Глава 4
Послание
Самый героический поступок человечества – это то, что оно выжило
и намерено выжить дальше.
А. и Б. Стругацкие, «Пикник на обочине»
На складе нам с напарником выдали: ноутбук, патроны, несколько гранат Ф1 и комбинезоны с замкнутой системой дыхания, встроенными ПНВ и титановыми вставками на груди. Переодевшись и снарядив магазины, мы вышли на улицу. На удивление, мой комбинезон сидел как влитой. Казалось, что сшили его по моим индивидуальным меркам.
– Что, яйцеголовый, готов? – спросил напарник. Оказалось, в этих комбезах еще и встроенные переговорные устройства.
– Себя-то видел? Готов, конечно. А там посмотрим.
Дергунов засмеялся так, что в ушах зазвенело. Он шел первым. Покидая базу ученых, я на автомате махнул снова дежурившему Кроту. «Интересно, – подумал я, – он когда-нибудь отдыхает? Или это простое совпадение?» Галька под ногами сменилась пожухлой травой. Небо нависало свинцовыми тучами, казалось, оно вот-вот рухнет на землю. Пройдя немного вдоль забора, поднялись на пригорок. Сверху открывался вид на точку назначения. Вернее, ее надземную часть.
Что-то похожее на котельную или завод. Несколько невысоких зданий в два и три этажа, выстроенных из красного кирпича. Из центрального строения ввысь торчала огромная конусная труба. Кое-где стояли остовы проржавевших ЗИЛов. Прямо у подножья холма, завалившись на бок, лежал старый автобус.
В шлеме постоянно что-то попискивало. Сделав шаг вперед, я понял природу этого звука. Датчик аномалий. Метрах в пяти от нас раскинулась аномалия «волчок». Ветки кустов неестественно наклонены, и листья время от времени ни с того ни с сего начинали закручиваться по спирали. Затем снова опадали на землю. Коварная штука. Она невидима глазу. Определить ее наличие можно только по внешним признакам. Новички частенько попадают в нее. Схватив свою жертву, она поднимает ее на несколько метров вверх и с невероятной скоростью раскручивает, ломая кости, разрывая плоть. Затем взрыв, и по окрестностям раскидывает мелкие фрагменты тела.
– «Волчок» на двенадцать часов, – сказал я.
– Вижу, – развернувшись к аномалии, отозвался напарник. – Обходим.
Аномалия осталась справа. Спускаться было довольно сложно. Ботинки то и дело скользили по пожухлой траве. Наконец, добравшись до равнины, мы остановились оценить обстановку.
Тишина. Детектор молчит. Только счетчик Гейгера лениво потрескивал, сообщая о минимальном повышении уровня радиации. Я повернулся вокруг собственной оси. Никого.
– Апчхи! – громыхнуло в шлеме. – Твою ж мать!
– Будьте здоровы, товарищ полковник! Что у вас стряслось?
– Да пошел ты! – сквозь смех ответил напарник. – Сука, стекло забрызгал!
Я сел на траву, закатываясь смехом. Дергунов отстегнул шлем. Достал из кармана бандану и принялся усердно натирать стекло изнутри. Тоже освободив голову от элемента костюма, я закурил, давясь время от времени от смеха.
– Смейся, смейся. Придет мое время. Вот тогда смеяться буду я.
– Да ладно тебе обижаться.
– Кто сказал, что я обижаюсь? С чувством юмора и самоиронией у меня все в порядке. Вставай, чего расселся? Нам бы до Всплеска обернуться.
С приближением к заводу датчик радиации то заходился треском, то снова стихал. По земле в хаотичном порядке располагались «горячие пятна», места повышенного содержания радионуклидов в почве, деревьях, кирпичной кладке стены. Мы шли молча. Лишь время от времени начинали хохотать, вспоминая нелепую ситуацию, произошедшую с напарником. Счетчик Гейгера взвыл, когда мы проходили мимо практически сгнившего «рафика». На его дверях проступала еле заметная надпись: «Скорая помощь». Ускорив шаг, мы постарались поскорее от него убраться. Пробежавшись, мы достигли кованых ворот. За ними начиналась территория то ли завода, то ли котельной.
