Рейна, королева судьбы - читать онлайн книгу. Автор: Алекс Тарн cтр.№ 61

Услышав, куда нужно ехать, таксист озадаченно почесал коротко стриженный седой затылок:

– Далековато, парень.

– Двести, – сказал Нир.

– Уже ближе, – улыбнулся араб, – но все равно далеко. Назад так и так пустому ехать. Резона нет.

Сошлись на трехстах, и, судя по довольной улыбке таксиста, Нир основательно переплатил. Но ему не хотелось торговаться, привлекая излишнее внимание окружающих. Отныне он и Рейна должны были вести себя так, словно их фотографии расклеены на каждом фонарном столбе.

– Кто это тебя так угостил? – спросил водитель, кивая на перевязанную голову Нира. – Где-нибудь в баре, в Тальпиоте? Дело молодое, без хорошей драки и жизнь не в жизнь. Главное, чтоб без ножичков…

Он явно настроился на словоохотливый лад.

– Ты вот что: возьми-ка по первому шоссе, – мрачно откликнулся Нир, сразу отметая предложенную тему.

Водитель бросил на него взгляд в зеркальце заднего обзора:

– Что так? Почему не направо, через Модиин?

Там короче и пробок меньше.

– Надо. Может, понадобится заскочить кое-куда по дороге.

– Я бы и так взял по первому, – сказал араб, немного помолчав. – Не люблю через блокпосты проезжать.

«Вот-вот, – подумал Нир. – Сейчас мы с тобой в этом похожи».

– Почему? – вступила в разговор Рейна. – У вас ведь израильские документы. Или нет?

– Конечно, конечно! – торопливо подтвердил таксист и привычным жестом выудил из кармана голубое удостоверение личности израильского гражданина. – Вот, можете убедиться…

– Да езжай спокойно, нам-то зачем предъявлять? – остановил его Нир. – Что я тебе, полицейский?

– Поди разбери, кому чего предъявлять, – рассудительно проговорил араб. – То полиция, то армия, то налоговая инспекция… Один другого злее. Хотя, если разобраться, все люди, со всеми можно по-человечески.

Перед тем как сунуть назад в карман голубенькие «корочки», он гордо помахал ими в воздухе:

– Видите? Совсем новое. Не так давно получил.

Я ведь раньше в деревне Дир-Низам жил, северней Рамаллы. А в Иерусалим три года назад переехал. Но блокпосты все равно не люблю. По старой памяти.

– Переехали? Как это вам удалось? – удивилась Рейна.

– Да вот удалось! – гордо отвечал водитель. – Кто пути-дороги знает, тот куда угодно доедет. А я знаю. Таксист как-никак…

Он дробно рассмеялся, весьма довольный собой, своим новеньким удостоверением и нынешней удачной сделкой. Машина с ревом взбиралась на Кастель. Одолев подъем, араб перевел дух, словно сам принимал участие в нелегких усилиях автомобиля.

– Если уж заговорили о блокпостах, – сказал он, ослабляя хватку рук на оплетенном кожей руле, – то есть у меня история на этот счет. Одна из многих. Дело было в двухтысячном году. Я тогда еще таксистом не был. На стройке работал, подрядчиком, бригадой командовал… да… А тут двухтысячный год. Балаган. Война, стрельба, повсюду армия, блокпосты, дыхнуть не дают.

– Тогда смертники ваши в автобусах взрывались.

И в кафе тоже, – сухо напомнил Нир. – И среди детей на пуримском празднике. Вот тебе и блокпосты. А ты думал…

– Дыхнуть не дают, – повторил таксист, начисто игнорируя замечание пассажира. – А тут моя племянница рожать нацелилась. Я как раз на стройке был. Сестра звонит: приезжай, мол, скорее, надо в роддом везти. Вы спросите, почему обязательно я, почему не муж сестры, не муж племянницы? Потому что надо через блокпосты ехать, просить, убеждать, а на иврите лучше меня во всей деревне никто не говорит. Ну, рванул я в деревню, посадил сестру, посадил племянницу, поехали. Первый блокпост на развилке у Наби Салех. Налево Сальфит, направо Рамалла. Вот только все перекрыто, не пропускают ни туда, ни сюда.

Он вздохнул и укоризненно посмотрел на Нира, словно именно тот перегородил ему дорогу.

