Песнь победителя [ = Крылья холопа, Берлинский Кремль, Машина террора ] - читать онлайн книгу. Автор: Григорий Климов cтр.№ 102

«А чего ты, собственно, за американцев болеешь?» – спрашиваю я.

«Да просто так – с точки зрения абсолютной справедливости».

«Кого она интересует – эта справедливость? Прав тот, кто силён. А справедливость – это сказки для простачков».

«Ставлю Вам пятерку по диамату», – иронически замечает капитан.

«Англичане снова подготовляют „Анну Каренину“, – говорит он, показывая на один из журналов – „Её уже наверное десятый раз заграницей кинофицируют. А наши эту вещь ещё ни разу на экран не поставили. Очередь не дошла. То Петра Великого изнасилуют, то Ивана Грозного в голубку перекрасят“.

«Что ты хочешь? Государственные интересы…» – пытаюсь возразить я.

Перед войной советская кинематография подняла подозрительную возню вокруг кинофикации исторических личностей русского прошлого. Сначала к удивлению зрителей Петр I предстал на экране не тираном и «эксплуататором», а великим государственным деятелем. Затем ещё больше шума, кончившегося прямым скандалом, наделала постановка Ивана Грозного.

Даже для привыкших к фальсификации советских сценаристов и режиссеров заказ Политбюро оказался не под силу. Первый вариант подвергся резкой критике и был снят с экрана. Это было ещё не так удивительно, такая судьба постигла уже не первый фильм. Удивительно было то, что приказали фильм переделать заново.

Такая же история произошла с постановкой «Ивана Грозного» на сцене Московского Малого Театра. После первого спектакля весь руководящий персонал был разогнан, подвергся репрессиям и… был снова дан приказ – переделать заново.

Загадка нашла свое объяснение, когда на закрытых собраниях партактива лекторы ЦК ВКП(б) безо всякого смущения объявили: в иностранной печати часто проводятся исторические параллели между днями царствования Ивана Грозного и эпохой сталинской России.

Теперь всё понятно – поскольку нельзя изменить настоящее, то нужно постараться фальсифицировать прошлое. Надо ещё заметить, что ни в какой «иностранной печати» эти параллели не проводились. Они сами созрели в воспалённом мозгу Политбюро.

Двадцать пять лет советские учебники истории или вообще молчали о Грозном или упоминали его царствование, как пример самого зверского и кровавого абсолютизма. Теперь тень Ивана Грозного не давала Сталину покоя.

«Глянь, как звали любимую жену Грозного?» – спрашивает Багдасарьян.

«Не помню», – отвечаю я. – «Знаю, что седьмая по счёту».

«Раз, один солдат божился, что Сталин своими руками удушил Алилуеву. Говорит, что она была против его политики коллективизации. А недавно я слыхал, что он такую же штуку проделал со своим сыном Яшкой. Тот ведь был в плену у немцев, а потом вернулся домой».

«Вот видишь – тут и нужен фильм „Иван Грозный“ – говорю я. – „Посмотришь – и сразу тебе станет ясно, что все это необходимо для блага народа. Иван Грозный тоже жён душил и сына убил ради государственных интересов“. „Хорошо было во время войны“, – вздыхает капитан. – „Помнишь, какие американцы для нас картины делали?“ „Да, хорошие картины. Забавно только, до чего они жизни нашей не знают. В „Полярной Звезде“ у колхозника в избе стол так накрыли, как сейчас Соколовский не кушает“.

«А на полянке хороводы ведут – как в доброе старое время», – усмехается Багдасарьян.

С 1943 года в СССР показывались фильмы американского производства на русские темы. Нам особенно запомнился фильм «Полярная Звезда». Несмотря на массу наивности и незнания советской действительности, там сквозила искренняя симпатия к русским.

Часто приходилось слышать, как русские зрители после этого фильма говорили «Молодцы американцы!», хотя на экране были показаны только русские. В своем положительном изображении зрители чувствовали симпатии американского народа.

«Там какие-то консультанты были с русскими фамилиями», – говорю я. – «Они России, наверное, тридцать лет не видали, если не больше. Понасадили развесистой клюквы. А „Миссия в Москву?“ Х-а!» «Комедия! Помнишь, как Карл Радек заходит в кабачок, а там семерки из „Яра“, самовары, сам он в пушкинской накидке. А самое главное – никакого вывода».

«Механика у них хороша, а идеологии никакой», – констатирую я. – «Они, наверное, вообще не знают, что это за штука» «Сталин их кроет почём зря, а они только глазами лупают», – размышляет Багдасарьян. – «Не знают, что делать. Теперь же начинают Ивана ругать – он и рябой, он и косой, и зубы у него кривые. Дурачки!

Ведь последние тридцать лет истории России – это белое пятно, это неисчерпаемый колодец. Обработай всё это как надо. Ведь Сталина можно в один миг догола раздеть – так показать, что весь мир только плюнет. Да и мы б не возражали. А когда они Ивана, начинают ругать…» Капитан многозначительно хмыкает. Ему досадно, что американцы не могут додуматься до такой простой вещи.

Нас поражает, насколько окружающий мир, действительно, не знаком с истинным положением вещей в советской России. Тридцатилетняя ложь государственной машины и герметическая изоляция свободной информации сделали своё дело. Миру, как маленькому ребенку, твердят об исторической обречённости капиталистической системы.

В этом вопросе советские люди не занимают твердой позиции. История движется вперед, и требует новых форм. Но историческая обусловленность коммунизма, фраза что «все пути ведут к коммунизму», – это параметр в уравнении со многими неизвестными и отрицательными величинами. Причём для нас, для советских людей, это уравнение уже приняло иррациональную форму.

Нас соединяет не внутреннее единство государственной идеи, а внешние формы материальной зависимости, личной заинтересованности или карьеры. Надо всем этим господствует страх. Для одних это непосредственный физически-ощутимый предмет, для других – только неотвратимое последствие, если они будут действовать или даже мыслить в ином направлении, чем этого требует тоталитарная машина.

Если какой-нибудь немец подойдет к советскому солдату и попробует ему сказать «Иван – шлехт», солдат без разговоров даст ему в зубы. Если этот же немец будет ругать последними словами Сталина, советскую власть и коммунистов, то солдат наверняка отдаст ему свои последние папиросы. Это автоматическая реакция. Таким же образом будет реагировать русский солдат и в другом случае, более серьёзном случае…

Позже, уже находясь на Западе, мне довелось посмотреть американский фильм «Железный Занавес» на тему о провале советского атомного шпионажа в Канаде. До этого я читал массу критики о «Железном Занавесе», яростные нападки коммунистической прессы. Меня интересовало, в каком же виде обработали американцы эту благодатную тему. После просмотра у меня осталось два впечатления.

С одной стороны чувство удовлетворения – типажи были подобраны исключительно удачно, жизнь советских официальных представителей заграницей и роль местной компартии были показаны совершенно правильно. Я ещё раз переживал в душе мои годы в берлинском Кремле. Это была абсолютно беспристрастная, даже вежливая картина. Против такого показа не возразит никто из русских.