Долгий путь домой - читать онлайн книгу. Автор: Влада Южная cтр.№ 12

— Твой отец, наверно, сильно любил твою мать, раз грозил своим лекарям смертной казнью… — пробормотала я.

— Любил, — согласился Биру, — хотя ты, госпожа, наверно в очередной раз обзовешь меня дикарем, если узнаешь, что смертная казнь у нас применяется и по сей день за особо тяжкие преступления.

— Да? И за какие? — включился в разговор Кай. Похоже, мы с ним восприняли историю по-разному. Если меня интересовала судьба Каиссы, то его — быт и нравы местных жителей.

— Например, если кто-то поднимет руку на правителя, — пояснил Биру, — или на любого из членов совета. Или на вас.

— На нас? — я покачала головой. — Мы тут без году неделя.

Полукровка мгновенно стал серьезным.

— Но, тем не менее, вы теперь члены моей семьи, — отрезал он, — и я не шучу, когда говорю об этом. Вы пользуетесь всеми правами и считаетесь не менее неприкосновенными особами, чем я.

— Хорошо, а как же твоя мама в итоге родила? — я поспешила увести тему подальше от восхваления и перечисления наших привилегий, которыми, к слову, мы с Каем вовсе и не планировали пользоваться.

Биру опустил голову. На его лице пролегла печать горечи.

— Мое рождение стало самой большой радостью для моих родителей и самой большой трещиной в их отношениях. Когда мама в очередной раз узнала, что беременна, она ушла из поселения.

— Ушла?! — ахнула я.

— Да, госпожа. Ушла в одиночку, взяв с собой немного еды и одежды. Говорят, отец горевал так, что не мог править, и совет вел за него дела почти год.

— Он думал, что она его бросила?

— Он не знал, что думать. Но с уходом Каиссы словно звезды отвернулись от нас. Весь народ приуныл. Дела шли из рук вон плохо. Отцу предлагали самых красивых девушек, чтобы отвлечься и забыться, но он отвергал всех до единой. К тому времени они с мамой прожили уже около тридцати лет вместе, и никто не мог заменить ее для него. Днями отец просиживал на главном балконе и смотрел вдаль. Все ждал, что она придет.

— И она пришла, — догадалась я.

— Пришла со мной на руках, — подтвердил Биру. — Все так же одна, но с рюкзаком за плечами. Каисса так никому и не сказала, где была все это время и как смогла без помощи лекарей выносить беременность. Это до сих пор остается чудом для нас. Но…

— Но?! — я даже заерзала на месте от нетерпения.

— Но однажды, в каком-то мимолетном ничего не значащем разговоре, мать обмолвилась, что меня в ее утробе спасли знания ее народа, хоть этот путь был и опасен. Она смеялась, говоря о наших лекарях, как о суеверных невеждах.

— И ты думаешь… — начала я.

— Я думаю, что она каким-то образом сумела вернуться в научный центр, где работала. И там нашла нечто, что помогло ей сохранить беременность и выжить. Она больше никогда не беременела повторно и не уходила от нас. Не подтверждала моих догадок. Но я уверен, что было так.

— Значит, ей помогли какие-то синтетические лекарства, — принялась я размышлять вслух.

— Она всегда была человеком науки. Человеком камня и железа, как говаривал мой отец, — ответил Биру. — Пыталась привнести это и в жизнь народа, которой уже считала своим. Ей, вообще, многое не нравилось в местных порядках, и она всегда активно уговаривала отца это изменить.

— За это совет не любил ее, — добавил Кай.

— Да, не любил, — не стал спорить Биру. — Но мой отец слушал совет только тогда, когда это не касалось Каиссы.

— Но ты говорил, что между ними пролегла трещина, — напомнила я.

Биру посмотрел на меня задумчивым взглядом.

— Он так и не простил ей тот уход. Считал, что мама могла предупредить его, оставить хотя бы записку, чтобы не волновался. Но она пропала, а потом появилась с ребенком. Он рыдал от счастья и одновременно злился на нее. Совет предлагал признать меня незаконнорожденным, даже предполагали, что Каисса родила меня не от отца. Но посмотрите на меня… — правитель сделал характерный жест, — разве можно сказать, что во мне нет протурбийской крови?

Я покачала головой. Нет. Даже если цвет кожи можно было как-то оправдать, а на характерные черты лица сделать скидку, то таких зрачков не было никогда ни у одного человека. Зато вспомнила еще одну фразу, брошенную мне принцем в яме. Когда я врала, что мои волосы сделаны из серебра, он неожиданно ледяным и злым голосом оборвал меня. Бросил что-то вроде: «В них просто нет цвета». Теперь, кажется, я догадалась, что Биру в тот момент машинально повторил слова своего отца.

— Они больше не жили вместе? — посочувствовала я.

По лицу полукровки уже читался ответ.

— Отец, конечно, признал меня, — вздохнул он, — но они с мамой разъехались по разным спальням и даже этажам. Он больше не верил ей, считал бессердечной и холодной. Можно сказать, Каисса пожертвовала своим семейным счастьем ради моего рождения.

— Вы были очень близки с ней? — я осторожно коснулась руки Биру в знак утешения.

Он с благодарностью пожал мои пальцы.

— Мне нравился острый ум матери. Нравилось, что вместо детских сказок она рассказывала о своей жизни на другой планете, о мире людей, о своей прошлой работе, о том, как прекрасна и многогранна наука. В детстве я мечтал стать человеком. Стать как Каисса. С ее возвращением к нам вернулось благополучие. Я любил науку и до сих пор жалею, что мне никогда не суждено увидеть своими глазами мир людей и постичь то, что вы постигаете в своих университетах.

Теперь становилось понятно, в кого пошел Биру. В который раз я задумалась, что его глубину будет очень нелегко понять. Он был человеком — но и протурбийцем, а Кай говорил, что у них своеобразная психология. Пока что мне не удавалось найти золотую середину своего отношения к полукровке. Но понять его захотелось. Внутри шевельнулось что-то, когда Биру рассказывал историю матери. Он говорил искренне, я чувствовала это сердцем, а его слова о тяге к науке насквозь пропитались обреченностью.

Я посмотрела на Кая. Он тоже думал о чем-то своем.

— Как твои родители умерли? — тихо спросила я у правителя.

— От пузырчатой болезни, — откликнулся Биру. — Четырнадцать лет назад здесь началась эпидемия. Мать спасла меня и на этот раз. При первых признаках заболевания среди жителей она приставила ко мне совет и приказала нам убраться далеко в лес и не возвращаться, пока не зажгут сигнальный костер.

— Четырнадцать лет…

Биру называл и эту цифру. Он говорил, что не слышал человеческой речи именно такой период времени. Похоже, на своем языке Каисса разговаривала только с ним. Поэтому он поначалу так переживал за произношение и с трудом вспоминал давно забытые слова. Так может это тянуло его к нам с Каем? Возможность воскресить в памяти былые навыки?

— Сигнальный костер зажгли только через два месяца, — продолжил Биру. — К тому времени большая часть поселения была мертва. Моя мать умерла, ухаживая за больными наравне с лекарями. Они с отцом осознанно не оставили жителей. Он — потому что настоящий правитель никогда не бросит свой народ в трудный час. Она… потому что до последней секунды верила, что наука может спасти больше жизней, чем суеверные протурбийские лекари.