«Русская верность, честь и отвага» Джона Элфинстона: Повествование о службе Екатерине II и об Архипелагской экспедиции Российского флота | Юлия Лейкин, Елена Смилянская | страница 152 | LoveRead.ec

Первое, что я предпринял, – послал список моих затрат во время поездки. Затраты составили 639 голландских дукатов. Спустя много месяцев граф Чернышев отрицал, что получил этот список. Мой секретарь также сообщил мне, что мне необходимо составить письменный рапорт, объясняющий причины моего приезда, и поскольку то была привычная задача, я составил рапорт следующим образом:

Рапорт

24 декабря [ст. ст.] прошлого года в Порт-Аузе на острове Парос адмирал Спиридов попросил меня прислать моего переводчика мистера Ньюмана, чтобы перевести параграф из письма, полученного им от графа Алексея Орлова, в котором граф выражал желание, чтобы я прибыл к нему инкогнито со всей возможной поспешностью, оставив адмиралу Спиридову всю казенную наличность, которая у меня была; чтобы я взял с собой мои бухгалтерские книги и векселя, которые я должен буду представить после моего прибытия графу Орлову, чтобы можно было подсчитать расходы флота, что я и сделал. Я имел честь получить от его сиятельства ответ, что я могу высадиться на берег в лазарет, соблюдая инкогнито, однако я не высадился, пока граф не удостоил меня своим посещением. Я сказал ему, что я отправлюсь под именем Говард, чему он был очень доволен и сказал, что мои апартаменты [в карантинном лазарете⁷⁴⁷] готовы для меня в любой момент, когда я пожелаю высадиться. Во время моего карантина граф просил меня отправить ему мои бухгалтерские книги, а вексели, которые были у меня, отослать господину Ратерфурду, что я и сделал, и в том у меня от него имеются расписки.

За несколько дней до завершения моего карантина я прочитал приказ его сиятельства отправляться по суше в Санкт-Петербург, что я могу взять с собой тех офицеров, которых пожелаю, а также моих сыновей и секретаря.

Поскольку мне не было известно до этого времени, что я должен отправиться в Санкт-Петербург, я не могу представить судовые журналы, которые были затребованы членами морской комиссии, месяц заседавшими для рассмотрения дела капитана Роксбурга о потере корабля «Святослав»; что же касается моих сделок, то о них я сообщал в своих письмах его сиятельству графу Панину вплоть до потери «Святослава»; а вскоре после прибытия в Порто-Мудро граф Орлов счел нужным снять с меня командование, подняв кайзер-флаг, чтобы приказать кораблям моей эскадры соединиться с эскадрой адмирала Спиридова и с теми кораблями, что были под командой его сиятельства, и оставаться под командой адмирала Спиридова; под командой адмирала Спиридова я и оставался до того, как покинул Парос, как отмечалось выше.

Я также имею честь передать здесь список моих денежных платежей наличными и чеками, приложенными к нему⁷⁴⁸, остальные бумаги вместе с основными отчетами и квитанциями отправлены в Адмиралтейств-коллегию по приказу Вашего сиятельства, равно как и шифры, и другие секретные бумаги, выданные под мою ответственность из Коллегии иностранных дел его сиятельством графом Паниным.

С каждой почтой я ожидаю бухгалтерского отчета за транспорты из Лондона, и когда он прибудет, я тотчас закрою этот отчет, и со всем этим Ваше сиятельство сможет ознакомиться.

Д. Элфинстон, контр-адмирал,

Санкт-Петербург, 4/15 апреля 1771 г.

Я оказался теперь в весьма затруднительном и неприятном положении, находя повсюду холодный прием (столь отличный от того, к которому я привык при том же дворе и от тех же людей) всякий раз, когда я появлялся при дворе у великого князя. Желая понять эти настроения, я сообщил лорду Каткарту план, который он одобрил, и написал следующее письмо графу Чернышеву:

Санкт-Петербург, 7[/18 апреля] 1771 г.

Его сиятельству графу Чернышеву.

Ваше сиятельство знакомы с тем, что в соответствии с приказами его сиятельства графа Алексея Орлова отправиться в Адмиралтейств-коллегию я предполагал получить приказ Ее императорского величества. Если же императрица не имеет для меня срочных приказов, я льщу себя надеждой, что через посредничество Вашего сиятельства я смогу получить дозволение императрицы вернуться в Англию повидать мою семью и уладить некоторые частные дела; там бы я находился в готовности вернуться по первому требованию; а если я получу такое дозволение, я [прошу] оставить моих сыновей в Императорской академии⁷⁴⁹.

Имею честь оставаться и проч. и проч. Вашего сиятельства слугой

Д. Э.

Я не получил ответа и, впрочем, не ожидал его, но спустя несколько дней мне сказали, что в Hambro* ([наверху приписано:] *Варшавской газете*⁷⁵⁰) есть статья, порочащая меня, что я якобы был отослан в Санкт-Петербург для наказания за преступления, совершенные в Средиземноморье.

Поскольку до этого ничего открыто не было сказано против меня, я был не в силах больше удерживать себя от самых горьких обличений графа Орлова и графа Чернышева. Я понесся к последнему с газетой в руке, требуя, чтобы этот абзац в газете был немедленно опровергнут, [или] чтобы сообщили, находят ли они что-то порочащее в моем поведении. Он просил, чтобы я успокоился, что в соответствующее время я получу любое удовлетворение, какое пожелаю получить. Я сказал ему, что, исходя из того, что произошло со мной с момента моего приезда, у меня нет никаких причин ожидать этого [оправдания]; что низкими уловками меня лишили возможности припасть к стопам императрицы, единственно от которой я мог ожидать оправдания, но что в особенности именно граф должен был бы видеть меня оправданным, так как через него я и был приглашен на службу.