Политическая полиция и либеральное движение в Российской империи: власть игры, игра властью. 1880-1905 - читать онлайн книгу. Автор: Любовь Ульянова cтр.№ 2

Первый проблемный узел связан с нижней хронологической границей исследования – 1880 г. К 1880 г. – году создания Департамента полиции – и в публичном общественном пространстве (в первую очередь в периодической печати, но и в художественной литературе ⁵), и в непубличной делопроизводственной переписке служащих разных государственных инстанций, и в частной жизни (от которой остались переписка, дневники и т.п. источники личного происхождения), уже сложился идейно-идеологический дискурс, разделявший представителей образованного общества на «консерваторов», «охранителей» и «реакционеров», «либералов» и «конституционалистов», «народников» и т.д.

Получается, что чины политического сыска после 1880 г. работали со сложившейся уже во многом палитрой и находились под ее влиянием, в том числе используя, по сути, общественные градации и общественный язык. Отдельный вопрос, насколько они наделяли этот язык своим пониманием. Так или иначе, при обозначенной таким образом нижней хронологической границе исследования рассмотреть истоки образа «либерального» из перспективы политического сыска не получится. Тем не менее хронологическое отстраивание от создания Департамента полиции в 1880 г. имеет смысл, т.к. появление этого учреждения отразило принципиально новый подход к данной сфере государственного управления.

Про кризис III Отделения Собственной Его Императорского Величества канцелярии, неспособного справиться с народовольческим террором, написано немало литературы ⁶, но сейчас речь не столько об этом кризисе, сколько о процессе профессионализации государственных служащих, появлении рациональной бюрократии (в смысле социологической категории, предложенной для описания модерного государственного аппарата, как известно, М. Вебером). С точки зрения американского историка Р. Уортмана, этот процесс в Российской империи в целом вышел на финишную стадию в ходе Великих реформ, и одной из важных его черт было распространение юридического образования и, следом, правового сознания как в верхах российской властной элиты, так и в целом в государственном аппарате ⁷. III отделение оставалось не затронутым этим процессом, и его существование во всё более современном государственном аппарате к рубежу 1870–1880-х гг. стало явным анахронизмом. Департамент же полиции изначально был вписан в рационализированную, по сути, высшую бюрократическую систему как ее неотъемлемая часть. Это кардинально поменяло общий облик политического сыска, его методы работы и отношение к тому, с чем нужно «бороться».

Другое дело, что, на мой взгляд, процесс превращения политической полиции в целом в модерную структуру, т.е. в спецслужбы как таковые, оказался незавершенным вплоть до 1917 г. В основном по причине того, что на местах политическим сыском с момента создания III отделения и до падения монархии занимались жандармы – чины Отдельного корпуса жандармов, которые, по идее, должны были быть, скорее, военизированной полицией, как это было в Европе в XIX в. ⁸ Однако в Российской империи в разное время в разных сочетаниях жандармы занимались и дознаниями (т.е. следствиями), и наблюдением за настроениями населения и секретной агентурой (т.е. политическим сыском), и решением проблемы коррупции в среде бюрократии, и борьбой с «нравственной неблагонадежностью» (т.е. своего рода нравственная полиция), и т.п.

Так или иначе, 1880 г. знаменовал качественно новый этап в развитии системы политической полиции, внутри которой был заложен серьезный потенциал для ее превращения в спецслужбу в современном понимании этого слова.

Верхняя хронологическая граница – Манифест 17 октября 1905 г. – также во многом связана с проблематикой превращения традиционного (самодержавного) государства в государство модерное (политическое). Изначально, при постановке проблематики исследования еще в аспирантуре, 1905 г. был выбран моим научным руководителем Л.Г. Захаровой во многом интуитивно и в то же время с опорой на историографическую традицию – это и год начала Первой русской революции, и время институционализации общественного движения в рамках политических партий (что существенно сказалось на работе политической полиции), и старт крупных реформ самого политического розыска ⁹. В ходе анализа источников произошло уточнение верхней хронологической границы, ею стал октябрь 1905 г., а именно – издание Манифеста «Об усовершенствовании государственного порядка» 17 октября 1905 г. Манифест оказался рубежом для служащих политической полиции, причем не столько для их восприятия общественно-политической проблематики (по факту они уже давно видели существование политики и легального политического пространства), сколько для их работы с этой проблематикой. Манифест изменил правила игры политического сыска и общественности ¹⁰, и можно предположить, что, по крайней мере, в Департаменте полиции эти изменения были восприняты с облегчением, т. к. они легализовали то публичное политическое пространство, которое составляло их головную боль в предшествующий период.

После Манифеста изменился и идейный язык делопроизводственной переписки – идеологический понятийный аппарат, в котором термин «либерализм» занимал доминирующее положение ¹¹, с конца 1905 г. заметно трансформируется; теперь в нем доминирует термин «левый» в отношении тех явлений (и конкретных людей), которые ранее обозначались через понятия «либералы», «оппозиция», «радикалы», «конституционалисты» и т.п., в том числе применительно к деятелям Конституционно-демократической партии. Можно предположить, что это изменение делопроизводственного дискурса политического сыска вписывалось в общую замену в образованном обществе идеологических маркеров маркерами партийно-политическими, речь идет о формировании право-левой дихотомии. Не случайно на том месте, где до 1905 г. был «консерватизм», возникают «правые» ¹², но на текущий момент эта трансформация в литературе также не изучена, и ее анализ выходит за рамки данной работы.