Последняя жертва - читать онлайн книгу. Автор: Вероника Трифонова cтр.№ 162

Гоша вздохнул и с болью подумал – чем бы это ни было, оно не принесёт ей ничего хорошего. Она не сможет быть с ним, в полноценном плане. Никогда не сможет. И всегда будет винить себя в том, что произошло – хотя на самом деле она ни в чем не виновата. И сломает себе всю жизнь, словно жертвенная героиня своего романа. Бессмысленно и несправедливо.

А вот его вины не признавать нельзя. Начиная с самого переезда и заканчивая тем, что даже сейчас он её оставил. Да, по её просьбе. Да, не одну. Но его не покидало чувство, что он просто этим оправдывается. Что он всего лишь сбежал от этой проблемы. Ставил свои обиды превыше всего, не убедил её, не пытался больше поговорить с ней, а если из-за этого теперь с ней что-то случится, то это тоже будет его вина.

Нет, так или иначе, её любовь к убийце – если это действительно можно так назвать – утопия. Это не та любовь, что поднимает людей вверх, вдохновляет их на новые свершения и достижения, принося радость. Это – безысходность и обреченность, тянущая за собой вниз того, кто ею обладает.

Может, это и было в чём-то преувеличением с его стороны, вот только плохое предчувствие не уходило.

Он понял, что действительно боится за неё. И что он обязательно должен с ней встретиться. С этими мыслями он, взяв свою сумку и ветровую куртку, проигнорировав усилившуюся от этих простых движений боль в левом плече, двинулся к выходу.

Сны похожи на мысли, а мысли – на вспышки встроенного в мозг фотоаппарата, каждая из которых озаряла очередную скрывавшуюся в вечной тьме суть бренного бытия. Ту, что есть во всем – явлениях, событиях, постоянно меняющихся лицах людей – но потерянную среди кружащих повсюду разноцветных вихрей лжи и ненужных подробностей. Только мгновенное воздействие могло прекратить это всё, предоставив возможность понять то, что есть на самом деле.

Во всяком случае, у него это было так. Но в этот раз свет оказался более долгим. Не погаснувшим после очередного озарения, снова погрузив его в темноту; не покинувшим его. Он и сейчас был с ним, озаряя то, что оставалось единственно реальным среди бесконечных, одинаковых дней в окружении плесневелых, прогнивших сильнее разложившихся трупов стен, и фальшивок, считающих себя служителями правопорядка, что представляли на деле пустых лицемеров, до костного мозга поверивших в свою исключительную праведность, или червей, ищущих лакомый кусочек.

Она.

Он никогда не знал Ксюшу раньше – но после времени, проведённого с ней, у него возникло чувство, что её образ был с ним задолго до их настоящего знакомства. Этому не было объяснения – но оно и так казалось не нужным. Существовал лишь факт, лишь суть – они нашли друг друга.

После встречи с ней всё стало другим. Пусть он потерял всё, что у него имелось – это не могло сравниться с её потерей. Вещи, которые ранее он собирал и тщательно оберегал вещи, которые обеспечивали ему спокойствие и помогали не потеряться во тьме, утратили прежнюю ценность.

Тех источников его жизни не стало, а новый – Ксюшу – у него отняли. Но мысли о ней гниющие зомби в форме забрать не могли. Каждый день он вспоминал о ней, и гадал, где она сейчас может быть.

Лишь бы только не с издателем. Не снова. То, что его Ксюша сопротивлялась, когда издатель утаскивал её от него, давало на это надежду.

Почему он не достал его первым? Сразу, едва узнав, кто он такой? Пожалуй, в этом заключалась его самая большая ошибка. Ведь с тех пор, как он узнал о его существовании, он мечтал убить его. Он точно не запомнил имени, увиденного один раз на сайте издательства, и которое Ксюша во время болезни пыталась произнёсти в бреду. Гриша или Гоша – это не имело значения. Имело только желание найти издателя и вскрыть его истинную суть. Хотелось очистить его грудную клетку до самых костей, не давая ему потерять сознание от боли… О, он делал бы это достаточно долго. А помочь ему разделить участь поставил бы всю коррумпированную падаль в погонах, по вине которой он промахнулся и не смог убить врага, всего лишь ранив в плечо. Не смог использовать, возможно, единственный шанс на это.

