Легенды и мифы Невского проспекта - читать онлайн книгу. Автор: Наум Синдаловский cтр.№ 61

Но проходит год, и бронзовые копии, уже готовые к установке на мосту, по указанию Николая I, отправляются за границу, в подарок прусскому королю. Если верить в искренность официальных отчетов, скульптуры подаренных коней произвели в Берлине «такой всеобщий восторг, какого подобного там никогда не было или редко что возбуждало». Клодт был избран членом Академий художеств в Берлине, Париже и Риме.

Памятник Николаю I на Исаакиевской площади. Современное фото

А Клодт между тем выполняет новые отливки. Но и их по высочайшему указанию увозят из Петербурга. На этот раз в подарок неаполитанскому королю, в знак благодарности за гостеприимство во время путешествия по Италии русской императрицы. Кстати, на высоких пьедесталах, что удерживают клодтовских коней перед Королевским дворцом в Неаполе, по указанию короля Фердинанда Второго, была укреплена мемориальная доска с многословным латинским текстом, перевод которого выглядит следующим образом: «В честь Николая Первого, русского царя, славного полководца и покровителя искусств, возвращавшегося на свою родину, и в знак верной и вечной дружбы подарившего нам коней, уже стоявших на невских берегах, восхитительную работу петербургского мастера, мы Фердинанд Второй, король двух Сицилий, повелели водрузить сию доску, как свидетельство благодарности и вечной памяти о счастливом царском визите в наш королевский дворец Бурбонов». Эта пространная надпись с двусмысленным словосочетанием «на невских берегах» породила среди итальянцев легенду о том, что у них в Италии находятся кони, «прежде украшавшие один из мостов на Неве». О существовании в Петербурге какого-то Аничкова моста добродушные итальянцы, вероятно, и не подозревали.

Тем временем Клодт выполняет новые отливки коней. Но и им отказали в установке на Аничковом мосту. Скульптурные группы поставили у Дворцового павильона Бельведер в Луговом парке Петергофа. Во время Великой Отечественной войны они безвозвратно исчезли. Еще одни клодтовские кони стали украшением дворцово-паркового ансамбля князя Алексея Федоровича Орлова в Стрельне. Во время войны скульптуры из Орловского парка также были похищены фашистами. Наконец, очередные отливки коней установили у Конного двора в усадьбе Голицыных, в Кузьминском парке. Они сохранились до наших дней.

Между тем Клодта захватила новая идея. Он отказывается от установки на восточных устоях Аничкова моста копий и решает создать две новые оригинальные композиции в развитие задуманного сюжета под названием «Покорение коня человеком», или в более широком смысле – «Покорение природы человеком». В 1850 году этот грандиозный замысел был полностью завершен.

«Читать» клодтовскую повесть о прославлении человека, покорившего природу, следует с группы в западной части моста – «Конь с идущим юношей». Животное еще непокорно, и обнаженный атлет сдерживает вздыбленного коня, взяв его за узду. Противоположная группа изображает борьбу. Ноги коня раскинуты, голова высоко вздернута, пасть оскалена и ноздри раздуты, а юноша с трудом сдерживает вырывающееся животное. В третьей группе, расположенной ближе к дворцу Белосельских-Белозерских, водничий повержен на землю и конь почти вырвался. Голова лошади победоносно поднята, юноша с трудом удерживает животное одной левой рукой. И, наконец, в четвертой группе мы видим, что атлет покоряет коня. Припав на колено, он двумя руками сжимает узду и укрощает животное.

Петербургская публика была в восхищении. Пресса наперебой публиковала восторженные отклики. Остался доволен и Николай I. Во время церемонии по случаю торжественного открытия моста император, как известно, не отличавшийся изысканностью выражений, согласно преданию, с солдатской непосредственностью громогласно заявил, хлопнув скульптора по плечу: «Ну, Клодт, ты лошадей делаешь лучше, чем жеребец».

Похоже, эта мысль не покидала императора и в дальнейшем. В семейном архиве Клодтов сохранилась легенда о том, как однажды, находясь одновременно с Николаем I в Берлине, Клодт появился в свите царя верхом на лошади, взятой напрокат. Не сумев с ней справиться, Клодт неудачно дернул, лошадь понесла. Шляпа скульптора свалилась, костюм пришел в беспорядок, и он сам едва удержался в седле. Очевидно, пытаясь сгладить ситуацию, верный себе Николай I по-своему поддержал соотечественника: «Ты лучше лепишь лошадей, чем ездишь в седле».

Городской фольклор с готовностью подыгрывал казарменному юмору смахивающего на фельдфебеля императора. Рассказывают, что однажды на крупе клодтовского коня появились четыре зарифмованные строчки:

Если верить молве, узнав из полицейского рапорта об этой выходке петербургских рифмоплетов, Николай I подхватил предложенную игру и размашистым росчерком пера вывел прямо на рапорте экспромт собственного сочинения:

Подобные легенды во множестве ходили по Петербургу. «Лошадиная» тема, да еще в связи с Клодтом, становилась модной. Рассказывали, как однажды Клодт неосторожно обогнал коляску императора, что, как известно, было «строжайше запрещено этикетом». Узнав скульптора в лицо, Николай I строго погрозил ему пальцем. Через несколько дней история повторилась. На этот раз император, не скрывая неудовольствия, потряс уже кулаком. А вскоре государь пришел к скульптору в мастерскую посмотреть модели коней. Вошел молча. Не поздоровался и не снял каску. Ни слова не говоря, осмотрел коней. Наконец проговорил: «За этих – прощаю».

Если верить одному преданию, то, работая над конными группами для Аничкова моста, Клодт решается наконец отомстить одному из своих давних высокородных обидчиков. Месть избрал жестокую и изощренную. Он будто бы решил изобразить лицо этого человека под хвостом одного из вздыбленных коней. Говорят, узкий круг посвященных легко узнавал отлитый в бронзе образ несчастного. Правда, другие были убеждены, что между ног коня скульптор вылепил портрет ненавистного Наполеона, врага любимой и единственной его родины – России. А третьи утверждали, что одно из бронзовых ядер коня исписано непристойностями.

Динамичные классические скульптуры обнаженных юношей, мощные фигуры прекрасных диких животных, непривычная для монументальной скульптуры близость восприятия в сочетании с некоторой неоднозначностью, улавливаемой в тексте памятной бронзовой доски, укрепленной на одном из гранитных кубов, служащих пьедесталами для клодтовских коней: «Лепил и отливал борон Петр Клодт в 1841 году», породили соответствующий фольклор, пикантная фривольность которого с лихвой искупается добродушной незлобивостью собственно фольклорных текстов.

Вот анекдот, напрямую пародирующий двусмысленность бронзовых слов. Стоит на Аничковом мосту мужик и справляет малую нужду. Подходит милиционер и вежливо начинает стыдить мужика: «Как же это, гражданин… В центре города… На таком месте… Небось, питерский рабочий…». – «Рабочий, рабочий… – нетерпеливо отмахивается мужик. – Не видишь, что написано: „отливал барон Клодт“. Как барону, так можно, а рабочему, так нет?!».