Божьи дворяне - читать онлайн книгу. Автор: Вольфганг Акунов cтр.№ 72

«Мы должны от всего сердца воздать дань благодарности той роли, какую сыграл император (Павел — В. А.) в то время, когда он держал под контролем большую часть Ордена, не открыв кредита для его памяти, которая имеет точное определение. И хотя его избрание произошло не по всем правилам, статутам и законам Ордена, оно было безоговорочно признано. С позиций самого Ордена, следует сказать по правде, что, после падения Мальты, Орден нашел пристанище в Санкт-Петербурге вместе с уцелевшими членами Ордена и вне всякого сомнения благодаря этому Орден избежал полного уничтожения. И за это Орден обязан ему благодарностью».

Даже если признать, что Павел I был 72-м Великим Магистром Державного Ордена Святого Иоанна Иерусалимского «ДЕ ФАКТО», то, что он сделал для утверждения Ордена иоаннитов в России, для его дальнейшего процветания в мире, не способен был сделать в то время никто. Естественно, что такие решительные действия русского Государя не остались не замеченными его врагами. Конец не заставил себя долго ждать.

События в Европе в последние месяцы XVIII и первые месяцы нового XIX века резко изменили привычную, или, точнее, устоявшуюся расстановку политических сил. Военный переворот, совершенный Наполеоном Бонапартом 18 брюмера 1799 г., подвел черту под периодом Французской Революции. Потоки крови, залившие Францию, бездарное и предельно коррумпированное правительство Директории, обессиленная республика, царство воров… вот что досталось в наследство первому консулу. И он прекрасно понимал, что войну против всей Европы продолжать больше не было сил. Мир, только мир, любой ценой! Уже 25 декабря были отправлены послания Англии и Австрии с предложениями начать мирные переговоры.

Но… Бонапарт не был бы Бонапартом, если бы одновременно не готовил втайне войска. Подготовка к войне шла полным ходом и уже летом 1800 г. произошло знаменитое сражение при Маренго. Побежденная французами Австрия запросила мира, который и был заключен в феврале 1801 г.

Однако еще раньше перед Наполеоном не раз вставал вопрос о поисках союзника Франции в ее борьбе с Англией. К этому времени престиж России на международной арене небывало возрос, причиной чему были блестящие победы Суворова в Италии. И первым, кто понял значение России в мировой политике, был Бонапарт. В январе 1800 г. он заявил: «Франция может иметь союзницей только Россию!». В это же время он писал своему министру иностранных дел Талейрану: «Мы не требуем от прусского короля ни армии, ни союза, мы просим его оказать лишь одну услугу — примирить нас с Россией…»

Наполеон Бонапарт тогда еще, по-видимому, не знал, что император Павел I в то же самое время приходил к сходным мыслям. На донесении от 28 января 1800 года барона Крюденера, русского посланника в Берлине, сообщавшего о французском зондаже, Павел собственноручно написал: «Что касается сближения с Францией, то я бы ничего лучшего не желал, как видеть ее прибегающей ко мне, в особенности как противовесу Австрии…»

И хотя здесь написано об Австрии, но император Павел столь же болезненно относился к Англии, что не осталось тайной для английского посла Уитворта, «император в полном смысле слова не в своем уме» — писал Уитворт. И хотя, как отметил А. 3. Манфред, в поведении российского самодержца «было действительно немало удивительных поступков и черт, вызвавших смущение, страх и даже ужас его современников, но в рассматриваемом вопросе император как раз проявил здравый смысл. Он обнаружил так много здравого смысла, что даже потребовал от английского правительства отозвать Уитворта…»

Правда, высказанные в начале года пожелания о сближении с Францией на какое-то время остались висеть в воздухе. Вице-канцлер граф Н. П. Панин, имевший большое влияние на императора Павла, считал, что сотрудничество возможно только с «законной» династией.

Однако события 1800 г. заставили Павла по-новому отнестись к молодому правителю. Разгром Австрии, установление порядка и законности во Франции, способствует изменению позиций российского императора. «Он делает дела, и с ним можно иметь дело», — говорит он о Наполеоне.

«Видимо, прав был министр полиции французской Первой империи Рене Савари, один из самых близких к Наполеону людей, утверждавший, что Павел, объявивший войну анархистской власти, не имел больше основания вести ее против правительства, провозгласившего уважение к порядку».

«После длительных колебаний, — пишет академик Манфред, — Павел приходит к заключению, что государственный стратегические интересы России должны быть поставлены выше отвлеченных принципов легитимизма». Начинаются поиски путей сближения, которые две великие державы ищут одновременно.

Впрочем, решение всероссийского императора наладить добрососедские и даже союзные отношения с наполеоновской Францией могло иметь и еще одну вескую причину, объяснить которую нам поможет теория пассионарности профессора Л. Н. Гумилева.

Уже в декабре 1800 г. Павел I обращается с посланием к Наполеону Бонапарту, и это свидетельствует, что фактически устанавливаются мирные отношения между двумя великими державами, в условиях формально не прекращенной войны.

12 января 1801 г. атаман Войска Донского Орлов, кавалер Державного Ордена Святого Иоанна Иерусалимского, получил от императора (и в то же время — своего Гроссмейстера!) приказ «через Бухарию и Хиву выступить на реку Индус». 30 000 казаков с артиллерией пересекают Волгу и идут через Казахстан (или, как тогда говорили, «земли Киргиз-Кайсац-кия Орды»).

Мы помним, как еще недавно в учебниках по истории можно было прочесть об этом как об очередном «безумстве» российского императора. Кому-то было очень выгодно его таким представлять. На самом же деле план этого похода был согласован с Наполеоном и в его основу были положены совместные действия русского и французского корпусов.

Командиром этой объединенной армии был назначен, по просьбе Павла I, французский генерал Массена. Его экспедиционный корпус должен был через Черное море соединиться с 35-тысячной русской армией в Астрахани.

Император Павел I был непоколебимо уверен в успешном завершении плана разгрома Англии в Индии совместнымии силами Франции и России.

Но, хотя план этот хранился в глубокой тайне, англичане узнали о нем. Это привело с одной стороны к падению 2 февраля 1801 г. правительства Питта, а с другой стороны ускорило решение об устранении русского императора любыми доступными средствами.

Вся Европа, затаив дыхание, пребывала в состоянии тревожного ожидания…

Весть пришла оттуда, откуда ее ожидали меньше всего. Известно, что, узнав о том, что император Павел мертв, Наполеон пришел в неописуемую ярость. Он не сомневался том, что убийство российского Самодержца — дело рук коварных англичан. «Они промахнулись по мне 3 нивоза (дата неудачного покушения роялистов на Бонапарта в Париже при помощи „адской машины“ на колесах — В. А.), но попали в меня в Петербурге!», — воскликнул Бонапарт.

Англия была в очередной раз спасена, но и история Европы пошла по другому пути. Совершенно справедливо утверждение известного российского историка В. О. Ключевского: «Этому (павловскому — В. А.) царствованию принадлежит самый блестящий выход России на европейской сцене». Никогда еще Россия не имела такого авторитета и могущества на международной сцене, как это произошло в период кратковременного царствования, умного, проницательного, настойчивого императора, каким был Павел I.