Соседка авторитета - читать онлайн книгу. Автор: Кирилл Казанцев cтр.№ 18

– Они еще камеру в моей спальне установили, – плаксиво пожаловалась я.

– Тьфу!.. – Отец Захарий наложил на себя крест (чтобы не повторяться, скажу, что он делал это почти каждый раз, когда открывал рот). – Бесовское отродье! Да простит им Господь грехи тяжкие, ибо не ведают, что творят…

Я сменила тему и поинтересовалась, что мне теперь делать.

– Раба, все, что я могу для тебя сделать, это дать денег на дорогу и кров до утра. А еще терпеть и верить, – он прочел передо мной молитву, погладил по голове, сказал, где находится раскладушка с одеялом, еще раз настоял на том, чтобы я терпела и верила, и, тихо притворив дверь, вышел. Через несколько минут, когда я уже разложила шарниры складной кровати, вернулся и положил на стол две сторублевые бумажки.

– Спасибо, – поблагодарила я, укутываясь в теплый плед.

– Не говори мне спасибо, – попросил он. – Случится беда, ко мне нагрянет, к тебе направит, а у меня двести рублей не окажется? То-то… Спокойного тебе сна.

Нечего и говорить, что я провалилась в сон мгновенно. Меня свалила не усталость, бывали времена, когда я не спала сутками, например, когда мы с Горецким встречали груз из Ярославля и сидели в машине, на въезде в город, почти трое суток. Из Ярославля отзванивались – «выехали», «едут», «подъезжать должны»… Потом выяснилось, что они сразу после Казани в такой буран попали, что исчезли с радаров всех КПП на три дня.

Меня свалило разорвавшееся нервное напряжение. Натянулся этот резиновый бинт до критической точки, лопнул и повис вялым лоскутом…

Когда я открыла глаза, через тонкую, почти прозрачную занавеску на окне бил свет. Представляю, какие у меня были глаза, когда я окидывала помещение глазами, пытаясь понять, где нахожусь. Наверное, лучше не видеть бы вовсе…

Вместо отца Захария в мою келью прибыла, как я догадалась, его жена, то бишь попадья. Она обошлась со мною очень ласково: принесла таз с водой, расческу, мыло и полотенце. Потом, когда я закончила умываться, поинтересовалась моим размером обуви и посоветовала прочитать молитву. Читать, когда она вышла, я не стала, но к образам подошла и перекрестилась. И пробурчала:

– Спаси и сохрани.

Было бы очень хорошо, если бы эта короткая просьба дошла до того, к кому обращалась…

А еще мне разрешили, как в кино, один раз позвонить по телефону. Сразу после того, как жена Захария сказала об этом, она по-бабски, по-нашему, посоветовала найти в городе человека, который может мне помочь. «Отец Захарий будет молиться за тебя, но ты найди поддержку в миру». Я расшифровала эту фразу, как арабскую поговорку – «на Аллаха надейся, но верблюда привязывай», и спросила, где телефон.

Небесная супруга отца Захария принесла мне вполне земную телефонную трубку от радиотелефона, и я, не сдержав доброго сарказма, бросила взгляд на небо:

– Прямой?

Она, улыбнувшись, посмотрела на меня осуждающе и покинула комнату. Этот номер я помнила хорошо, потому что когда-то давно звонила по нему в течение нескольких месяцев каждый день.

– А сержанта Винокурова можно? – произнесла и ужаснулась – «Лариса Инваровна Винокурова»… Тогда мне жутким это не казалось.

– Старшего сержанта Винокурова, – настойчиво поправил голос, – я вас слушаю.

– Миша?! – Это было так неожиданно, что я растерялась.

– Лариса?? – Баритон доселе дал петушка. – Это ты, Лариса?..

Долго его манежить времени не было. Я просто спросила, как к нему побыстрее приехать. Домой, разумеется, а не в отдел милиции. Он засуетился (я его понимаю), стал вслух соображать, как ему лучше поступить, и все закончилось тем, что он приказал быстро ехать к общежитию МВД на улице Тимирязева.

– Это тот самый «институт женихов», что ли? – вспомнила я второе название нового места жительства Мишки.

Я вышла из церкви в начале десятого. Прошла в белых босоножках, пожертвованных попадьей, которые смотрелись на мне, как седло на корове, мимо сторожки и заглянула внутрь.

– Доброе утро.

– А? А?! Иди, иди, с богом! Рано еще…

Идти я не хотела, боялась опоздать, поэтому села в «Жигули» частника-извозчика и через полчаса уже стояла в дурацких босоножках, без макияжа, в колготках с затяжками, у серого здания. Из него постоянно то выходили, то входили в него типы в форме и в штатском, бросали на меня серые взгляды и растворялись то в глубине дома, то в потоке улицы. Старший сержант прибыл с опозданием в одну минуту. Опоздал бы, конечно, больше, но уж очень ему, наверное, хотелось узнать причину, по которой благополучная во всех отношениях его бывшая женщина (неприятно почему-то говорить об этом – не понимаю, почему, но – неприятно…) решила с ним встретиться, да еще и у него дома.

– Прости, Лариса, я только смену сдал, – объяснил он, дрожащими руками вынимая перед дверью ключи. – Сказать, что ты прекрасно выглядишь, – не сказать ничего.

Глупый, он забыл, что несколько лет назад, применив этот же оборот, он со мной знакомился. Может, этим и взял? Скорее всего. Он забыл, а вот я нет. Не сомневаюсь, что это его дежурная фраза, потому что у Миши, как выяснилось уже через неделю, не настолько уж богатый интеллект, чтобы разговаривать сложными деепричастными оборотами.

– Ларочка… – он потянулся ко мне, едва успев переступить порог комнаты. – Как я по тебе…

– Ты меня неправильно понял.

Я отвела его бьющиеся в треморе руки и прошла внутрь. Да, он был прав. Эта комната метра на два больше прежней. И светлей. А мебель все та же, те же и вилки в сушке над раковиной в закутке. Мыло «Земляничное», за три сорок, вместо пены для бритья – помазок и крем «Каро», зубная щетка, кажется, того же цвета, что была в том общежитии…

Я не осуждаю его за бедность. Я сама знаю, что такое нищета и голод, когда занимаешь у одних, чтобы вернуть долг другим. Но, черт меня побери, неужели мужику ничего больше не надо? Ждать, пока тебе присвоят очередное звание, водить по роже этим жутким помазком, из волос которого на том же заводе изготавливаются половые щетки, курить «Бонд» и не думать о том, что с этим пора заканчивать!

Неужели никогда в жизни ему не хотелось сесть за руль своей – пусть «копейки»! – машины? Уйти, заняться делом и пробивать перед собой стены, чтобы как можно быстрее съехать из этого мышиного инкубатора и зайти в собственную квартиру? Я не осуждаю его за бедность, но меня мутит от его животной беспомощности и умения довольствоваться тем, что есть. Если порядочность всех милиционеров выражается в этом, то… Господи, но я же видела Ползунова в спонсорских туфлях Горецкого!

– Ты меня абсолютно неправильно понял, Миша, – повторила. – Я здесь не от нехватки ласки. Мне нужна помощь, и память подсказывает, что ты мне должен. – Секунду поразмыслив над тем, как понимает Миша значение слова «долг», я уточнила: – Возможно, что не должен, но поможешь. Да или нет?

Он растерялся до такой степени, что я догадалась – помогать в его ежедневные обязанности не входит.