Держава Тевтонского ордена - читать онлайн книгу. Автор: Вольфганг Акунов cтр.№ 109

Как внешним отличием тамплиеров служил белый плащ с нашитым слева на груди красным крестом (что символизировало чистоту христианской веры и готовность своей кровью засвидетельствовать верность Христу), так и рыцари новоучрежденного в Ливонии Воинства Христова носили белый плащ с красным крестом, но с дополнительным, нашитым под крестом, изображением красного меча острием вниз, отчего они и получили вскоре неофициальное прозвище «меченосцев» (гладиферов, лат.: Gladiferi, или энсиферов, Ensiferi) или «братьев Меча» (нем.: «швертбрюдер», Schwertbrueder), а их братство – название «орден Меча» (нем.: Швертбрюдерорден, Schwertbruederorden).

Что касается орденского креста меченосцев-гладиферов, то он (вероятно, по аналогии с тамплиерским и тевтонским крестом) чаще всего именуется в соответствующей литературе «немецким», или «лапчатым» крестом (по-немецки: «татценкрейц», Tatzenkreuz). Между тем, со строго геральдической точки зрения, правильнее было бы именовать его «уширенным» крестом (нем.: «герадеармигес татценкрейц», geradearmiges Tatzenkreuz). Речь в данном случае идет о геральдической фигуре, образованной четырьмя равнобедренными треугольниками, сходящимися своими вершинами в одной точке (в то время, как у лапчатого креста внешние стороны лучей несколько вогнуты).

Необходимо также заметить, что ученый конца XVII в. Г. Элиот в своем фундаментальном труде «Подробная история всех духовных и светских монастырских и рыцарских орденов» (Helyot Н., Ausfuehrliche Geschichte aller geistlichen und weltlichen Kloster- und Ritter-Orden, Bd.3, Leipzig, 1754, SS. 180-181,Fig. 49), описывая историю монашеских, духовно-рыцарских и рыцарских орденов, впервые привел в ней рисунок, представлявший ливонского рыцаря-меченосца с изображением, в качестве орденской эмблемы, на белом плаще и щите, не одного, а двух мечей, рукоятями вверх, перекрещенных наподобие «косого» Андреевского креста. Согласно описанию автора, оба этих меча были красного цвета.

Однако, на всех сохранившихся печатях гладиферов, имеющих миндалевидную форму и идущую по краю латинскую надпись: «S (igillum) Magistri et Fratr (es) Militiae Chri (sti) de Livonia», то есть «П (ечать) Ma-гистра и Брат (ии) Воинства Христ (а) в Ливонии», имеется только изображение уширенного креста и расположенного под ним меча острием вниз. Поэтому, скорее всего, на плащах и щитах ливонских меченосцев также изображались не два, а один меч, а над ним – крест. Причем меч, в данном случае, скорее всего, олицетворял отнюдь не воинственность гладиферов или оружие для завоевания нового края, что явно не подобало «по чину» рыцарям-монахам. По выражению цистерцианца Бернара Клервосского, автора «Похвалы новому рыцарству» и «духовного отца» иерусалимских тамплиеров-храмовников – «старших братьев» ливонских «воинов Христовых» – всякий крестоносец носит «праведный меч Божий».

Тот же Бернар Клервосский писал: «Нет такого закона, который запрещал бы христианину поднимать меч. Евангелие… лишь запрещает несправедливую войну, особенно между христианами».

Эта абсолютно новая для предшествующей эпохи христианских воззрений, да и для эпохи самого Бернара Клервосского, мысль о слиянии воедино «праведного» (духовного) и «железного» (военного) меча (мысль, на первый взгляд, находящаяся в прямом противоречии с евангельскими словами Иисуса Христа, обращенными им к апостолу Петру, который, желая защитить Господа (или, говоря по-готски – Фрауйю) своего, «извлек меч свой»: «Возврати меч твой в его место, ибо все, взявшие меч, мечом погибнут», Мф., 26, 51-52) очень скоро стала настолько популярной, что, к примеру, даже на печатях епископов Вюрцбургских начали изображать церковных иерархов, держащих в левой руке епископский «пастырский» посох (что вполне соответствовало их духовному сану) – чтобы было чем «пасти» духовно окормляемую ими «паству», а в правой – поднятый острием вверх обнаженный меч – чтобы было чем защищать эту паству от «лютых волков» – еретиков, неверных и язычников.