Как бы то ни было – теперь он был проклят. То, что он испытывал в те полтора месяца, было привилегией любого другого человека, не его – и то, что всё это вообще случилось с таким отрешённым от всего мира, как он, было невероятным подарком судьбы. И пусть одиночество всегда было его сутью – зачем оно теперь? В такой форме, где нет ничего?

Где нет её и их общего рая?

Поначалу он собирался убить её – но этого не сделал. Даже после того, как Ксюша здорово ударила его по голове… Он не мог думать о мести. Вместо этого он понял, что находит её забавной и одновременно смелой в нелепых, но решительных попытках сбежать. Рискуя всем, он оставил её у себя. Не позволил ей умереть. Он понимал, что этим подвергал себя опасности. Ксюша, очнувшись, могла найти против него множество улик. Но когда так и вышло, он, неожиданно для самого себя, пошёл ещё дальше. Решился – и рассказал о себе все. Он хотел выговориться. Хотел быть перед ней полностью Настоящим. И она не отвернулась снова. Наоборот – поняла его. Приняла, какой он есть. Единственная за всю его жизнь. Сделала это, несмотря на всю боль, что он успел ей причинить. Так, безусловно, как могла бы только родная мать.

Боль… когда он стал понимать, что это? Когда держал на руках её бездыханное, насквозь промокшее тело на берегу реки и впервые в жизни чувствовал страх, гулко пульсирующий в саднящей голове? Или позже, когда на фоне её бледного, в поту лица, отметка термометра показала 40,6 С?

В ответ она что-то сделала с ним. До неё он никогда не интересовался личностями похищенных, и тем более их чувствами. Ему нужны были только эмоции.

А с Ксюшей всё было наоборот. Она сама вызывала в нем некий эмоциональный отклик, который он не мог рационально объяснить. Для него это было сродни отклонению в собственном поведении. Новом… По этой причине он не смог избавиться от неё, даже узнав, кто она такая. Нет, об убийстве не шло и речи. Он просто не смог отпустить Ксюшу. Не смог – и позволил сделать это за него другим.

Иногда его нынешнее существование, напоминавшее плавание в зловонном пруду, прерывалось краткими перемещениями в другие места, где черви снова и снова пытались вытянуть из него всё, что смогут. Вот и сегодня два рыхлых, бледных, явно только что выползших из земли дождевых червя надели на него наручники, и в сопровождении своих товарищей, не сильно от них отличающихся по фенотипу, повели его по бесчисленным коридорам. Но когда его, выведя на крыльцо, погрузили в автозак и куда-то повезли, он понял: предстоит нечто новое.

Он сразу узнал то место, куда его доставили. Более того – догадался, зачем. Все они такие глупые – считают, будто он только и жаждет с ними сотрудничать. Но для чего ему это надо – никто не может объяснить. Было бы недоразумением считать, что кто-то желает облегчить его участь – и совсем невероятным, что он знает, Как именно это нужно сделать.

Территория знакомой гостиницы – словно вспышка, но на сей раз снова реальность. Там он впервые увидел её… Только теперь всё по-другому. И это место с тех изменилось. Вместо голых деревьев и мёртвой травы повсюду буйная зелень и пышные клумбы цветов. Аккуратно подстриженные кустарники и дикий лес напротив – арена, где естественная природа соревновалось с искусственной. Множество до боли знакомых запахов вызывали странное чувство спокойствия: казалось, он по-прежнему дома, и всё происходящее только мираж. Однако шагал он по-прежнему в окружении слизняков, и так же чувствовал металлический холод наручников. Он знал способ от них избавиться – но применять его сейчас было бы опрометчиво. Ничего, он подождёт…