Сияние славы самурайского сословия - читать онлайн книгу. Автор: Вольфганг Акунов cтр.№ 74

читать книги онлайн бесплатно
 
 

Онлайн книга - Сияние славы самурайского сословия | Автор книги - Вольфганг Акунов

Cтраница 74
читать онлайн книги бесплатно

На мгновение все присутствующие при «сэппуку» замирали. Затем они поднимались и торжественно покидали помещение. Свершилось то, чего хотел покойный «боевой холоп»: его вина искуплена кровью и самурайская честь восстановлена.

В случае, когда к «сэппуку» должны были совершить «буси», которым не доверяли, или которые считались слишком опасными для того, чтобы давать им в руки оружие, или же не хотели совершать самоубийство (что было не редкостью, скажем, среди японских самураев, принявших христианство, осуждавшее добровольный уход из жизни, как достойное порицание нежелание христианина нести свой жизненный крест, возложенный на него Господом), ритуальный кинжал «кусунгобу» или меч-«вакидзаси»,заменялся на веер, которым осужденный «буси» символически прикасался к своему животу, после чего ему отрубали голову (таким образом, «сэппуку» сводилось к обезглавливанию провинившегося «боевого холопа»).

Между обезглавливанием в рамках обряда «сэппуку» и обыкновенным обезглавливанием установилась юридическая разница, и для представителей привилегированных социальных групп, начиная с рядовых самураев, смертная казнь заменялась, в знак снисхождения к их привилегированному социальному статусу, смертью через «сэппуку», то есть той же смертной казнью, но только в виде ритуального обезглавливания. Такая смертная казнь полагалась за проступки, не позорящие самурайской этики, поэтому она не считалась позорной, и в этом было её отличие от обыкновенной смертной казни. Такова была идеология, но в какой мере она осуществлялась на практике, сказать трудно. Фактом остаётся только то, что «сэппуку», в виде казни, применялось только к представителям привилегированного самурайского сословия, начиная с рядовых «боевых холопов», и выше, но никоим образом не к классам населения, считавшимся по своему социальному положению ниже самураев. Однако независимо от этих сословных ограничений, данный способ самоубийства, в частном его применении, получил очень широкое распространение во всей массе населения Японии, почти став манией, прничем поводами для совершения «сэппуку» могли служить самые ничтожные (на наш, сторонний, взгляд) причины.

В своей написанной в середине XIX века, но интересной и для сегодняшних читателей книге «Фрегат «Паллада» классик отечественной литературы И.А. Гончаров (известный больше как автор «Обломова», «Обрыва» и «Обыкновенной истории»), посетивший, в составе команды русского военного корабля «Паллада» с дипломатической миссией адмирала Е.В. Путятина Японию незадолго до падения режима «бакуфу», писал о поразившем его, как и других «заморских дьяволов», обычае «сэппуку» следующее:

«Вскрывать себе брюхо – самый употребительный здесь способ умирать поневоле, по крайней мере так было в прежние времена. Заупрямься кто сделать это, правительство принимает этот труд на себя; но тогда виновный, кроме позора публичной казни, подвергается лишению имения, и это падает на его семейство. Кто-то из путешественников рассказывает, что здесь в круг воспитания молодых людей входило между прочим искусство ловко, сразу распарывать себе брюхо(…) Я полагаю так, судя по тому, что один из нагасакских губернаторов, несколько лет тому назад, распорол себе брюхо оттого, что командир английского судна не хотел принять присланных через этого губернатора подарков от японского двора. Губернатору приказано было отдать подарки, капитан не принял, и губернатор остался виноват, зачем не отдал…»

После «революции (реставрации) Мэйдзи», с началом реорганизации государственного строя Японии по европейскому образцу и начавшегося под давлением новых идей изменением всего уклада традиционной японской жизни, официальное применение «сэппуку» было, в конце концов отменено. Вместе с тем и частное его применение стало все более редким явлением, но не исчезло совсем. Случаи совершения над собой обряда «сэппуку» и вообще самоубийство в ситуации, грозившей «потерей лица», нередко встречались и в ХХ веке (например, уже упоминавшиеся выше самоубийства генерала Марасукэ Ноги, писателя Юкио Мисимы и др.), причем каждый такой случай получал неофициальное, но достаточно явное одобрение японской нации, создавая вокруг некоторых исполнивших над собой обряд «сэппуку» лиц, занимавших при жизни видное общественное положение, ореол славы и величия.

