Охота на некроманта - читать онлайн книгу. Автор: Саша Молох cтр.№ 38

Егора. Вытаскивать.

Признавать невозможное реальным не хотелось. Мозги категорически отказывались верить глазам, но глаза транслировали факты: костяного короля в завершенном обороте.

На такое умертвие обычно шли полной командой — восемь упокойников не ниже пятой категории. И, кстати, не все выходили обратно. Короли, при крайней степени опасности для окружающих, были штукой редкой и зарождались при совпадении множества факторов. Мучительность смерти, характер нанесения ран, температура, время года, фаза луны. Лука припоминал какие-то смутные скандинавские легенды про сотворение королей вручную — из лучших воинов, павших в бою. Тамошние безумные шаманы сначала подобную погань клепали, а потом сами же и упокаивали при большом стечении народа. Подавалось все под соусом всеобщей бессмертности и прочей оккультной пурги. Обряду пришел конец, когда кто-то из вставших оказался фартовей шаманов и в силу своей природы сначала размазал их, а потом и остальных поклонников культа. После чего все затухло само собой.

Раньше Лука с королями дела не имел. Двуногие вставшие вообще были тварями уникальными, и та дама на Раевском надолго оставалась единственной в коллекции. Потом туда попали валет — как последствие скрытия заказчиком всей информации, и еще одна дама — помельче, чем та, первая. Вот и всех богатств.

А теперь у Луки есть свой костяной король. При полной памяти. И память эта принадлежит лейтенанту некрополиции Егору Подсыпанину. С которым он с седьмого класса делил одну парту в классе, потом одну бутылку вина под столом в аудитории, и хотелось бы сказать, что один кабинет в некроуправе, но нет, не успели они там до кабинета дорасти: один ушел в могилу, второй — на вольные хлеба. Заднее сиденье полицейского бобика они делили, когда на выезды мотались, — это да.

Факты — вещь упрямая: костяной король опасен, вставший некромант — нереален, а от сложения двух фактов получался Егор. И от одного этого хотелось выть и бить морду. Вот только кому?

Еще пару часов назад все три факта в одном флаконе, сидя в комнате у Князевой, молча слушали, как Лука, словно идиот, распинается про Егорову семью. Про похороны с салютом. Про то, как вставшую, которая его напластала, Лука в одиночку завалить ухитрился, а упокоил уже приехавший на помощь Каин.

Егор не перебивал. И хотя взгляда не отводил, смотрел отстраненно, точно и не слышал. А потом спросил:

— А как Катя?

— Какая Катя? — Лука тогда опешил и даже не понял, о ком его спросили. У него тут на стуле целый воскресший Егор, чудо чудное — то ли печатью глушить, то ли обнять и каяться, — и вдруг про какую-то Катю спрашивает.

Вставший тогда отвернулся и к окну отошел. И больше ни слова, зараза, не сказал. Лука еще топтался бестолково по комнате, разговорить пытался, но все как об стенку. В следующий раз Егор рот открыл, когда Лука Настю на кухне расспрашивал.

Лука только когда в машину сел и в контору поехал, припомнил, что за Катя. Ну да, была такая. Вроде светленькая. Егору понравилась. Кажется, он собирался с ней мутить, а она от ворот поворот дала. В памяти у Луки она сохранилась плохо: слишком близко эта Катя располагалась к смерти Егора, месячному запою и брошенным начальству на стол погонам. И тому, как родители Егора дважды Луку из петли доставали. Из петли в переносном, а с того света — в прямом.

Оба раза — по случайности. В первый раз батя Егора зашел забрать документы на следующий день после похорон, а Лука как раз только вены распорол и в ванну лег. Дверь, правда, забыл запереть спьяну. Зашили прямо на дому — батя у Егора военным фельдшером был, золотые руки у мужика, такой не то что порезы, голову обратно пришить мог — приросла бы.

Второй раз, на сороковины, Лука и сделать ничего не успел. Мама Егора сама к нему пришла — увидела на столе ругер начищенный, побелела и, не слушая оправданий, накинулась с кулаками. Била во всю силу, и хоть женщина она была мелкая и слабая, но синяков наставила знатных. Била и кричала, что если один дурак свою жизнь по безмозглости спустил, то второму за первым скакать козлом не надо. А потом плакала, пила чай на кухне, и уже Лука бережно держал ее тонкие руки и бормотал какие-то утешительные глупости, от которых самому выть хотелось. А когда она ушла, оказалось, что ругер пропал. Она вернула его потом, спустя почти год — когда Лука уже обжился в СПП и стал главным смены. Заряженным вернула. И ушла молча.

Какая уж тут Катя. Тут собственное имя бы вспомнить. Да и на черта она сдалась? Лучше б про семью спросил, баран костяной. Сначала полез куда не надо, потом помер прямо на глазах, теперь встал, будто так положено — и предъявляет Луке за какую-то бабу, которая уже небось с тремя детьми и второй раз в разводе.

Срочно нужно было отвлечься. Или хотя бы пожрать.

Наличие за дверью кабинета еще одного покойника Луку смущало мало и аппетита не портило: вставать предположительный Павел не собирался, а значит, проблемы не представлял.

Пицца оказалась вкусной, и Лука с удовольствием сжевал ее под аккомпанемент вечерних новостей. Потом переключил канал и попал на диспут двух степенных и максимально объемных священнослужителей. Спорили о чем-то теологическом, малопонятном, но стопроцентно связанном с некромантией — недоступное Церкви упокойницкое ремесло святым отцам не давало покоя уже две тысячи лет. Впрочем, собеседники быстро сошлись на классическом постулате: души в мертвом теле нет? Нет. Значит, церкви до некромантов фиолетово. Те же могильщики, только с претензией. Пусть себе работают.

У Церкви с упокойниками всегда были отношения натянутые: ей очень хотелось подмять под себя некромантов и сделать золотым тельцом, но всегда и во всех странах оказывалось, что овчинка не стоила выделки. Управлять некромантами, не обижая их, у Церкви не получалось, а любому обиженному упокойнику стоило припоздниться на пару часов — и все проблемы решала вторая форма. Или третья.

В итоге сошлись на нейтральном: упокойники «как бы» Церкви послушны, но она «как бы» не лезет. Этакий вооруженный нейтралитет с уступками. Например, традиция для спецов выше шестой категории брать второе имя — упокойницкую кличку — из Святцев, а второй и выше — библейские имена носить, выросла именно оттуда.

Луке еще повезло. У некоторых святых были такие имечки — закачаешься.

Потом такая же солидная, как и спорщики, ведущая предложила церковникам прерваться на прогноз погоды. Лука поневоле сконцентрировался и отложил пиццу в сторону: погода на работу влияла впрямую — вчерашняя мерзкая морось с холодом добавили проблем процентов на десять. В ясную погоду вторая форма пробуждалась менее охотно. Третья, напротив, любила тепло.

На экране, на фоне погодной карты, возник важный поп, который сказал, указуя на облачность позади себя:

— На все воля Божия, — и щедро перекрестил аудиторию.

Камера вернулась в студию. Спор продолжился, перекинувшись уже на заокеанских сектантов.

Лука поперхнулся чаем и спешно переключил канал: вот после такого и верь людям, что религия — дело серьезное.