– Шутки в сторону, брат. Место здесь не очень дружелюбное. Верти головой и будь готов открыть огонь.
– Принято.
Сразу, как мы переступили порог территории, детектор радиации недовольно затрещал. За ним ожил и сканер аномалий. Обойдя груду разбитых кирпичей, перекрывших дорогу в результате обрушения стены какого-то здания, мы вышли на небольшую площадку. Местами сквозь бетон, которым она была залита, проросли трава и молодые деревца. Даже в таком проклятом месте, как Зона, жизнь стремилась продолжаться. И все выстроенные преграды природе нипочем. Быстрым шагом мы пересекли площадку, так как она была одним большим «горячим пятном». Путь преградили проложенные на высоте человеческого роста толстые, перемотанные утеплителем трубы. Пригнувшись, мы по очереди прошмыгнули под ними. Слева ящики, огороженные от остальной территории сеткой-рабицей. Справа пузатая стена ангара. За забором из сетки начиналась стена центрального здания. Шея устала от постоянного кручения головой.
Со стороны ангара донесся какой-то странный звук.
– Стой! – сказал я. – Слышал?
Напарник остановился и огляделся по сторонам. Повернувшись в сторону, откуда донесся звук, я вскинул винтовку и прицелился. Немецкая оптика прекрасно заменяла бинокль. Деревья, кусты, полуразвалившаяся трансформаторная будка, крыша ангара. Опустив оружие, я решил, что мне показалось. Но в этот миг я заметил какое-то движение на покатой крыше.
– Движение на три часа!
Дергунов вскинул автомат и прицелился. Снова тишина. Ни звуков, ни движения. Ничего, что могло хоть как-то побеспокоить.
– Слушай, Тор. Возможно, от напряжения у тебя галлюцинации?
Черт возьми, а он может быть прав, подумал я. Может, действительно показалось?
Я опустил оружие. Напарник похлопал меня по плечу и жестом позвал за собой. Сделав несколько шагов, я снова услышал храпящий звук, и на этот раз его услышал и Дергунов.
Встав плечом к плечу, мы прочесывали сектор стволами автоматов. Снова мелькнула тень. Напарник выстрелил первым. Донесся протяжный храп вперемешку с воем. С крыши высоким прыжком на нас бросился храпун. Одновременно загромыхали оба автомата. Пули прошили тело мутанта и изменили траекторию его полета. Монстр приземлился в нескольких метрах от нас. Мотнув головой, облаченной в потрепанный противогаз, храпун приготовился к новому прыжку. Сквозь разбитые стекла виднелись его кроваво-красные глаза. Тварь взвыла и снова бросилась на своих жертв. Мы бросились в разные стороны. Ударившись о растрескавшийся асфальт, мутант перекатился и резко развернулся в поисках людей. Мы одновременно ударили по нему. Храпун отскочил в сторону, скрылся в кустах. Мы выбежали на дорогу. Монстр сиганул из кустов. Я срезал его в полете длинной очередью. Напарник саданул по упавшему храпуну из подствольника. Взрывом тварь отбросило на несколько метров. Мутант больше не шевелился.
– Нельзя оставлять его за спиной, – сказал я.
Подойдя к монстру, я пнул его ногу. Ничего не произошло. Храпун сдох. Я опустил винтовку и пожалел о своем поступке через секунду. Молниеносным движением мутант бросился на меня. Упав на спину, я руками вцепился в горло храпуна. Пасть, оскалившаяся острыми, как бритва, зубами, оказалась в нескольких сантиметрах от моего лица. Храпун клацал челюстями. Злобно рыча, старался дотянуться до шеи своей жертвы. Даже через защитное стекло шлема я чувствовал смердящее гнилью дыхание храпуна. Он извивался. Выматывал добычу. Казалось, еще немного, и я не смогу его больше сдерживать.