– Быть такого не может, – мрачно сказал Нир. – В роддома и больницы пропускали всегда. Надо объяснить и…

– Чтобы объяснить, надо иврит знать, – усмехнулся араб. – Я-то, хвала Аллаху, знаю, а вот другие… Ну ладно. Выхожу я, значит, из машины, прошу позвать офицера. Не сразу, но зовут. Подходит офицер, молоденький такой лейтенант, сердитый. Так, мол, и так, говорю. Везу роженицу в роддом. Пусти нас хоть куда, хоть направо, хоть налево, только пусти. Он говорит: а не врешь? Знаю я, говорит, вашего брата. Вы, говорит, даже в своих амбулансах пояса смертников возите, мать ваша шармута! Иди, говорю, сам посмотри. Ну, идет он смотреть на моих женщин, автомат наизготовку держит. А они обе, дай им Аллах здоровья, сами себя шире. Сестра моя всегда была дородной, дочка у нее тоже, а тут еще и живот на девятом месяце, едва на заднем сиденье вдвоем умещаются. А сиденье в старых мерседесах сами знаете какое, двуспальное-плюс… Лейтенант только глянул, сразу руками замахал: пропустить, мол, пропустить! Куда, спрашивает, хочешь, в Рамаллу? Езжай, говорит, в Рамаллу! Я, говорит, всем попутным блокпостам по связи твой номер передам, чтобы проблем не делали, чтобы пропустили. Ну, мы и поехали, со свистом, как кортеж президента, только что синей мигалки на крыше не хватало.

Он снова рассмеялся.

– Я ж говорил, – сказал Нир, обращаясь к Рейне.

– Беременных всегда пропускают.

– Погоди, погоди, это еще не все… – таксист покачал головой. – Дело в том, что моя собственная жена в ту пору тоже была на сносях. Проходит несколько дней. Я опять на работе, опять телефон: срочно приезжай, рожает! Прилетаю домой, сажаю жену в тот же самый мерседес, еду к тому же блокпосту, прошу позвать офицера. И выходит из ихнего джипа тот же самый лейтенантик! Увидел меня, покраснел да как закричит! Ты, кричит, что, издеваешься? Ты меня что, совсем за идиота держишь? Я говорю: иди посмотри! А жена у меня тоненькая, по ней и не видно, не то что две позавчерашние бочки, сестра и племянница… Ой-ой-ой… Не верит, ни в какую. И перед солдатами своими ему тоже вроде как неудобно. Солдаты стоят, смеются. Мол, я его, дурачка, и в прошлый раз обманул, и сейчас вот опять намыливаю…

– Да, ситуация… – улыбнулась Рейна. – И что вы сделали?

Водитель пожал плечами:

– Пришлось покричать. Я ведь многим людям строил, есть кому заступиться. Ты, говорю, меня сейчас пропустишь. А если нет, если с моей женой из-за тебя что-нибудь плохое случится, то ответственность на тебя ляжет. И тогда ты из судов не выберешься. Всю жизнь будешь компенсации платить, не расплатишься. И так далее. Но это я кричал, я иврит знаю. А что бы на моем месте кто-то другой делал, кто не знает? В конце концов пропустили.

Нир кивнул.

– Ну вот, что я говорил?

– Слушай дальше, – сказал араб. – Со всеми этими блокпостами мы были в больнице через полтора часа, а еще через час жена родила мальчика. Сейчас он уже в девятый класс перешел. А тогда я остался в Рамалле, два дня ночевал у родственников, а на третий повез жену и сына обратно домой, в Дир-Низам. Накупил полный багажник сладостей, халвы, конфет, печений, медовых баклав. Доехал до того поста. И, верь не верь, был там опять все тот же офицер, с которым мы поругались. Уж не знаю, то ли мне так везло постоянно на его смену попадать, то ли он безвыходно этим постом командовал, двадцать четыре часа, семь дней в неделю… Вышел я из машины, взял на руки сына, открыл багажник. Вот, говорю, смотри. Это, говорю, сын мой новорожденный, в которого ты не верил. А это, говорю, подарки тебе и всему твоему блокпосту, чтобы порадовались вы вместе со мной новенькой душе человеческой, которая пришла в этот мир. Чтобы жизнь его была такой же сладкой, как эти медовые баклавы, во славу Аллаха!