Когда он грубо задрал своей жене юбки и поднял кнут, Кэтрин отвернулась, кипя от негодования. Она сама не догадывалась, что способна испытывать такую ярость. Ей потребовалось напрячь все душевные силы, чтобы не кинуться к свекру и не вырвать у него из рук кнут. Но нет, на такое ее не хватило, однако она не станет смотреть, как он бьет свою несчастную жену; этого удовольствия она ему не доставит. Кэтрин опустила глаза, вздрагивая от каждого крика и всхлипа леди Бург. Двенадцать раз этот зверь хлестнул ее по заду, бесстыдно выставленному напоказ перед детьми, в ужасе таращившими на все это глаза. Неужели он не уважает собственную жену? Как, по его представлениям, после такого унижения сможет она проявлять свою материнскую власть над детьми?
Наконец экзекуция закончилась. Леди Бург согнула плечи и с плачем оперлась на молитвенную подставку. Лорд Боро твердым шагом вышел из комнаты, а Анна и Маргарет, старшие девочки, поспешили утешить мать и повели ее в постель.
— Если мы и научились сегодня чему-нибудь, — буркнула Кэтрин Эдварду, — так это тому, что ваш отец — садист.
Эдварда трясло.
— Я помню, как он делал это с ней и раньше, когда мы были маленькие. Тогда у него вообще не было никакой причины.
— У него и сейчас не было причины! — со злостью возразила Кэтрин, когда следом за подавленными юными Бургами и их матерью они вышли из зала.
Эдвард закрыл дверь их комнаты и сел у очага:
— Значит, вы не поняли? Мы все знали. Мать и управляющий… Это тянется уже какое-то время. Никто не винит ее. Мы за нее радовались, потому что знаем, как трудно ей жить с нашим отцом. И он тоже знал. Вот почему решил преподать всем урок на ее примере. Он ее не любит, она просто его собственность, и ни один мужчина не должен прикасаться к ней.
— Я не знала, — сказала Кэтрин, думая, как хорошо скрывала свою любовную связь леди Бург. — Они на самом деле любовники?
— Сомневаюсь. Она такая робкая, что едва ли осмелилась бы рискнуть.
— Я бы хотела, чтобы кто-нибудь дал ему отпор! — кипела негодованием Кэтрин.
— Понимаю, вас подмывает сделать это, но не надо, прошу! — уговаривал ее Эдвард.
— Я не хочу жить под крышей этого дома! — заявила она ему.
Он покачал головой:
— Я тоже. Но у него есть и другие дома. Для нас было бы хорошо, если бы мы завели свое хозяйство. Это помогло бы нам, вы понимаете…
— Вам пойдет на пользу, если вы избавитесь от постоянного контроля и давления со стороны отца, — сказала Кэтрин. — Вы поговорите с ним?
— Когда все немного успокоится, я поговорю.
— Обещайте мне! — потребовала Кэтрин. — Я не хочу жить здесь ни мгновения дольше, чем это необходимо.
Ответ был — нет. Все еще пребывая в дурном настроении, а это означало, что все в доме жили под грозовой тучей, лорд Боро спросил: с чего бы ему тратить деньги на устройство для сына отдельного хозяйства, когда тот прекрасно может и дальше жить в комфорте под одной крышей со всей семьей. Чего ему не хватает? У Эдварда не хватило храбрости прямо объяснить отцу свое желание жить отдельно от него, но он продолжал просить, из раза в раз получая отказ.
— Он думает, это вы меня настраиваете, — сказал Эдвард Кэтрин, когда они гуляли с собаками по парку.
— Так и есть! — воскликнула она. — Вы считаете, его удастся уговорить?
— До сих пор такого не случалось, — признал Эдвард.
Однако он не оставил попыток и всю ту тревожную весну заводил с отцом разговоры о желании жить своим домом так часто, как только осмеливался, правда ничего не добился.
— Нужно сменить тактику, — решила Кэтрин.
Она написала матери, рассказала ей все — даже, да простит ее Бог, о проблеме Эдварда, — и умоляла помочь. Сказала, что боится проявлений насилия со стороны лорда Бурга. Он уже сломил дух своей жены, и дети его запуганы. Кэтрин ни за что на свете не хотела расстраивать мать, но сейчас больше, чем когда-либо, ей была необходима ее спокойная уверенность и сила.
Ответ не заставил себя ждать.
Я еду навестить тебя. Я сообщила об этом лорду Боро, не упомянув о том, что узнала от тебя. Ничто не заставит меня провести ночь под его крышей, но мое поместье Молтби находится в восемнадцати милях от Гейнсборо, и я остановлюсь там. Если понадобится, вы с Эдвардом можете составить мне компанию, но надеюсь, до этого не дойдет.
Скорее бы мать приехала. Они не виделись уже много месяцев. Кэтрин продолжала сильно скучать по ней и считала дни до желанной встречи.
Тем временем Кэтрин и Эдвард поехали в Стэллингборо, взяв носилки, так как туда был день пути. Одним из многочисленных друзей лорда Боро в этом графстве был сэр Уильям Аскью, служивший королевским сборщиком налогов. Несмотря на свою непопулярность в связи с занимаемой должностью, сэр Уильям слыл человеком радушным и предложил Эдварду взять с собою Кэтрин, чтобы погостить в его прекрасном поместье.
— Мои дети будут рады познакомиться с вами, — сказал он.
И они поехали. К счастью, обнаружилось, что более молодые Аскью столь же милы и приветливы, как и их отец. За вкуснейшим обедом сэр Уильям, поддавшись на уговоры гостей, рассказывал о своих поездках ко двору, о короле, хотя в этом отношении проявлял осторожность. Кэтрин даже показалось, что он недолюбливает своего соверена.
Из пяти очаровательных детей сэра Уильяма больше всех Кэтрин понравилась девятилетняя Анна, умненькая девочка, которая, казалось, испытывала жажду к знаниям и любила задавать вопросы. Кэтрин искренне захотелось, чтобы Анна Аскью посещала уроки в Гейнсборо. Она наверняка оживила бы там обстановку. Даже лорд Боро был бы впечатлен. И опять Кэтрин невольно соотнесла свои мысли с мнением свекра!
Ночевали они в спальне для гостей, и Кэтрин приснился кошмарный сон. Перед глазами у нее все время стояло лицо Анны; рот у девочки был разинут в беззвучном крике, волосы на голове горели. Это было так ужасно, что Кэтрин, вскрикнув, проснулась и резко села в постели.
— Что случилось, дорогая? — пробормотал Эдвард, тоже подскочив.
— Мне п-приснился ж-жуткий сон, — запинаясь, проговорила она и содрогнулась при воспоминании о нем. — О Господи!..
— О чем он был? — спросил Эдвард, крепко обнимая ее. — И не говорите «ни о чем», потому что вы явно расстроены.
Кэтрин рассказала, стыдясь открывать мужу, на что способен ее разум, и почувствовала в темноте, как напряглось его тело.
— Во сне она выглядела старше, но это точно была она. Молюсь, чтобы это не был дурной знак. Она такое милое дитя. Только бы с ней не случилось ничего плохого.
— Это был всего лишь сон, — утешал ее Эдвард. — Только суеверные дураки видят в снах предзнаменования. Выбросьте это из головы.
Хороший совет, но неисполнимый. Аскью наверняка удивились, что не так с их гостьей, когда она при прощании со слезами на глазах крепко обняла Анну. А воспоминания о ночном кошмаре не оставляли ее еще много дней. Кэтрин не могла отделаться от навязчивых мыслей о нем.