Ложная память - читать онлайн книгу. Автор: Дин Кунц cтр.№ 19

За окном регистратора находилась Дженнифер, секретарша доктора. Она говорила по телефону, сидя за столом, и помахала им рукой.

Беззвучно открылась внутренняя дверь, и из столь же хорошо обставленной комнаты, в которой он проводил свои психотерапевтические сеансы, вышел доктор Ариман. Впечатление было такое, будто он получил телепатический сигнал о прибытии своего пациента. Безупречно одетый, в темно-сером костюме фирмы «Вестимента», столь же элегантный, как и вся обстановка его лечебницы, он передвигался с легкостью и изяществом, которые обычно отличают профессиональных спортсменов.

Ему было, видимо, лет сорок с небольшим. Он был высок ростом, покрыт ровным загаром, с седоватыми волосами цвета «перец с солью», и выглядел в целом таким же красивым, как и на своих фотопортретах, украшавших пыльные суперобложки его бестселлеров по психологии. Хотя его карие глаза смотрели на собеседника необыкновенно прямо, взгляд их не был при этом ни агрессивным, ни вызывающим, ни по-клинически оценивающим, а очень теплым и успокаивающим. Доктор Ариман ничуть не походил внешне на отца Марти, но тем не менее в нем чувствовалась свойственная Улыбчивому Бобу приветливость, неподдельный интерес к людям и передающаяся другим уверенность в себе. Марти действительно считала, что в нем было нечто отеческое.

Он не стал расспрашивать Сьюзен о том, как та перенесла поездку от своего дома до его лечебницы, чтобы избежать малейшей опасности хоть намеком напомнить больной о ее агорафобии. Вместо этого он принялся красноречиво воспевать красоту шторма, как если бы ненастное утро было столь же ярким и жизнеутверждающим, как живопись Ренуара. Когда он описывал удовольствие от прогулки под дождем, в холоде и сырости, то казалось, что это занятие должно так же успокаивать душу, как и отдых на пляже в умеренно жаркий солнечный день.

Слушая его, Сьюзен сбросила плащ и вручила его Марти. Она начала улыбаться. Выражение беспокойства покинуло ее лицо, разве что в глазах затаились остатки напряжения. И когда она, сопровождаемая доктором Ариманом, покинула приемную и перешла в его кабинет, то двигалась уже не как старуха, а как молодая девушка, которую нисколько не пугает внушительный вид на побережье океана с четырнадцатого этажа, ожидавший ее за окнами.

То успокоительное воздействие, которое несколько мгновений общения с доктором оказали на Сьюзен, как всегда, произвело на Марти сильное впечатление. Она совсем было решила не говорить с ним о своем беспокойстве за подругу, но сразу же изменила свое решение и, прежде чем он прошел вслед за Сьюзен в кабинет, спросила, не мог ли он уделить ей минуту-другую.

— Я сейчас же присоединюсь к вам, — сказал он Сьюзен и закрыл за ее спиной дверь.

Сделав бок о бок с Ариманом несколько шагов к середине комнаты, Марти сказала, понизив голос:

— Доктор, меня волнует ее состояние.

Улыбка психотерапевта действовала столь же успокаивающе, как кресло у домашнего очага и горячий чай со сладкими песочными коржиками.

— Дела у нее идут очень хорошо, миссис Родс. Я очень доволен и не мог бы даже ожидать лучшего.

— А не могли бы ей помочь какие-нибудь лекарства? Я читала, что антидепрессанты…

— В ее случае применение антидепрессантов было бы очень серьезной ошибкой. Наркотики — это не всегда выход, миссис Родс. Поверьте, если бы они пошли ей на пользу, я сразу же выписал бы рецепт.

— Но она находится практически в том же состоянии, что и шестнадцать месяцев тому назад.

Ариман вскинул голову и посмотрел на собеседницу так, словно подозревал, что она дразнит его.

— Вы на самом деле не заметили никаких изменений в ее состоянии, особенно за последние несколько месяцев?

— О нет. Множество. И, мне кажется… конечно, я никакой не специалист, не врач, но за последнее время Сьюзен, кажется, стало хуже. Намного хуже.

— Вы правы. Ей становится хуже, но это совсем не плохой признак.

— Не плохой? — переспросила вконец расстроенная и сбитая с толку Марти.

Ощущая глубину тревоги Марти, возможно интуитивно сознавая, что причины ее беспокойства кроются не только в волнении за судьбу подруги, доктор Ариман подвел ее к креслу и сам уселся рядом.

— Состояние агорафобии, — объяснил он, — почти всегда проявляется внезапно и крайне редко развивается постепенно. Интенсивность страхов при первом приступе расстройства бывает практически такой же, как и при каждом из следующей сотни. Так что, когда наблюдается изменение в их интенсивности, это часто указывает на то, что пациент находится на грани крупного достижения.

— Даже если страхи усиливаются?

— Особенно в том случае, когда они усиливаются. — Ариман помолчал, колеблясь. — Я уверен, вы понимаете, что я не могу нарушить врачебную тайну, обсуждая детали конкретного случая Сьюзен. Но вообще-то агорафобики часто уходят в свои страхи как в убежище от мира, видят в них способ избежать столкновений с другими людьми или же уклониться от своих собственных, особенно травмирующих переживаний. Таким образом они находят в изоляции некое извращенное утешение…

— Но Сьюзен ненавидит свое состояние, из-за которого она стала пленницей в собственной квартире.

Врач кивнул.

— Ее отчаяние глубокое и подлинное. Однако владеющая ею потребность в изоляции оказывается сильнее, чем даже мучения, которые она испытывает из-за ограничений, накладываемых на нее фобией.

Марти знала, что временами Сьюзен, казалось, цеплялась за пребывание в своей квартире скорее потому, что она была там счастлива, а не потому, что так уж сильно боялась внешнего мира.

— Если пациент начинает понимать, чем его так привлекает одиночество, — продолжал Ариман, — если он наконец начинает осознавать реальную природу той душевной травмы, от которой старается укрыться, то порой, как ни парадоксально, он может уцепиться за агорафобию еще более отчаянно. Обострение симптомов обычно означает, что больной предпринимает последнюю попытку укрыться от правды. А когда эта попытка окончится неудачей, то он наконец-то окажется лицом к лицу с тем, чего он на самом деле боится — и это не открытое пространство, а что-то гораздо более личное и внутреннее.

Марти в целом понимала смысл того, что ей объяснял доктор, но все же ей было трудно принять мысль о том, что значительное ухудшение состояния больного служит знаком его предстоящего выздоровления. В минувшем году продолжительная битва ее отца с раком проходила под знаком неуклонного ослабления сопротивления больного, и в конце этого пути не было никакой радости победы — только неизбежная смерть. Конечно, психологическую болезнь нельзя сравнивать с физической болезнью. Однако…

— Ну, что, миссис Родс, удалось мне привнести немного покоя в ваши мысли? — В глазах Аримана сверкали искорки юмора. — Или вы считаете меня совсем уж психоболтуном?

Марти была покорена его обаянием. Множество дипломов, украшавших кабинет доктора Аримана, его репутация лучшего специалиста по лечению фобических расстройств в Калифорнии, а возможно, и во всей стране, его острый ум — все это помогало ему завоевать доверие пациента в не меньшей, если не в большей степени, чем манера поведения у постели больного.