Агасфер. В полном отрыве - читать онлайн книгу. Автор: Вячеслав Каликинский cтр.№ 131

⁂

Визуальный «смотр» пассажиров, организованный Медниковым на столичном вокзале при участии старого приятеля из охранки, филера Прохора, уже несколько лет пребывающего в отставке по причине преклонных лет, ничего не дал. И когда экспресс, сипло рявкнув машиной, укатил со станции, Прохор виновато развел руками:

– Нету знакомых личностей, Евстратий. Опять-таки: многих «перевертышей» в личность знают только персональные кураторы, да сам Герасимов…

– Ну, на нет и суда нет, – согласился Медников. – Пошли, форму сдадим, что ли…

– Водочки только сперва в вокзале тяпнем: когда-то еще нам повидаться придется, – вздохнул Прохор.

– Совсем ты, брат, старый стал – нешто забыл, что не дозволяет моя вера сего безобразия? И потом: в буфет-то с чистыми пассажирами в форме не пустят…

– Ну, за компанию посидишь просто рядом, – попросил старик. – А за буфет не беспокойся: я тут знаю служебную чайную в подвале. Для своих, для железнодорожников. Собственно, и не чайная это вовсе, а склад-буфет: чай, сахар, фрукты и булочную мелочь проводникам вагонов отпускают.

– Нешто там и водку подают? – подивился Медников.

– А чего не подать хорошим людям, которые смену свою «отбарабанили»? Пошли!

Через неприметную дверь под табличкой «Служебный вход» проникли на лестницу, спускающуюся в подвал вокзала. Попетляв по темноватым коридорам, Прохор уверенно вывел приятеля в небольшое помещение с узкими окнами под самым потолком. Буфетчик внимательно оглядел незнакомых ему «железнодорожников», но просьбу Прохора подать пару чая «с-под бешеной коровки» уважил. Принес за их стол пузатый чайник и два стакана в подстаканниках, бутерброды с килькой. А поскольку других посетителей в чайной не наблюдалось, со скуки присел рядом.

Прохор налил себе закрашенной чаем водки. Медников, с омерзением вытаскивая изо рта попавшие волоски от накладной бороды, спросил обычного чая.

– Что-то я вас, братцы, раньше тут не примечал, – заметил буфетчик.

– А мы с Московского вокзала, – не моргнув глазом, нашелся Медников. – Аврал какой-то тут, сказано было – вот для усиления цельную бригаду сюда и прислали.

– А-а, тады понятно, – покивал буфетчик, зевая со скуки. – Пара проводников тут для господ пассажиров с экспресса провиант получал – тоже из ваших, поди? Па-атешные! Совсем неумёхи: один лимоны рассыпал, другой корзину с булками оставил, в накладной квитанции место для подписи найти не мог… Набирают кого ни попадя, прости господи!

Поговорить о своем при буфетчике было никак нельзя, и Прохор, торопливо допив водку и проглотив бутерброды, потянул Медникова на выход.

Сдав форму и упрятав проклятую бороду в карман, Медников распрощался с Прохором и уныло пошел в контору – докладывать начальнику о провале своей миссии.

Рассеянно выслушав рапорт Медникова о потраченном напрасно времени, Лавров попросил:

– Евстратий, экипаж бы с княжеским гербом раздобыть на вечер, а?

Удивленно покосившись на роскошную алую черкеску с газырями ^[212], небрежно брошенную на спинку кресла, Медников понял, что начальнику нынче тоже предстоит «маскарад».

– Знаю местечко, где всякие выезды с лошадьми в прокат дают, гм… На купеческие свадьбы – любят купцы пыль в глаза подпустить. А кучер вам не требуется, господин полковник? – с надеждой поинтересовался Медников. – Я знаю одного верного. Непьющий!

Лавров поглядел на него долгим взглядом, невесело усмехнулся:

– Требуется кучер, конечно… Только учти, Евстратий, дело мое каторгой пахнет, ежели поймают!

– С таким начальником и на каторгу не страшно, – совсем весело отозвался Медников. – А кому голову морочить станем-то?

Выпытав про задумку начальника, Медников посерьезнел:

– Стало быть, точных сведений насчет объекта не имеется? «На арапа» брать доктора станете? А ежели упрется: я не я, и тетка не моя? Тогда как?

– Тогда отпустим, Евстратий, – вздохнул Лавров. – Мы ж не революционеры – до конца чтобы идти… Одна надежда у меня: сколько слышал про этого человечишку – слаб духом, говорят, да жизнь очень любит. Так что, если я все правильно вычислил – «поплывет».

Медников сердито посопел, но ничего не сказал.

⁂

Новицкий стукнул в дверь второго купе, повернул ручку – дверь оказалась открытой. Нахмурившись, он шагнул внутрь, раскланялся с супругой Витте, повернулся к нему самому:

– Ваше высокопревосходительство, мы ведь с вами договаривались: дверь все время запертой должна быть!

Витте, забавлявшийся с внуком под строгим присмотром бонны, виновато поглядел на своего телохранителя:

– Так ведь, Андрэ, голубчик, запираться вроде и не от кого! Все в вагоне свои! Три купе из шести за мной записаны, в остальных члены делегации едут. Четвертое купе – посол Покотилов, пятое – секретари МИДа Набоков и Коростовец, в шестом профессор Мартенс. На ходу поезда и опасаться вроде некого – вагон от соседних изолированы. А на станциях я наружную дверь всегда запертой держу, и без вас носа наружу показать не смею.

Уловив в выражении лица Витте легкую улыбку, Новицкий нахмурился еще больше.

– Напрасно насмешничаете, ваше высокопревосходительство. Привычка должна у вас выработаться…

– А как насчет вашей привычки, милостивый государь? – перешел в наступление Витте. – Мы с вами, Андрэ, двое суток в Петербурге под одной крышей жили, да в поезде целый день едем – а сколько раз я вас просил позабыть это дурацкое «высокопревосходительство»? Вы же секретарь мой – стало быть, вполне приемлемо по имени-отчеству работодателя называть. А вы все «превосходительствуете»… Давайте лучше чайку у проводника спросим, да о делах поговорим. А то у Лёвушки, я гляжу, уже совсем глазки слипаются.

Витте передал ребенка бонне, и та отправилась в выделенное ей и ребенку отдельное купе. А Сергей Юльевич дважды дернул сонетку, вызывая проводника.

– Да вы присаживайтесь, Андрэ, не смущайтесь! – супруга Витте, Матильда Ивановна убрала со столика у окна разложенные журналы. – Или я помешаю вашим секретным мужским разговорам?

– Ну какие же от вас могут быть секреты, Матильда Ивановна, – галантно возразил Новицкий, присаживаясь на диван напротив женщины.

В свои 42 года Матильда Ивановна Витте сохранила девичью стройность фигуры и матовую бледность лица, а выразительные зеленые глаза и ямочки на щеках при улыбке делали ее лет на пятнадцать моложе. Новицкий, досконально и всесторонне изучивший «объект охраны», знал, что на самом деле Матильда была никакая не Ивановна, а Исааковна. Увидев эти глаза в Одесском театре, рано овдовевший Витте влюбился раз и навсегда. Рискнув карьерой, которая серьезно могла пострадать в результате женитьбы на еврейке, Витте обратился с просьбой устроить развод мадам Лисаневич, урожденной Нурок, лично к Александру III.