Палеонтология антрополога. Том 3. Кайнозой - читать онлайн книгу. Автор: Станислав Дробышевский cтр.№ 54

Среди быстробегающих хищников окончательно на первое место выходят собакомедведи Amphicyonidae – похожие на волков, но с более тяжёлыми головами. В миоцене эта группа пережила истинный расцвет: Cynelos, Daphoenodon, Pliocyon, Amphicyon – несть им числа! Эти твари гоняли копытных везде – и в Европе, и в Азии, и в Африке, и в Северной Америке. Некоторые достигли рекордных размеров: раннемиоценовый Daphoenodon falkenbachi весил 200 кг, а среднемиоценовые Amphicyon ingens – уже 600–700 кг, A. major – 630 кг, A. giganteus – до 1300 кг! Видимо, именно успех афиционид стал приговором креодонтам. Казалось бы, одни зубастые твари, другие зубастые твари – какая разница? Однако амфициониды имели несравнимо больший размер мозга и лучшую подвижность конечностей. А копытные меж тем становились всё более быстрыми и тоже умными. Но кратка мирская слава: во второй половине эпохи группа начала катастрофически сокращаться и сошла на нет. Несмотря на собакоподобность и способность к бегу, похоже, именно окончательное открытие степей сгубило амфиционид. Видимо, при всей своей прогрессивности, они всё же были жителями в основном кустов, а не саванн.

Псовые миоцена особенно многочисленны были в Северной Америке, где были представлены в основном страшной группой Borophaginae. Некоторые из них вымахали до значительных размеров и обрели мощные челюсти с толстыми зубами, предназначенными для разгрызания костей, отчего стали похожи на гиен. Известны десятки видов, например родов Aelurodon и Epicyon размером от койота до огромного E. haydeni весом 90–140 кг. Псовые Caninae были гораздо менее разнообразны, зато приобрели окончательно современный облик: с конца олигоцена до конца миоцена двухкилограммовые лисички Leptocyon рыскали по кустам, а в конце эпохи появляются уже лисы Vulpes и через лисоподобных Eucyon – волки Canis. В конце эпохи они вышли из Северной Америки и заселили Европу с Африкой, где могли бы извести наших предков, спустись те с деревьев раньше времени.

Ластоногие Pinnipedia миоцена плавно переходят из олигоцена, примерами чему могут служить полутораметровые европейские «выдры» Potamotherium valletoni и P. miocenicum, а также уже тюленеобразные Enaliarctos mealsi, E. emlongi и E. mitchelli. Экспериментальных версий ластоногих было не так уж много, мало-мальски выделялись лишь Desmatophocidae – не слишком крупные, но очень хищные ластоногие, представленные рядом видов Allodesmus и Desmatophoca.

Конечно, появились и новые варианты, в частности моржи Odobenidae. Древнейшие среднемиоценовые калифорнийские Pelagiarctos thomasi и японские Archaeodobenus akamatsui были ещё не слишком велики – до трёх метров – и ещё не имели больших клыков, хотя при желании в утолщенных клыках можно видеть известную тенденцию, а в увеличении числа питательных отверстий челюстей – знаменитую «усатость». Более поздние калифорнийские Imagotaria downsi даже уменьшились на треть и в общих размерах, и по клыкам, но будущее их было великолепно.

Как вы там, потомки?

* * *

Расползающийся географически и климатически мир местами отпочковывал изолированные территории, на которых возникали странные экосистемы. Конечно, подобное не раз происходило и раньше, но для прежних времён у нас никогда не хватает материалов, а с миоцена палеонтологическая летопись становится очень полна, что позволяет видеть целые сообщества.

Конечно, страннее всего были островные биоценозы. Несколько таких описано для средиземноморских островов, а самые знаменитые – итальянские фауны гаргано и маремма.

Горный массив Гаргано ныне образует «шпору» на восточной стороне Аппенинского полуострова, а в миоцене был самостоятельным островом или архипелагом, на котором завелись удивительные существа. Как часто бывает на островах, мелкие животные стали увеличиваться, а крупные, которые могли бы уменьшаться, на Гаргано не попали изначально. Даже мыши выросли: у M. magna череп был 8 см – вчетверо больше, чем у домовой мыши и вдвое больше, чем у серой крысы! Вдвое крупнее обычных аналогов были сони Stertomys laticrestatus, хомяки Hattomys gargantua и пищухи Prolagus imperialis. Выросли не только звери, но и птицы: нелетающие гуси Garganornis ballmanni достигли полутораметровой высоты и веса 15–22 кг. Стоит отметить, что все эти роды были представлены на Гаргано и другими видами, в том числе стандартного размера.

Hoplitomeryx

Впрочем, не только масштабами дивны гарганские твари. Крайне нестандартны саблезубые олени Hoplitomeryx, выделенные даже в своё семейство Hoplitomerycidae. Гоплитомериксы были пятирогими: один длинный рог рос между глаз, два длинных над глазами вверх и два маленьких тоже над глазами, но вбок. Эти олени были единственными копытными на Гаргано, а потому дали там широкий спектр вариантов, заняв все возможные экологические ниши. Размеры менялись от 21 кг у H. devosi через 44 кг у H. matthei и 78 кг у H. macpheei до 103 кг у H. kriegsmani, причём последняя оценка сделана по невзрослому индивиду. Одна из костей на треть длиннее аналогичной кости канны – самой большой современной антилопы, но вдвое тоньше, так что животное было очень длинноногим и стройным. У некоторых особей отсутствует непарный рог и клыки, зато есть вторые премоляры, таких предложено выделять в особый род Scontromeryx, но отличия могут отражать и половой диморфизм. Проблема в том, что изменчивость выглядит достаточно непрерывной. Не исключено, что гоплитомериксы были суперизменчивыми, и чётких границ между видами в принципе не существовало. Такая ситуация могла сложиться в условиях отсутствия конкуренции и минимального числа хищников.

С хищниками же на острове было очень бедно. Крокодилы (между прочим, мигранты из Африки) и крупные выдры Paralutra garganensis ловили рыбу в воде и мало влияли на наземную фауну. На таком фоне главными плотоядными стали птицы: ястребы Garganoaetus freudenthali крупнее беркута и G. murivorus стандартного размера, совы Strix perpasta, сипухи Tyto robusta и T. gigantea вдвое больше филина. Возможно, именно для спасения от их нападений гоплитомериксы вырастили себе так много рогов.