Женщины его Превосходительства - читать онлайн книгу. Автор: Ольга Кам cтр.№ 55

– Мы могли бы все решить более цивилизованным путем, – между делом заявляю я, вытаскивая из упаковки очередной ароматизированный платочек. С запахом жасмина. – Без этих условностей.

– Кто ж знал, что ты с этим мудаком трахаешься, а он еще и впишется за тебя.

– Да уж, нехорошо получилось, – соглашаюсь я, сминаю салфетку и небрежно отбрасываю ее. Вокруг нас уже накопилось более десятка таких комочков. Зато я постепенно начинаю признавать своего брата. По крайней мере, убеждаюсь, что это действительно он. Знакомые черты лица, недовольный изгиб губ, спутанные темные волосы. И карие глаза с поволокой боли.

– Сама-то из себя ничего не представляешь. Пустое место.

– Мне должно быть обидно? – поднимаюсь и смотрю на него сверху вниз. Его нос как раз возле кончика моей туфли. Одно неловкое движение, и все мои старания по отмыванию его физиономии пойдут насмарку. Останутся некрасивым пятном на дорогой коже.

– Опусти самоанализ, – все-таки мне он нравится. Не ожидала от Макса столько отваги в трудной ситуации. Почти безвыходной. Я готова ему аплодировать за эти язвительные нотки в голосе. – И давай уже решай что-нибудь.

– Бл?дь, ты в херовом положении.

– Правда что ли? – через силу усмехается он и устало закрывает глаза. – Никогда бы не подумал.

Мы замолкаем, погружаясь каждый в свои мысли. Не знаю уж, до каких глубин дошел Макс, но я глубоко нырять не люблю. Останавливаюсь у самой поверхности. И на этой поверхности вижу не самое приятное зрелище. Без скрытых подтекстов.

Прикуриваю еще одну сигарету и отворачиваюсь к маленькому окну, за которым в кромешной темноте различаю едва заметную фигуру еще одного охранника. Людей здесь ровно столько, чтобы отразить небольшое военное наступление, а учитывая их боевую готовность, в успехе операции можно не сомневаться.

– Я надеялась, что ты трус, Макс. Мне бы это очень помогло. А ты ничего, держишься.

– Не перед тобой мне на коленях ползать.

Я все так же смотрю в глянцевую темноту окна и задумчиво курю.

– Ты последний кого бы я хотела вообще видеть. Тем более на коленях.

В общем-то, наш разговор закончен. Не на самой торжественной ноте. Да, и жизнерадостной ее не назовешь. Так себе нотка. Минорная. Выхожу из комнаты и оглядываюсь в поисках Романова. Он стоит внизу, но при моем появлении тут же поднимает голову.

– Поболтали по душам?

Киваю.

– Ты можешь его отпустить?

Молчание. Он убирает руки в карманы и вопросительно на меня смотрит. Не понимает. Даже не пытается. На его лице написано разочарование. Оно выведено умелой рукой художника от упрямо сведенных бровей до презрительно изогнутых губ.

– Это твой брат, делай с ним, что хочешь, – после продолжительной паузы отвечает он и равнодушно отворачивается. А я возвращаюсь обратно в комнату.

– Зря ты это затеяла, – насмешливо выдыхает Макс, в то время, как я развязываю на его руках веревки. Узлы на них такие крепкие и запутанные, что я полностью увлечена своим занятием. Даже почти не замечаю, что он там бормочет.

– Потом ты вспомнишь это время, как самое счастливое в своей жизни, – помогаю себе зубами, пока грубая бечевка не поддается, и узлы не ослабляются. – Я ни разу не добрая. Просто это наше с тобой дело.

– Мы с тобой одной крови, Аннэт. Ты и я. – Скалится он в ответ.

От одного только упоминания исковерканного имени передергивает. Мордой в детство. Ничуть не лучше, чем об асфальт.

И продолжает резким хриплым шепотом почти на самое ухо:

– Я найду тебя, сука, и тогда…

Договорить он не успевает. Пуля пролетает буквально в нескольких сантиметрах от меня и вгрызается ему в лоб. Как жадная, голодная шавка. Она рассекает сначала кожу, дробит лобную кость и вкручивается горячим винтом в розовый мозг. Разносит его на сосуды и выплевывает на стену. Художественным пятном в стиле абстракции.

Оборванная фраза остается висеть в воздухе, как петля после повешенного.

В режиме глобального отставания от реального времени – коротко взвизгиваю. Определенно слишком поздно и слишком коротко, чтобы корректно вписаться в ситуацию.

За моей спиной – Романов. И когда я перевожу на него взгляд, он убирает пистолет и разводит руками.

– Ты же сказал, что можно его отпустить? – тяжело вздыхаю и поднимаюсь на ноги. Провожу ладонью по лицу, чтобы стереть кровь. Делаю только хуже, чувствуя, как под пальцами остаются неровные мазки.

– Я передумал, – Романов протягивает мне платок, и он замирает в воздухе как знак перемирия. Между нами. Между мыслями. Надеждами и планами. Своими и чужими. – Что еще за Аннэт?

– Надо было сначала поинтересоваться, а потом стрелять, – в желудок отдает глухой болью. Ощущения такие, будто кто-то ковыряется старой ржавой ложечкой под ребрами. Старательно и усердно. Твердо решив что-то оттуда вытащить.

У меня действительно нет привычки, падать в обморок от вида трупа. Пусть и неожиданного трупа. Трупа брата. Брата, минуту назад живого.

Теперь остается только держаться зубами за воздух.

– Это с детства, – отмахиваюсь я. – Произвольная фантазия Макса.

Нет, дело совсем не в обмороках и трупах. А в стремительно уменьшающемся количестве человек, которых я знаю. По именам. Осознать это можно исключительно после того, как по имени называть больше некого.

Я все еще жду, когда нагрянет ликование от свершившегося, когда оно вытеснит все остальное. Такое глупое и сантиментальное. Ни хера.

Ржавый металлический край с новой силой погружается в живот. Ворочает все внутренности, наматывая их как спагетти. Для профилактики задерживаю дыхание и почти беззвучно произношу:

– Здесь можно где-нибудь умыться?

Платок остается висеть в воздухе. Как знак перемирия. Между нами. Между мыслями. Надеждами и планами… Между…

Все равно, чтобы смыть кровь лучше воспользоваться холодной водой.

Мы возвращаемся в город по пустынным ночным дорогам. Волосы у меня все еще немного влажные после водных процедур в тесном помещении. Когда я горсть за горстью бросала ледяную воду себе в лицо, в тщетных попытках привести себя в порядок. Я набирала ее в ладони, уткнувшись взглядом в фарфоровую раковину, и жадно пила, надеясь унять боль в желудке. Напрасно. Я только еще больше размазывала остатки макияжа, превращая себя в убогого клоуна после веселого представления.

Александр останавливается напротив гостиницы и выключает мотор. Тишина накатывает на нас как девятый вал во время шторма. Сильно и мощно. Сметая все на своем пути.

Он молчит. Смотрит на неоновую вывеску, будто впервые ее видит. Скрещенные руки лежат на руле. Пальцы беспокойно выстукивают сбивчивый ритм. На секунду прикрывает глаза, словно собирается что-то сказать. А я послушно жду.