Именно поэтому меч, вошедший в символику ливонских «бедных рыцарей Христовых», должен был, по замыслу епископа Альберта, быть направлен против язычников Ливонии, с целью их скорейшего обращения в истинную веру.

Однако наиболее существенным отличием лифляндских меченосцев от «классических» тамплиеров (как, впрочем, и от других крупных духовно-рыцарских орденов) была непосредственная подчиненность первых не римскому папе, а рижскому епископу (по чьей инициативе, собственно говоря, и возник орден Меча, хотя и утвержденный официально папой в Риме).

Но, невзирая на эту изначальную подчиненность епископу Риги, ливонское «воинство Христово» с самого начала пыталось действовать по возможности самостоятельно, причем на этой почве между рижским епископом и братьями-меченосцами возникали серьезные конфликты, в особенности при дележе вновь присоединенных земель. Вероятно, этому способствовало и следующее обстоятельство. Обычно при организации очередного Крестового похода (например, в Святую Землю, или Землю Воплощения) папа римский издавал соответствующую буллу, в которой призывал рыцарей и простолюдинов на Святое дело (то есть к конкретному «паломничеству»), а также назначал участникам предстоящего похода конкретного духовного наставника-руководителя из числа католических епископов.

Однако в отношении Прибалтийского края, как «Удела Пресвятой Девы Марии», Апостольским престолом было сделано исключение. В 1204 г. папа римский Иннокентий III дозволил проводить для христианизации Ливонии регулярные наборы ополчений крестоносцев, сделав, таким образом, Крестовый поход в Ливонию «перманентным» (то есть непрерывным или постоянным). Кстати, всего через сорок лет, в 1244 г., такую же привилегию – вести «непрерывный» Крестовый поход против язычников – получил от папы и Тевтонский (Немецкий) военно-монашеский орден Пресвятой Девы Марии (Марианский Тевтонский орден) в отношении другой нуждавшейся в христианизации области – Пруссии.

Согласно папскому постановлению 1204 г., упоминавшийся нами выше рижский епископ Альберт фон Буксгевден получал право и самолично призывать со всей Европы крестоносцев для поддержки своей миссионерской деятельности, и самостоятельно определять направления движения войск «пилигримов». Так что в данной ситуации назначения дополнительно еще и специального духовного наставника для крестоносцев, в отличие от походов в Святую Землю, уже не требовалось. Видимо, магистр или «геермейстер» (нем.: Heermeister, буквально: «войсковой начальник») ордена меченосцев (имевший все основания считать себя более сведущим в военном деле, чем рижский епископ), в свою очередь, сделал и для себя следующее исключение, и начал планировать и осуществлять походы «Воинства Христова» на язычников самостоятельно, уже без привлечения и благословения епископа Риги. С точки зрения геермейстера ордена гладиферов, подобное поведение было тем более естественным, что самостоятельность действий орденов тамплиеров-храмовников и госпитальеров-иоаннитов в Святой Земле на тот период была общеизвестна.

После длительного выяснения отношений между епископом Риги и «братством Христовым», сторонам удалось прийти к следующей договоренности: две трети новоокрещенных ливонских земель получал рижский епископ, а одну треть – орден меченосцев. Таким образом, уже к началу XIII в. в еще не покоренной окончательно Ливонии фактически сложилось двоевластие. Как рижский епископ, так и гладиферское «Воинство Христово» имели собственные печати, которыми скрепляли свои документы. На епископской печати 1224-1225 гг. была изображена фигура сидящего епископа, левой рукой державшего пастырский посох, а правой благословляющего свою паству; причем в надписи на печати епископ именовался не «Рижским», а «Ливонским» (!).