Гиблое место - читать онлайн книгу. Автор: Дин Кунц cтр.№ 31

Джулия внимательно выслушала этот монолог, глядя в глаза мужа, отраженные в зеркале, и заметила:

– Нет, не из-за этого ты беспокоишься.

– Чего ты?

– Ты же мне просто зубы заговариваешь. Что тебя тревожит?

Бобби сверлил глазами отражение жены, но она выдержала его взгляд.

– Ну расскажи, Бобби, – улыбнулась она. – У нас ведь нет друг от друга тайн.

Бобби в зеркале казался жалким подобием Бобби настоящего. Настоящий Бобби, ее Бобби, – сильный, жизнерадостный, энергичный. Но из зеркала на нее смотрел бледный, почти сломленный человек, осунувшийся от постоянной тревоги.

– Расскажи, – не отставала Джулия.

– Помнишь прошлый четверг? Утром мы проснулись. Дул "санта-ана". Мы занялись любовью. Помнишь?

– Помню.

– Вот после этого.., у меня появилось странное, жуткое предчувствие, что я потеряю тебя, что в этом ветре кроется какая-то сила, которая подбирается к тебе.

– Ты мне говорил, когда мы сидели в "Оззи" и болтали о музыкальных автоматах. Но буря кончилась, и никто меня не утащил. Вот она я – цела и невредима.

– В ту же ночь мне приснился страшный сон. Да так отчетливо, прямо как наяву.

Бобби рассказал Джулии про домик у океана, про музыкальный автомат на сыром прибрежном песке, про громоподобный внутренний голос, твердивший:

"ИДЕТ БЕДА, ИДЕТ БЕДА!", про кислотное море, которое поглотило их обоих, разъело плоть и утащило останки в пучину.

– У меня прямо сердце замерло. Ты себе не представляешь, до чего я все это отчетливо видел. Это звучит глупо, но жизнь и то выглядит менее реальной, чем этот сон. Проснулся, а сам дрожу как осиновый лист. Тебя я будить не стал. И вообще, решил ничего тебе не рассказывать – зачем зря пугать? Кроме того.., кроме того, бояться снов – это уж последнее дело: я же не дитя малое. Больше этот кошмар не повторялся. Но с тех пор – и в пятницу, и в субботу, и вчера – на меня нет-нет да и нападет тревога: а если с тобой и впрямь случится беда? И вот сегодня Фрэнк сказал, что он попал в беду. И добавил: "Да еще в какую беду". Я мигом вспомнил свой сон. Джулия, это дело наверняка грозит нам бедой, которую я видел во сне. Ей-богу, не стоит нам за него браться, а?

Джулия не сводила глаз с Бобби в зеркале. Как бы его ободрить? Ну, поскольку они поменялись ролями, ей надо действовать так, как стал бы действовать на ее месте Бобби. Логика, доводы рассудка – это по ее части, а Бобби попытался бы разогнать ее страх шутками и комплиментами.

Вместо прямого ответа Джулия сказала:

– Раз уж мы так разоткровенничались, позволь и мне поделиться своими заботами. Знаешь, что у меня не идет из головы? Твоя привычка плюхаться на стол на глазах у потенциальных клиентов. Если бы я садилась на стол – это еще куда ни шло. Кое-кто из клиентов так бы и растаял. Особенно если я надену мини-юбку. Ноги у меня красивые, это факт. Но ты-то юбок не носишь, ни мини, ни макси. И потом, не с твоими конечностями обольщать клиентов.

– При чем тут стол?

– А при том, – Джулия отвернулась от зеркала и посмотрела на мужа в упор. – Чтобы сэкономить средства, мы арендовали для агентства семь комнат вместо восьми. Когда сотрудники разместились, оказалось, что нам с тобой достался один кабинет на двоих. Ладно. Комната просторная, для двух столов места хватит. Но ты объявляешь, что обойдешься без стола. Дескать, стол – это казенщина. Тебе нужна только кушетка, чтобы было где растянуться, когда разговариваешь по телефону. Но стоит в кабинете появиться клиенту – и ты вспрыгиваешь на мой стол.

– Джулия.. – Пластик на столе прочный, все выдержит. Но если ты и дальше будешь его протирать, на столе рано или поздно появится вмятина от твоей сиделки.

Не встретив в зеркале взгляда жены, Бобби, хочешь не хочешь, вынужден был тоже повернуться к ней лицом.

– Ты слышала, что я тебе говорил про сон?

– Только ты пойми меня правильно, Бобби. Задница у тебя что надо, но иметь ее отпечаток у себя на письменном столе мне, право же, не хочется. Туда будут скатываться карандаши, забиваться пыль.

– Что ты несешь?!

– Поэтому ставлю тебя в известность, что я намерена подключить свой стол к электросети и в случае необходимости врубать ток. Попробуй только еще раз примоститься на моем столе – и узнаешь, каково приходится мухе, когда она садится на оголенный провод.

– Вот шебутная! Чего это ты расходилась?

– Нервишки шалят. Давненько не наказывала всяких негодяев. Не на кого выплеснуть злость.

– Эй, погоди, – догадался Бобби. – Да ты вовсе не шебутная.

– Разумеется.

– Это ты меня передразниваешь!

– Правильно, – Джулия поцеловала мужа в правую щеку и потрепала по левой. – А теперь давай вернемся и скажем Фрэнку, что мы согласны.

Она распахнула дверь и вышла из туалета.

Бобби только рот раскрыл.

– Ну что ты будешь с ней делать? – пробормотал он и последовал за Джулией.

Тени жались по углам комнаты, как монахи по кельям, а янтарные отсветы трех ламп чем-то напоминали Джулии таинственное мерцание выстроившихся рядком церковных свечей.

На столе вокруг горстки красных камней по-прежнему разливалось багровое сияние.

Дохлый жук, поджав лапки, по-прежнему лежал в своей банке.

– Клинт уже сообщил вам о порядке оплаты? – спросила Джулия Полларда.

– Да.

– Отлично. В качестве аванса нам понадобится десять тысяч на расходы.

За окном из разодранного брюха тучи сверкнула молния. Истерзанные небеса наконец прорвало: по стеклу застучал холодный дождь.

Лилли проснулась три часа назад. Вот уже час, перенеся часть своего сознания в тело ястреба, она летала в поднебесье, взмывала ввысь, подхваченная ветром, камнем падала на добычу. Распахнутое небо было почти такой же реальностью для нее, как и для ястреба, в тело которого вселился ее разум. Вместе с птицей она скользила по воздушным потокам, с легкостью рассекала воздух между нависшими серыми тучами и видневшейся далеко внизу землей.

Другая часть ее сознания пребывала вместе с телом в сумрачной спальне. Был понедельник, день еще не погас, а днем сестры обычно спали, чтобы не тратить на сон лучшее время суток – ночь. В их комнате на втором этаже стояла двухспальная кровать. Сестры располагались на ней бок о бок, а чаще – обнявшись. Сейчас Вербена лежала голая ничком, отвернувшись от сестры и прижавшись к ней ягодицами, и сквозь сон что-то невнятно бормотала в подушку. Даже уносясь с ястребом в небеса, Лилли чувствовала тепло, исходящее от сестры, и прикосновение гладкой ее кожи, слышала ее мерное посапывание и сонное бормотание, вдыхала явственный запах ее тела. Долетали до нее и другие запахи: запах пыли, затхлый запах длинных, давно не стиранных простыней и, конечно, кошачий запах.