Тот, кого я хочу - читать онлайн книгу. Автор: Лора Лайонс cтр.№ 16

Почти месяц назад, Филиппины

Марина

Я показываю работницам салона квитанцию от предыдущего посещения. Случайно не выбросила ее. И когда сегодня укладывала в кошелек шефовы доллары, она как бы сама попалась мне в руки. Но толком объяснить трем девушкам, что мне нужно сейчас, не могу и вся дрожу. Тогда появляется высокий элегантный филиппинец в белом костюме. Он неплохо говорит по-русски, и он понимает мое состояние сразу. Наверное, он здесь администратор или психолог, или у него другая профессия, которая обязывает все понимать. Он говорит:

— Ты в беде?

Я киваю, потому что нет для меня хуже врага, чем я сама. Он усаживает меня в большое кресло и задает еще один только вопрос:

— Что ты хотеть?

Хочу любить. Или хотя бы перестать мучиться от неразделенной любви, любым способом! Но этому не поможешь. И я шепчу то, о чем думала полдня:

— Чтобы меня не узнали.

Он кивает, раскладывает на столе передо мной фломастеры на тонких шлангах и предлагает немного поэкспериментировать, поиграть с краской. Соглашаюсь, вздрагивая от сдерживаемых рыданий.

— Успокойся, все будет хорошо, — утверждает мужчина, наливая и протягивая мне апельсиновый сок-фреш.

Выпиваю, зубы стучат о стакан. Краска с первого же прикосновения действует, как и в первый раз, чуть одурманивающе. Я соглашаюсь и на то, и на это, особо не вслушиваясь, наверное, сейчас меня можно уговорить на что угодно. Какая разница, если это всего на пару дней! Мои чувства, мои несбыточные желания вконец измучили и тело, и душу. Мне предлагают раздеться. Девушки начинают делать массаж, втирают бальзамы. Они так внимательны. Мужчина не ушел.

Я даже не сразу замечаю, что они заперли салон и уже вчетвером трудятся над моим полностью обнаженным телом, распятым на столе. Конечно, я немного чувствую себя жертвой, но терплю, ведь люди не любят жертв. Мастера трудятся надо мной до тех пор, пока я сама не перестаю узнавать себя в зеркале. А что — в этом что-то есть. По крайней мере сейчас я точно красотка, почти богиня. Улыбаюсь. Только здесь, на краю земли, могли придумать и изобразить ТАКОЕ.

Выхожу оттуда, закутанная до глаз в подаренную тончайшую ароматную индийскую шаль. И у меня даже получается неузнанной пройти мимо шефа и Савелия, и не упасть. Они стоят перед лестницей на мой этаж, ждут кого-то, возможно меня. Но я одна поднимаюсь в номер и долго стою под душем, чтобы немного прийти в себя.

На часах — двадцать три часа по местному времени. Я сейчас как бы совсем другая, но все еще не рядом с любимым. Набираю внутренний номер апартаментов шефа, — в такое позднее время наверняка ответит охранник, так и вышло. Сдавленным голосом, пытаясь говорить как можно равнодушнее, я спрашиваю о планах начальства на завтра и, как бы между прочим, о самочувствии раненого, как там его, Саши!

— Оклемается, — заверяет Савелий сонно. — Крепкий парень. Я недавно заходил к нему: глотает таблетки и смотрит телек.

Выхожу из номера, перебегаю полутемный коридор и чуть слышно стучусь к НЕМУ. Дрожу от любви и ужаса.

Он, возможно, решил, что стучится кто-то из персонала, его тихое «Come in» для меня подобно грому. Заставляю себя открыть дверь и войти. Он лежит в одежде на той самой кровати, где я представляла его неделю назад! Саша поворачивается ко мне и смотрит…

Вблизи НЕГО я совсем тушуюсь и немею, как всегда. Он вытаращивает глаза и тоже сразу не находит, что сказать. А может, от удара по голове ему говорить больно. Что-то он выдавливает из себя, какой-то короткий вопрос на английском. Но ведь богини не обязаны отвечать смертным! Тогда он медленно встает, подходит и прикасается ко мне. К щеке, подбородку, волосам. Может, всего лишь, чтобы убедиться, что я не глюк. Потом спускает ткань с моих плеч и рывком приникает ко мне.

Бабник он, что ли? Падок ли на экзотику? Или любой на его месте бы не устоял? Или пережитой болевой шок сейчас толкнул моего любимого на грудь жизни-женщины? Я не знаю. Мне это уже не важно. Потому, что мы с ним обнимаемся и занимаемся любовью, молча, как животные.

Наташа

Три недели спустя

Вера Ивановна напомнила о себе по стационарному телефону натужным шепотом: Марина все еще не звонила.

Я кладу трубку и думаю. Моя подруга оставила здесь мать-гипертоничку с доходами лифтерши и сестру-восьмиклассницу с редкой «заботой» от алкогольного папаши в виде копеечных алиментов. А ведь Маринка в своей престижной фирме должна была неплохо зарабатывать! Фактически последний год она была и кормилицей, и главой семьи. Характер у нее есть. Что должно было произойти, чтобы она так резко себе изменила?

Замечаю, что уже какое-то время думаю о фотографии туземной красавицы, открываю ее. Потом нахожу в фотоальбоме несколько наших общих с Мариной школьных фотографий и располагаю их рядом с экраном телефона. Отступаю на шаг для полноты обзора. Как-то эти фото должны быть связаны. Почему подруга прислала мне эту картинку? И почему только мне? Что это — знак особого доверия? Намек на какое-то обстоятельство? Шутка? Во всем должен быть смысл, как и в статьях Налогового кодекса, надо только кропотливо искать между строк…

Что по времени означает ее записка под фотографией «не показывай до моего приезда»? До даты возвращения, которая была указана в ее заранее купленном обратном авиабилете из Манилы?

Или в записке она имела в виду тот отдаленный день, когда она вернется на Родину, заработав чемодан долларов? Ставлю вопрос по-другому: отсылая эту фотографию, знала ли моя подруга уже, что останется, или с Мариной действительно что-то случилось? Я прикидываю и так, и эдак. Странная женщина на фото тревожит меня. Я не могу больше без внутренней дрожи, без предчувствия чего-то непоправимого смотреть на это прекрасное разукрашенное лицо.

​

Утром, забежав к Вере Ивановне и сделав несколько звонков, я отправляюсь в полицейское управление нашего района. Кем-то в нем работает (или правильнее — служит?) еще один наш одноклассник, — моя детская неразделенная любовь, Володя Маркелов. Судя по отдельному кабинету (так меня информировали), он делает стремительную карьеру в структуре МВД.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍Разыскиваю нужную дверь, имеющую только номер, и робко стучусь, излишне робко! Слышу какой-то возглас из-за двери, вдыхаю полной грудью и вхожу.