Данте, который видел Бога. «Божественная комедия» для всех - читать онлайн книгу. Автор: Франко Нембрини cтр.№ 10

Зная, как устроена Земля, мы можем представить себе, что дорога в ад является схождением вниз. Однако если вы попробуете нарисовать этот мир и маршрут Данте (прямая линия, без единого отклонения) на листке бумаги, а затем перевернете его, вы сделаете открытие, чрезвычайно важное для понимания «Божественной комедии». Вы увидите, что путешествие сквозь ад — это начало подъема, и этот путь ведет поэта из сумрачного леса к Богу, к свершению желания — через ад, и кажущийся спуск в преисподнюю является началом подъема.

Нужно помнить, что в Средние века макрокосм и микрокосм считали зеркальным отражением друг друга, поэтому схема Данте одновременно изображает и Вселенную, и сердце человека как ее отражение, подобие. Таким образом, жизненный путь ведет нас к обретению нашего истинного «я». Поиск утраченного «я» невозможен без соприкосновения со злом (его воплощение есть ад), но приводит к искуплению и прощению, которое Христос сделал возможным, открыв людям, что Бог есть милосердие (следовательно, это путь к благу и к истине). Благодаря Ему нам доступен опыт рая на земле, знание того, что жизнь спасена. Когда такой человек, как Данте, произносит слова молитвы «Отче наш, сущий на небесах», они значат для него «Отче наш, живущий в глубине Вселенной», иными словами — «Отче наш, живущий в наших сердцах». Итак, жизненный путь становится путешествием в глубину собственного сердца в поисках своего истинного образа, задуманного Господом.

И второе отступление. Вся «Божественная комедия» построена на противопоставлении света и тьмы. Это поэма света, причем жизнь человека (как это беспощадно описано в первой песни) является опытом тьмы, слепоты. Начало пути — сумрачный лес, место, где вещи в темноте неразличимы. А значит, их невозможно познать и невозможно полюбить такими, какие они есть, это ад, это смерть. Данте говорит нам: в начале пути все мы слепы, и суть в том, чтобы явилось нечто, что смогло бы осветить наше существование и таким образом дать нам возможность истинного познания вещей, познания жизни такой, какая она есть. Ибо незнание означает терпеть вещи, не понимать и не иметь возможности любить их, не иметь возможности надеяться, тогда как жизнь порой буквально опрокидывает тебя, а ты не имеешь точки опоры…

Итак, все мы слепы. «Божественная комедия» призвана показать, что есть свет, способный озарить жизнь человека и его сознание, открыть его познанию Истины, воплощению добра и созиданию, исполненному надежды. Человек должен честно признать: мне нужно что-то, способное осветить жизнь, я нуждаюсь в том, чтобы существовал Бог, я нуждаюсь в том, чтобы существовал смысл вещей, смысл, который я не могу обнаружить самостоятельно.

«Просветить сидящих во тьме и тени смертной» ^[44], — такими словами заканчивается Песнь Захарии, в этих же словах смысл «Божественной комедии». От тьмы к свету, чтобы «просветить сидящих во тьме и тени смертной, направить ноги наши на путь мира» ^[45]. То же самое говорит Данте: «Чтобы привести людей из состояния бедствия к состоянию счастья» ^[46].

Не случайно в «Божественной комедии» так часто повторяются слова, связанные со способностью видеть («взгляд» и др.). Действительно, возможность видеть — это спасение. Все в жизни зависит от того, на что мы смотрим, куда устремляем свой взгляд. Ведь нередко случается, что свет есть, но мы живем с закрытыми глазами. Поэтому Данте, наставляя нас перед началом пути, говорит о необходимости первого шага — открыть глаза.

Для чтения текста, а значит, и для вживания в него надо открыть глаза, что сегодня многим дается с трудом. В Библии сказано: «И хотя призывают его [народ] к горнему, он не возвышается единодушно» (Ос. 11: 7). Если так говорил пророк три тысячи лет назад, то, похоже, с этим всегда было непросто, однако сегодня кажется особенно трудным открыть глаза и осознать потребность в свете и истине…

Итак, теперь мы готовы приступить к чтению «Божественной комедии».

«Нашу жизнь…» Почему Данте использует притяжательное прилагательное в форме множественного числа, когда действующее лицо — в единственном? «Я очутился…» Это важный поэтический оборот. Данте чувствует свою ответственность, ведя людей к жизни, которую стоит прожить, и делает читающего главным действующим лицом: «Я говорю с тобой — и говорю тебе, поскольку все, что я видел, неимоверно близко каждому человеческому сердцу. Для вас я пишу об этом и сопровождаю каждого из вас. Я говорю о вашей жизни».

В первом стихе «Божественной комедии» используется императивное, присваивающее «наша», уже здесь происходит выбор. Это действительно ответственность, поэт даже назовет ее прекрасным словом — «милость» к самим себе. Будьте милосердны, нежны по отношению к самим себе, любите себя. Для того, чтобы начать жизненный путь, мы должны иметь хотя бы немного любви к себе, немного уважения, давайте начнем хотя бы с этого малого.

Строка «Земную [нашу] жизнь пройдя до половины» может показаться неимоверно простой, но это далеко не так. Путешествие поэта начинается в Страстную неделю 1300 года, когда Данте исполнилось ровно тридцать пять лет. Известный псалом (Пс. 89: 10) гласит: «Дней лет наших — семьдесят лет, а при большей крепости — восемьдесят лет» — следовательно, тридцать пять лет представляют собой середину жизни. Более того, год, в котором он совершает свое знаменательное путешествие к спасению и показывает, что оно доступно людям, — это Юбилейный год, год первого Юбилея в христианской истории. Год благодати, прощения и празднования спасения ^[47].

Но и это не все: именно в 1300-м году Данте был избран одним из приоров флорентийской коммуны. Во всем достигнув успеха, он мог бы заявить: «Я в полном порядке, я создал и обеспечил семью, я успешен в политике, у меня все получилось». Однако он словно говорит: «В этом году я достиг всего; но именно сейчас я начинаю честно смотреть на себя, на свою жизнь и свою историю. И что же я могу сказать о жизни, истории и себе? Я достиг достатка, успеха в политике и в отношениях с женщиной (у меня есть вилла на море, счет в банке, здоровье — могли бы добавить мы). Но, имея все это, я все равно не приблизился к главному в жизни, потому что главное — это свет. Можно ли любить так, как заповедал Господь, иметь возможность пожать руку тому, кого называешь другом, и понимать, что это значит? Может ли быть, что смерть Беатриче и все смерти, с которыми встречаются люди, — это не конец? И что могу сказать я, оказавшись лицом к лицу с этой неугасаемой потребностью жизни? Что я могу сделать в одиночку? Ничего — я словно ослеп».