Паранойя. Почему он? - читать онлайн книгу. Автор: Полина Раевская cтр.№ 51

Я, правда, этого не понимала. И не потому, что дура набитая, и жизнь мне казалась сказкой. Нет. Как и все, я знала, что вокруг полно моральных уродов, и всякое бывает. Но знать – это одно, а понять, что именно с тобой случился этот моральный урод – совершенно другое. До последнего надеешься хотя бы на то, что ему хоть немного стыдно, хоть самую малость совестно; что влюбилась ты не в конченную сволочь.

Но, увы. В конченную. Не было ему ни стыдно, ни совестно. Плевать он хотел на меня и на все, что ему не выгодно. Беспринципная, наглая, способная на гораздо более отвратительные вещи, беспощадная зверюга. Глядя в его, горящие бешенством, глаза, я это понимала очень отчетливо. Смотрела и цепенела от ужаса. Почва уходила из-под ног, стоило только в полной мере осознать, кому я позволила коснуться себя, с кем хотела провести сегодняшнюю ночь, о ком, черт возьми, были все мои мысли.

Ведь эта грязная скотина не просто женатик, он – отец моей Ольки! И я целовалась с ним, кончала от его ласк, хотела его… Господи, это какой-то кошмар! Я не представляла, как буду смотреть Проходе в глаза. В эти гребанные, синие – пресиние глаза…

Теперь становилось понятно, отчего так ёкнуло внутри, когда с Олькой встретились взглядами. Видимо, не зря говорят, что сердце не обманешь - угадало оно любимые черты. Пожалуй, над всей этой Санта –Барбарой можно даже посмеяться, но мне ни то, что не смешно, мне никак. Не чувствую ни боли, ни обиды, ни разочарования – ничего не чувствую, да и нечем. Все там оставила: мечты, надежды, душу, сердце, как ту чашку с чаем уронила прямо ему под ноги, а он и раздавил. И нет больше наивной, глупой Настьки, осталась только та, которая никому не нужна. Пустая, раздавленная и оцепеневшая.

‍‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‍В таком состоянии я приехала домой и провела следующие несколько дней. Я не истерила, не плакала, не жалела себя. Я просто закрылась в своей студии, под которую мне выделили гостевой домик, и свернувшись калачиком в подвесном кресле у панорамного окна, смотрела невидящим взглядом вдаль.

Звонила Прохода, звонила Лиза, звонил папа, но я не отвечала, зная, что как только сделаю шаг из своей психологической изоляции, на меня обрушится весь тот шквал эмоций, который невероятным усилием воли пришлось запереть внутри себя, чтобы сохранить хоть какие-то остатки гордости. Не знаю, каким чудом мне это удалось, но я всеми силами продолжала держать оборону. Я боялась притаившейся где-то на глубине души боли, боялась отчаянья, слёз и бесконечных мыслей о нем. Мне было уютно в моем коконе пустоты и безделья, поэтому я не разговаривала даже с домашними, сославшись на простуду.

Наверное, мой уход в себя мог продлиться несколько недель, но Олька была не из тех, кто молча сидит и ждет. Вскоре она без приглашения заявилась ко мне домой, чем немало удивила мою матушку, и несмотря на сообщение о том, что я болею, потребовала встречи. Деваться было некуда, поэтому я передала охране, чтобы впустили.

-Вознесенская, я тебя убью! – ворвавшись в мою мастерскую, с порога начала возмущаться Олька. Но увидев меня, переменилась в лице. – Насть, с тобой че? – ошарашенно выдохнула она, присаживаясь на корточки возле моего кресла.

«Со мной твой папа», - невесело усмехнулась я про себя, но для Оли постаралась выдавить что-то похожее на улыбку.

-Ничего, просто… отравилась, - последнее слово я уже произносила еле слышным шепотом. Грудь сдавило от поступивших слез и стало нечем дышать.

-Угу, и токсины прямо в голову пошли, да? – с ласковой ехидцей уточнила Олька. У меня вырвался смешок, а вместе с ним всхлип. Прохода тяжело вздохнула, и покачав головой, обняла меня. Этого оказалось достаточно, чтобы сорвать хлипкий замок моего самоконтроля. Боль взрывом разнесла внутри все на ошметки и ядом потекла по венам, наполняя меня до отказа.

Уткнувшись в Олькино плечо, я зашлась слезами. Мне было так плохо, так стыдно, мерзко и больно, что хотелось на стены лезть. Разочарование топило с головой, сжигало мою душу. Я вспоминала, как лежала по ночам с глупой улыбкой, прокручивая в голове наши встречи: его обалденную улыбку, его горячие взгляды, его подтрунивания. Вспоминала себя - дурочку влюбленную, взлетающую от каждого ласкового слова. Я никогда не была такой счастливой, как в те недели с ним. Я вообще, как оказалось, до него не знала, что такое счастье. Теперь же… я не знала, как мне жить, я загибалась от стыда. Меня будто сдернули с невероятной высоты и шарахнули со всей дури об асфальт, размазав по нему уродливой правдой.

Так больно… Как же это зверски, невыносимо больно!

Я ведь в этого козла по уши. С ума схожу. От одного взгляда уносит. Он улыбается, а меня трясет всю, как припадочную, планки срывает. Я ни о чём так в своей жизни не мечтала, как о нём. И теперь не знала, что мне делать и как быть. Я ведь даже рассказать ничего не могу.

Господи…

Ну, почему? Почему всё должно быть так… Почему он? Почему я? Почему все мы?

Меня скрутило очередным спазмом, и я заревела в голос, не в силах терпеть это рвущее на части отчаянье.

-Настюш, ну, ты чего, родная? – погладила меня Олька по плечам, и поцеловав в макушку, начала укачивать, словно маленькую. – Не надо так, малыш. Не изводи себя. Мы обязательно всё решим. Ты только не молчи, не держи в себе.

У меня вырвался горький смешок. Хотела бы я не держать, но юлить и выдумывать какую-то полуправду не могла. Только не с Олей. Впрочем, суть проблемы она поняла и без моих выдумок.

-Всё из-за этого мужика, да?

Я не стала отрицать и отнекиваться. В конце концов, говорить все равно что-то придется, поэтому, всхлипнув, просто кивнула. Прохода же, втянув с шумом воздух, смачно выругнулась, и сжав меня еще крепче в своих объятиях, ласково прошептала:

- Шш, никто не стоит слёз моей девочки, моей королевы. Ты только от счастья у меня должна плакать, а не из-за какого-то мудака.

Она еще много чего говорила, как всегда заваливала меня комплиментами, заставляя, не взирая на боль и разрывающую аорту горечь, смеяться, захлёбываясь слезами и чувствовать себя особенной. Теперь понятно, от кого ей передался этот талант: с ним я тоже ощущала себя исключительной, одной такой на свете и от этого уносило просто. Ещё бы нет! Такой шикарный мужчина обратил на меня – школьницу, - внимание, есть с чего корону напялить.

Только корона липовая оказалась. Как же особенная… Так - очередная соска, чтобы скоротать время, пока жена в отпуске. Козёл! Ну, какая же скотина, кобель вонючий! Еще и ухмылялся, весело ему. Животное!