Сердце дракона. Том 18. Часть 2 - читать онлайн книгу. Автор: Кирилл Клеванский cтр.№ 4

К этому моменту они уже подошли к к роще. Простая, невзрачная, припорошенная снегом. Не до такого состояния чтобы напоминать лабиринт ледяных столпов, но достаточно, чтобы ненадолго перехватить дыхание у ценителей подобных видов.

Северянин аккуратно снял с плеча перевязь для дров, сложил топор и низко поклонился лесу. Одновременно с этим сняв свою чудную шапку, он шваркнул ей о снежный покров, поднимая ненадолго куцую метель.

— Хозяин, — позвал северянин. — достопочтенный хозяин, зову тебя я, Бадур Пагеред, лесоруб из рода лесорубов. Выйди, слово держать будем.

В ответ северянину лишь трещали сосны, да скрипел снежный покров, гонимый ветром сквозь заросли пожухлых кустарников.

— И что ты…

— Тсссс, — снова просвистел северянин. — ты чужак. Хозяева северных лесов не любят чужаков. Вы не знаете укладов и не чтите предков.

Прозвучало в какой-то степени оскорбительно, но Хаджар уже давно оставил пору пылкой юности позади. Он, предусмотрительно поклонился, выпрямился и скрестив руки на груди так, чтобы можно было быстро вытащить клинок, остался в стороне.

Еще несколько минут ничего не происходило, а затем среди деревьев появилась тень. Она не обладала какими-то особыми чертами, что могли бы привлечь внимание бывалого адепта, видевшего то, что иные считают сказками да чудесами.

Даже её размер — лишь немногим больше…

— Медведь? — удивился Хаджар.

К ним холм действительно вышел медведь. Самый обычный бурый мишка. Размерами, не превышающими те, коими мог бы обладать смертный зверь. Да и выглядел он… обычно. Ни рогов, ни светящихся узоров, ни дополнительных клыков, крыльев, панциря или, на худой конец, огненного или ледяного дыхания.

Самый.

Обычный.

Смертный.

Медведь.

С поправкой на то, что он, каким-то чудом, сумел выжить в местном климате, где не каждый Повелитель без специального артефакта хотя бы неделю протянет.

Хаджар сперва опешил, а затем, прислушавшись к своим ощущениям, неожиданно для себя понял, что медведь, хоть и смертен, но обладает огнем терны. Не искрой, как в случае со многими адептами Чужих Земель, не светом, как с Хаджаром, а самым настоящим огнем.

Терна пылала внутри медведя, делая его для взгляда сквозь Реку Миру ярче, чем звезды духов, таящиеся на дне мирового океана энергии.

Это было удивительно, завораживающе прекрасно и… пугающе одновременно. Хаджар впервые встретил зверя, который сумел разжечь внутри себя терну. Да еще и в таком количестве.

— Бадур, сын северянина, пусть дыхание матерей твоих матерей не угаснет в родовом древе твоей крови, — произнес медведь. Его пасть не открывалась, а звук исходил словно изнутри разума самого Хаджара. При этом он, как и в случае с летающим топором Бадура, не ощутил ни энергии, ни терны, ни воли, ни мистерий, ни магии слов. — Зачем пришел?

— Гости у меня, хозяин, — пояснил северянин. — тепла им надо, а дрова мои заканчиваются. Не хватит для согрева. Прошу, с поклоном, разреши мне пару дряхлых и сухих деревьев у тебя взять. Не менее, но и не более.

— У нас был с тобой уговор. Ты уже брал в этот сезон. Почему я должен тебе что-либо разрешать на моей вотчине?

— Спору нет, хозяин. Вотчина твоя. Поля твои. Деревья твои. Все твое. А топор, — Бадур потряс железом. — мой. И в моей воли им пользоваться. Так что коли чувствуешь в себе силу и желание, биться будем. Кто победит — того и правда.

Хаджар мог поклясться, что впервые увидел, чтобы смертный зверь, у которого и разума то быть не должно, над чем-то размышлял.

— Нет резона нам биться за деревья, Бадур. Велес бы не одобрил. Ты свое слово сказал. Скажу и я. Возьми столько, сколько тебе нужно чтобы помочь людской крови не остыть. Возьмешь больше — я узнаю. А коль узнаю, приду и сожру все, что принадлежит тебе и пахнет тобой. Сломаю кости твои и выпью кровь твою. Такое мое слово. Коль услышал — проходи.

Закончив, медведь отодвинулся в сторону, давая пройти на свои угодья.

Хаджар сперва намеревался уже сделать шаг в сторону рощи, но затем что-то его остановило. Что-то, отточенное за годы странствий и постоянных злоключений. И это что-то — инстинкт сохранения того, на что он надевал свои штаны.

— Достопочтенный хозяин, — поклонился Хаджар. — меня зовут Хаджар, сын Хавера, странник из рода воинов.

— Умен, — фыркнул себе в бороду Бадур. — только он все равно тебя не пойм…

Снег затрещал, медведь склонил голову на бок и Хаджар снова услышал голос.

— Ты привел с собой странного чужака. Я слышу его слова и вижу север в его душе, но он не был рожден в наших краях. Что же… пусть проходит с тобой, коль на то воля хозяина моего Велеса.

На этот раз медведь развернулся и… исчез. Не растворился в воздухе. Не использовал технику перемещения. Он просто взял и исчез. Будто это никоим образом не нарушало все те знания, что Хаджар приобрел о магии и боевых искусствах Безымянного Мира.

— Что за демоновщина?! — выругался Хаджар и машинально осенил себя священным знаменем Лидуса.

А делал он это в последний раз… трудно вспомнить когда.

— Не пытайся понять, южанин, — хлопнул его по плечу проходивший мимо Бадур. — собственно, я и сам не понимаю. Хотя волхвы и ведуны и пытались мне объяснить сущность магии богов прошлого, но… я никогда особо не интересовался. Не до этого было.

Хаджар, прикрывая лицо от поднявшейся пурги, смотрел в спину Бадуру, уходящему внутрь лесной рощи. Хаджар не особо понимал, правильно ли перевела нейросеть слова Бадура и имели ли отношения «волхвы и ведуны» к магам и жрецам. Но и без этого — лесоруб из рода лесорубов, да? Или на севере каждому ремесленнику маги и жрецы что-то лично объяснить пытаются.

Хаджар посмотрел на Синий Клинок в ножных.

У него в Книге Тысяче жирными чернилами, что ли, написано, в чужие интриги впутываться?

Глава 1601

Хаджар никогда бы не подумал, что выбрать сухое дерево в лесу — зимнем лесу, может быть настолько утомительным занятием. Они бродили по сугробам, перебирались через ручьи, миновали какие-то припорошенные заросли и прочие атрибуты спящего леса почти два часа, пока Бадур, наконец, не остановился около высокой, сухой сосны.

Примерившись к ней ладонью, постояв немного, северянин прочел молитву на своем странном, чуть рычащем язык и, взявшись за топор, принялся за дело.

Видя то, как Бадур занят своим делом, невольно вызвало у Хаджара старое, привычное любому адепту желание — схлестнуться с Бадуром в поединке и выяснить кто сильнее. Удар за ударом Бадур погружал топор в дерево. Вздувались его вены, напрягалась могучая спина.

Каждое столкновение железа и древесины порождало грохот, похожий на бой двух шеренг пехоты.