Сергей: Не знаю, Эмма.
Сергей: Может, я бы просто обнял тебя – и впитывал бы нашу близость те секунды, пока бы у тебя не прошел шок.
Сергей: Как бы там ни было, с тобой мы не встретились.
Сергей: Но я смотрел в окна твоего дома.
Сергей: Я поднимался по лестнице, по которой ходила ты.
Сергей: Эмма, я неделю прожил в твоей квартире! Хозяйка как раз искала квартиросъемщика.
Сергей: Я сидел перед нарисованным камином на полу в комнате для чтения, запрокинув голову на кресло. А ты сидела в кресле, поджав под себя обнаженные ноги. Натягивала рукава серого джемпера до кончиков пальцев, чтобы не обжечься глиняной кружкой с глинтвейном. Ты была так близко, что, казалось, я чувствовал твой запах.
Сергей: Эмма…
Сергей: Я не чужой!
Сергей: Я твой.
Сергей: А ты – моя.
Сергей: Прогулки, совместные завтраки, вечера в комнате для чтения – да, все это выдумка, Эмма. Но воспоминания о них – настоящие. И чувства, которые мы испытывали в те мгновения – настоящие. Когда пройдет время, многие воспоминания угаснут. Но я все равно буду помнить, какими были на ощупь твои волосы, когда я приходил пожелать тебе спокойной ночи перед сном.
Сергей: Я не чужой!
Сергей: Просто у нас с тобой все переплелось, – фантазии, реальность… Но мы с этим справимся! Мы побываем на каждом мосту, по которому гуляли в нашем воображении. Повторим все наши прогулки, заглянем во все кафе. Я вдохну жизнь во все свои слова – они перестанут быть двузначным кодом, они зазвучат, у них появятся запахи, их можно будет потрогать и попробовать на вкус. Я буду каждый день доказывать тебе свою любовь, Эмма. Только дай мне шанс.
Я сдержался – и не стал проверять аккаунт, пока не вернулся домой после отправки посылки.
И вот я сижу и обновляю свою страницу – наверное, каждые десять секунд.
Я делаю это так долго, что иногда забываю – зачем.
Поэтому пропускаю тот момент, когда сообщения оказываются прочитанными.
Сглатываю ком в горле, опускаю ладони на клавиатуру.
Но что писать? Я написал все. Теперь ход за Эммой.
Она не пишет.
Не пишет!
Еще читает?
Или уже закрыла страницу?
Нет, она все еще в сети.
Тогда… я сам! Напишу...
Звонок в дверь.
Вздрагиваю.
Медленно поднимаюсь со стула.
Бросаюсь в коридор.
Распахиваю дверь, даже не глянув в глазок.
Я не дожидаюсь, пока Эмма войдет в квартиру – втаскиваю ее за руку. Захлопываю дверь, одновременно притягивая Эмму к себе. Обнимаю ее, глажу по волосам, зарываюсь в них пальцами. Волосы струятся, вытекают из моей ладони. Как же они пахнут!..
Мне хочется сгрести Эмму в охапку, но я боюсь напугать ее своим напором. Она не отвечает мне – и не отталкивает. Но чуть поднимает голову – и я касаюсь уголка ее губ поцелуем. Обнимаю ее еще крепче и шепчу:
– Каждый день, Эмма…
Глава 28. День рождения
Утро.
Солнце – полосками на стене.
Смятая постель.
– Мы с тобой совершенно сумасшедшие, Сережа, – я накручиваю его отросшие за отпуск волосы на пальцы и легонько оттягиваю назад.
Покрываю поцелуями его шею, подбородок, – пока Сережа ловко не перехватывает мою руку. Мгновение – и он накрывает меня своим телом. Осторожно вдыхаю его запах – до легкой волнующей щекотки в груди.
– Почему же, любимая?.. – одной рукой Сережа сжимает мои запястья над головой, другой – проводит пальцем по моей скуле, чуть задевает губу и спускается по подбородку.
Я прикрываю глаза, переживая это очень медленное, очень ласковое и, вместе с тем, настойчивое движение его руки. Меня затапливает волна желания и нежности.
Я потягиваюсь в предвкушении, обвиваю его бедра ногами. Соприкасаются наши губы, наши языки. Поцелуй все еще мягкий, неторопливый. Как же я люблю это затишье перед бурей…
И вдруг – телефонный звонок.
Сережа не прерывается, хотя звонит его мобильный, но я уворачиваюсь от поцелуя.
– Это же ттелефон для экстренных вызовов!
– Только не в твой день рождения… – Сережа запускает ладонь мне под майку – и на несколько секунд меня вышвыривает из реальности.
Я возвращаюсь с повторным звонком.
– Это может быть что-то важное…
Сережа задирает мою майку зубами. От того, что он творит языком и губами, у меня голова идет кругом. Охрипшим от желания голосом я все же нахожу в себе силы произнести:
– Ппожалуйста…
И тотчас же жалею о сказанном – Сережа останавливается.
Мое «пожалуйста» действует на него безотказно. В такие моменты я каждый раз влюбляюсь в него заново.
Он вылезает из постели, отвечает на звонок парой «да» – и смотрит на меня с укором. Надо ехать. В его архитектурном бюро сработала сигнализация.
Приподнимаюсь на локте:
– Я влюбилась в самого тталантливого, самого умного, самого удивительного архитектора на свете. Теперь от меня зависит строительство прекрасных мостов. Так что – ппоезжай. А когда вернешься, мы продолжим с того места, на котором остановились.
Мне очень хочется подразнить его: приподняв майку, обозначить, о каком именно месте я говорю. С трудом себя сдерживаю.
– Чем займешься? – Сережа уже натягивает майку. – Книгой Графа? – угадывает он ответ по моему тяжелому вздоху. – Хочешь, я с ним поговорю? – нежный поцелуй в губы. Качаю головой.
Сережа уходит.
Скоро будет год, как мы вместе. Но каждый раз, когда хлопает входная дверь в нашей квартире, мне становится не по себе.
Не хочу, чтобы он уходил. Так сильно, что это чувство не компенсирует даже радость его возвращения. Каждый раз я до внутренней дрожи боюсь, что однажды Сережа не вернется. Безосновательное, иррациональное чувство.
Нет способа лучше отвлечься от звенящей тишины пустого дома, чем обсуждение книги с Графом. Не вылезая из кровати, набираю его номер.
Выдыхаю, прежде чем произнести то, что давно собиралась.
– Ддавайте смотреть правде в глаза: ничего не выйдет.
Слышу в телефоне, как Граф стрекочет пальцами по клавиатуре. Он даже не пытается сделать вид, что внимательно меня слушает.
– Почему же? – после затянувшейся паузы произносит Граф.
За девять месяцев, которые мы пытаемся написать книгу, я уже отлично выучила эту интонацию. Вежливая, почти заискивающая, она означает одно: он раздражен. Так и представляю, как Граф, задавая мне вопрос, переламывает карандаш пополам.