Пианино из Иерусалима - читать онлайн книгу. Автор: Анна Малышева cтр.№ 14

Ракель говорила монотонно и как будто равнодушно, но именно это скованное звучание голоса, прежде веселого и оживленного, яснее всего свидетельствовало о боли.

– Детей у дяди с тетей не было. Жили они хорошо – это всегда был богатый мошав. Мне было пять лет, сестре – десять. Для нас началась новая жизнь. Тетя красиво одевала нас, причесывала, брала с собой в гости, покупала подарки. Один раз сестра сказала, что она играет с нами, как с куклами. Я этого не поняла. Теперь понимаю. Ей было приятно везде показывать двух сирот, которых они так балуют, она любила слушать, когда ей говорили, что они с дядей сделали святое дело. В гостях она целовала нас. Дома – никогда. А дядя нас просто не замечал.

Загорелые пальцы Ракель скребли край стола, словно пытаясь ухватить что-то невидимое. Она не сводила глаз с картины.

– Тетя умерла, когда Анне было двенадцать, а мне семь лет. Тогда мы по-настоящему остались одни. Мы не любили тетю, потому что она не любила нас. Но дядя был совсем как чужой, хотя он кровный родственник. Он начал на нас экономить. Тетя покупала нам ткань на платья и отдавала шить портнихе. Дядя велел Анне научиться шить самой. Через год она могла сшить что угодно, и себе и мне. Со стороны было ничего не заметно, все жалели дядю. А мы за столом боялись взять лишний кусок хлеба. Он ничего не говорил, но смотрел, как мы едим, и это было очень…

Голос внезапно сел, словно кто-то схватил Ракель за горло. Александра слушала, затаив дыхание. Она сама не понимала, отчего эта простая история так захватывает ее.

– Анна мечтала играть на рояле. Дядя согласился, чтобы она училась музыке, только потому, что уроки были бесплатные. Анну учила старушка, соседка. Эта семья переехала в наш мошав из Иерусалима, и пианино они привезли с собой. Многие люди тут впервые увидели пианино. Вот, на картине и нарисована та самая комната, где они занимались. Учительница считала, что у Анны есть талант. Дядя, наверное, не согласился бы на эти занятия, но он очень любил все бесплатное.

Губы женщины презрительно скривились.

– Конечно, сам он пианино покупать не собирался. Чтобы заниматься дома, Анна нарисовала на доске клавиатуру и часами сидела перед ней, выстукивала музыку. И каждую свободную минуту бегала к учительнице. Та записала ее на конкурс молодых музыкантов-любителей в Хайфе. Это было в шестьдесят третьем году. В том году Анна и пропала…

Пауза. Солнце опускалось за гряду Кармель, запутавшись в уходящих к морю тучах. Между розовых кустов показался тощий рыжий кот с острой мордочкой. Он вопросительно смотрел на Ракель, как будто тоже слушал.

– Анна выиграла конкурс! Это было невероятно. Мы все так ею гордились, весь мошав! Про нее написали в журнале «Давар а-Шавуа» ^[5]. Такая хорошая заметка, с фотографией за роялем! Мы читали всей школой, да что там – всем мошавом! А дядя… Он совсем не радовался. И один раз даже пытался разорвать журнал, но Анна спрятала его. Дядя сказал, что все эти глупости ему надоели. Что мы с Анной не миллионеры и едим его хлеб. И что он не позволит ей больше заниматься музыкой. Что она будет шить на заказ.

В соседнем саду, отделенном живой изгородью, показались люди. Они разжигали мангал, смеялись, и Александра, сидевшая к ним лицом, то и дело ловила на себе любопытные взгляды. Было ясно, что чужаки здесь – редкость.

– Анна отвечала ему очень смело. Впервые она решилась… Сказала, что станет пианисткой и знает, куда ей идти.

Он… Ударил ее по лицу. Проклятый!

Над изгородью показался дымок, запахло шашлыком. Павел в кухне заворочался на диване, словно его будил запах.

– На другое утро мой класс отправился в поход с ночевкой, – продолжала Ракель. – Мы должны были идти весь день, осматривать кибуцы, коровники, фабрику оливкового масла. Потом стреляли из лука. Ночевали в разрушенной школе, спали в мешках на полу. Утром пошли обратно другой дорогой. Я вернулась домой только к десяти вечера. Еле дотащила рюкзак. Меня сразу удивило, что все окна в доме темные. А когда вошла и включила свет, сразу увидела дядю. Он лежал на полу, в луже крови. Мертвый.

Александра была готова поклясться – в голосе рассказчицы прозвучало удовлетворение.

– Все было перевернуто, разбросано по всему дому. Анны нигде не было. Поднялась тревога, приехала полиция. Дядю убили сзади, ударом топора в голову. А куда делась сестра, было непонятно. Обыскали все дома, все сараи. Начали обыскивать соседние кибуцы. Ее вещи остались на месте. Никто из соседей ничего не слышал и не видел. Посторонние в мошав не въезжали. Здесь один въезд, и там сидел сторож. Правда, кто-то мог появиться со стороны полей… Там дальше – арабская деревня.

– Так может быть… – вырвалось у Александры. Она осеклась, испугавшись тех слов, что просились на язык. Ракель ответила ей жестким взглядом. Помолчав, женщина произнесла:

– Нет, Анна не убивала. Она бы не сделала этого, она бы просто сбежала. Ее саму убили.

– Ее… нашли?

Ракель вонзила пальцы в волосы с такой силой, словно хотела вырвать прядь:

– Да, через год. В пяти километрах отсюда. И что странно… Я надеялась, что она все-таки сбежала, и тогда она должна была двигаться в сторону Хайфы, чтобы сесть на поезд или автобус и уехать в центр. А она, наоборот, направилась вглубь долины. Тело нашли в канаве между кукурузными полями. Ее закопали рядом с канавой, а когда пошли сильные ливни, могилу размыло, и тело упало в воду. Я…

Ее голос вновь пресекся. Ракель сделала усилие, чтобы продолжать.

– Я ее опознала. Я узнала платье.

– Вот это? – Александра взглянула на картину.

– Другое… Красное, в белых цветах. Я и сейчас помню все ее платья. Я помогала ей шить… А вот лицо почти забыла… Когда хочу вспомнить, вижу то, что мне показали в морге. Лицо обглодали полевые крысы.

И словно проснувшись, женщина взглянула на Александру и добавила уже другим, более твердым голосом:

– А знаете, что странно? Когда объявили розыск, нужна была фотография Анны. Так вот, ни одной фотографии в доме не нашли. Все пропало. Словно кто-то хотел стереть даже память о ней. У ее учительницы музыки нашлась фотография, где они снялись вместе, после конкурса, по ней и искали. Фотография была плохого качества… Лицо трудно разглядеть.

– А журнал? – спросила Александра. – Ведь был еще журнал с фотографией вашей сестры?

– Полиция взяла ту фотографию, которая была у учительницы. Про журнал вспомнили, но тот, который был у нас, пропал. Это был единственный журнал на весь мошав, а искать в библиотеке в Хайфе не было времени. Полицейские сказали, что не нужно, раз одну фотографию уже нашли.

– Значит, и журнал пропал… – медленно проговорила Александра. – Значит, похититель знал, что там есть фотография Анны.

– Получается, что знал, – кивнула Ракель. – Хотя Анна сама его несколько раз перепрятывала, от дяди. Пока журнал не исчез окончательно.