Но имели место и случаи массовых самоубийств простых японцев и японок, предпочитавших смерть от собственной руки позорному, по их мнению, плену. В этом отношении представляется весьма показательной судьба двухсот школьниц-медсестер в период битвы за остров Окинаву.

В апреле 1945 года на Окинаве высадились американские десантные войска. Трехмесячное кровопролитное сражение за остров унесло жизни более двухсот тысяч человек, в том числе девяноста четырех тысяч мирных жителей Окинавы. Среди погибших гражданских лиц были и двести медицинских сестер-школьниц в возрасте от пятнадцати до девятнадцати лет, входивших в Ученический корпус «Химэюри». Сначала девочки из «Химэюри» работали в военном госпитале, затем их перевели в землянки, поскольку остров все чаще подвергался бомбардировкам. Школьницы кормили раненых японских солдат, ухаживали за ними, ассистировали военным хирургам при операциях и хоронили умерших. По мере продвижения американцев девочкам было приказано не сдаваться и, при угрозе пленения врагом, кончать жизнь самоубийством. Многие девушки, попав в безвыходную ситуацию, действительно убивали себя. Они подрывали себя ручными гранатами, бросались вниз с горы, закалывались и т.д. Другие юные медсестры гибли в ходе боевых действий. До наших дней сохранилась так называемая «Девичья землянка», засыпанная во время обстрела, став могилой для пятидесяти одной девочки-медсестры. После окончания войны в честь девочек из «Химэюри» были построены памятник и музей. Но это так, к слову…

Кое-что о японских «воинах-тенях»

«Ниндзя» (в вольном переводе: «воин-тень», «лазутчик», «соглядатай») – так называли воинов-одиночек, специально обученных и подготовленных для выполнения секретных заданий и тайных операций – разведки, шпионажа, убийств неприятельских предводителей, похищений. Ниндзя – секретные агенты средневековой Японии – возводили свое происхождение к «ронинам» («боевым холопам», утратившим, в силу разных жизненных обстоятельств, своих сюзеренов). Слово «ронин» буквально означает «человек-волна» (в смысле «перекати-поле»). После прихода к власти Тоётоми Хидэёси лишил представителей всех сословий, кроме самурайского, права на ношение оружия (и в первую очередь – мечей). Запрет на ношение мечей он распространил и на «ронинов». Запрет на ношение мечей стимулировал использование японцами, подпавшими под этот запрет, но, тем не менее, нуждавшимися в средствах самозащиты, в качестве оружия самых различных предметов, в том числе предметов крестьянского быта – серпов (напоминающих миниатюрные косы), «нунтяку» или «нунчак» (так называемых «рисовых дубинок», то есть коротких цепов для обмолотки рисовых зерен) и т.д., вошедших в арсенал «воинов-теней».

Нередко «ниндзя» в действительности вообще не имели отношения к самурайскому сословию. Тем не менее, в продолжавшихся столетиями столкновениях между соперничавшими представителями военной знати они играли важную, порой даже решающую, роль.

Вероятнее всего, «ниндзя» и их искусство действовать тайно и незаметно – «ниндзюцу» – возникло благодаря широко развитому в средневековой Японии ремеслу шпионажа. Однако особый спрос на них возник в те времена, когда с появлением самураев в стране заметно участились военные столкновения. Чтобы удовлетворить этот спрос, на острове Хонсю появился целый ряд тайных школ, или училищ (число их оценивается разными источниками по – разному: от двадцати пяти до семидесяти). Находились они в уединенных, недоступных, строго охраняемых местах. Все, что делалось в этих школах, было окутано глухим покровом тайны.

Вернуться к просмотру книги Перейти к Оглавлению