Затаив дыхание - читать онлайн книгу. Автор: Дин Кунц cтр.№ 12

Он никого не нашел ни в гостиной, ни на кухне, ни в столовой.

Дверь в подвал обнаружил открытой, хотя помнил, что закрывал ее. Деревянные ступени с резиновыми ковриками вели в темноту.

За дверью на стене остался кровавый отпечаток руки, словно раненый человек оперся об нее, прежде чем спуститься в подвал. Кровь влажно блестела.

Держа помповик одной рукой, Генри приложил тыльную сторону второй к стене рядом со зловещим оттиском. Длина бледных пальцев и размер ладони вроде бы совпадали с отпечатком руки того, кто спустился в подвал.

Еще один стол для блек-джека. Еще одно казино. На этот раз доктор Ламар Вулси назвался Митчем Файгенбаумом.

Фамилия эта не очень-то подходила шестидесятилетнему афроамериканцу. Но его сходство с любимой звездой давнишних телесериалов сразу вызывало такое доверие, что никаких подозрений просто не возникало.

Выигрывал он много, потому что пользовался двойным преимуществом: и мог считать карты даже шести колод, и обладал интуитивной способностью распознавать закономерности во вроде бы хаотических системах. Его интуиция усиливалась и оттачивалась работой, связанной с физикой и математикой. В обеих науках он защитил докторскую диссертацию. Занимался Ламар Вулси теорией хаоса.

Большую часть своей истории наука стремилась к упрощениям, пытаясь определить, как функционирует целое, анализом его составных частей. Но при всех достижениях науки открытия второй половины двадцатого столетия показали, что сумма человеческих знаний эквивалентна нескольким песчинкам, тогда как открывать предстоит бесконечный — и очень странный — пляж.

В каждой сложной системе — от динамики Солнца и планет до климата Земли, до структуры кристалла, до кардиологических процессов — под фасадом порядка, который открыла наука и после долгого изучения научилась понимать, таился жуткий и тревожащий хаос. Но при этом в глубинах каждого хаоса еще более странный порядок ждал своего первооткрывателя.

Даже такая простая система, как карточная игра со сдачей из шестиколодного башмака, по природе своей хаотична, то есть должна обеспечивать непредсказуемый результат. Будучи счетчиком карт, Ламар Вулси надеялся упорядочить с выгодой для себя вроде бы случайный их поток.

После тридцати минут игры содержимое шестиколодного башмака чуть сместилось в пользу Ламара: тузов и картинок прибавилось, пятерок и шестерок уменьшилось, но по-прежнему распределение карт оставалось случайным. Он еще не мог делать агрессивных ставок.

А потом произошло что-то странное. Несколько выигрышей подряд позволили Ламару краем глаза взглянуть на сверхъестественную структуру реальности, на тайный и загадочный порядок.

Дилер открыл даму, положив ее на закрытую карту. У Ламара были десятка и шестерка, он попросил еще карту, получил пятерку и побил дилера на очко.

На следующей сдаче карты у него были не очень, но дилер к шестнадцати прикупил шестерку — перебор.

Теперь же дилер открыл туза, а у Ламара были четверка и тройка. Он прикупил четверку. Потом двойку. Еще двойку. И шестерку. Его итоговые двадцать одно очко побили двадцать очков дилера: под тузом оказалась девятка.

Ни к одному из этих трех выигрышей пересчет карт не имел ни малейшего отношения, и даже самый параноический пит-босс не усмотрел бы в них ничего, кроме удачи.

Ламар к верящим в удачу себя не относил, вот и воспринял эти выигрыши как одно из проявлений скрытого порядка, таящегося под случайностью — под хаосом — любой азартной игры. В этой конкретной ситуации скрытый порядок сыграл ему на руку, подхватил, как волна подхватывает серфингиста. И пока он не потерял благоволение «волны», ему следовало мчаться на ней.

Он выиграл подряд девять сдач, проиграл две, выиграл еще восемь, с самыми невероятными сочетаниями карт, при которых подсчет десяток и тузов не оказывал никакого влияния на его выигрыши.

Иногда сила скрытого порядка, со всеми его структурами, проявляет себя настолько очевидно, что у любого ученого создается впечатление: его фиксация — в пределах досягаемости… пока вновь не появляется хаос. Даже когда Ламар играл иррационально, разделял пару четверок, когда дилер показывал картинку, он выигрывал. Когда дилер показывал туза, Ламар делал двойную ставку на восьмерку… и выигрывал.

Проиграв подряд три сдачи, Ламар заподозрил, что порядок, прячущийся под хаосом, перестал к нему благоволить, и попросил дилера поменять выигрыш на самые крупные фишки, чтобы их было легче нести. Тысяча долларов, с которой он садился за стол, превратилась в девятнадцать тысяч.

В кассе он поменял две фишки на наличные. Игра в двух казино принесла ему выигрыш в четыреста долларов. Остальные деньги он собирался отдать до ухода из здания.

Обследуя дом вместе с Грейди, Мерлин шумел, как расшалившийся пони. Никакого незваного гостя они не нашли.

Тот, кто доел обед за Грейди, тот, кто забрал с плиты кастрюлю с тремя запеченными куриными грудками, не оставил следов своего пребывания ни в одной из комнат.

Прежде чем вернуться на первый этаж, Грейди выключил свет во всех комнатах второго. В темноте раздвинул все шторы, поднял те жалюзи, что были опущены.

На первом этаже проделал то же самое, чтобы тому, кто захотел бы заглянуть в дом снаружи, ничто не мешало.

На кухне помыл грязную посуду. Сварил кофе, залил в термос, поставил термос на столик у окна. Добавил к нему кружку.

Мерлин неотрывно следил взглядом за его действиями, словно присутствовал при каком-то важном ритуале.

Около этого столика стояли только два стула. По обе стороны окна, которое выходило на крыльцо.

Грейди выдвинул один стул, поставил напротив окна. Выключил свет и сел на него лицом к окну, в темноте, окутанный ароматом крепкого кофе, но его кружка оставалась пустой.

Мерлин застыл, словно оценивая ситуацию. Он вообще любил поразмыслить, частенько находил возможность задуматься над тем или иным аспектом своего мира.

Где-то высоко над домом зеркало-луна отражало солнечные лучи еще не начавшегося дня, заливало бледным светом двор и березы.

Крыльцо лежало в тени.

Мерлин подошел к двери из кухни, со стеклянными панелями до самого пола, поставленными с тем, чтобы волкодав мог видеть двор. Там он и остался, едва видимый в сумраке.

Окно Грейди состояло из девяти панелей, по три в ряду. В другом доме, расположенном в милях от этого, через такое же окно мать Грейди видела свое будущее.

* * *

За год до рождения Грейди его отец подарил матери щенка… Наполовину немецкая овчарка, наполовину — не пойми кто.

Она назвала его Сникерс [9] , из-за темной шерсти и белых, как теннисные туфли, лап.