Женщины его Превосходительства - читать онлайн книгу. Автор: Ольга Кам cтр.№ 33

Перспективы на вечер, прямо скажем, не сказочные. Я не омрачаю свою действительность никому ненужными принципами. Не в этот раз. Меня не пугает предстоящий секс, и я не собираюсь изображать униженное достоинство. В некоторых случаях на что-то приходится не обращать внимания. Не придавать значения. По крайней мере, не то значение, которое придают романтические барышни на пике своих душевных чувств.

В ванной я скалюсь своему отражению в зеркале. Обнажаю верхний ряд зубов, упершись руками в края раковины. Так бы и съездила кулаком по гладкому стеклу, чтобы разнести на мелкие осколки то, что я там сейчас вижу. Чтобы разбить в кровь костяшки пальцев. Чтобы завизжать от боли во всю силу своих легких. Закрываю глаза, проваливаясь в зернистую темноту. Наверное, это и есть самый последний предел отчаяния. Бешенство и злость. У всего есть свой предел. У всего есть та самая граница, за которую лучше не переступать.

В таком состоянии совершают самоубийства. Или массовые расстрелы. Совершают то, на что в обычном состоянии никогда не решились бы. Можно долго молчать, можно долго терпеть, но и у молчания и у терпения имеется лимит. Как у батарейки аккумулятора. А потом р-р-аз, и что-то меняется. Можно сдохнуть, а можно взорваться. Выбор за тобой. Вернее, о выборе тут уже речь не идет. Ты просто подчиняешься внутренним механизмам, которые срабатывают, чтобы вывести тебя на новый уровень. Жизни, понимания, мироощущения.

Ополаскиваю лицо холодной водой. В который раз. Пытаюсь привести себя в чувства. У меня пока еще нет желания оказаться на самом краю пропасти, когда уже совершенно все равно делать шаг вперед или назад. Когда стирается грань между черным и белым, правильным и неправильным. Депрессия – это не мир в мрачных тонах. Депрессия – это мир без оттенков. Это тоскливый серый цвет без малейших переливов. Вот зачем нужен кокс. Чтобы исправить положение. И его нет.

Глотаю большими глотками черный, обжигающий кофе, не чувствуя вкуса. Измеряю номер шагами. Хожу из комнаты в комнату, временами останавливаясь у окна и бросая короткий взгляд на город.

«Привет, родной. И почему мы с тобой поссорились? Почему ты выгнал меня из своей жизни? Зачем отвернулся? Разве это по-честному? Разве плохо мы с тобой ладили? Не я ли выполняла все твои прихоти. Не мы ли встречали закаты и рассветы в салонах лимузинов, попивая охлажденное шампанское? У нас было так много общего, а ты протащил меня мордой об асфальт. И знаешь ли, это чертовски неприятно».

Усмехаюсь и задергиваю шторы, чтобы свет с улицы не проникал в темноту комнат. Смотреть на этот город честным взглядом, все равно что вгрызаться в карамельку гнилыми зубами.

Включаю музыку и жду. Когда чего-то ждешь, время превращается в пространственную дыру. Черную пространственную дыру, в которой без следа исчезает твоя жизнь. Ждать вредно. Ожидание как тяжелый наркотик, который не приносит удовольствия, но сжирает с потрохами все здоровье, а такими вещами не разбрасываются. И вроде все понятно, но от этого понимания ждать не перестаешь. Я не обманываю себя нелепыми надеждами. Что-то из репертуара: он не придет, его собьет машина, его пристрелят или просто найдутся дела важнее. Всякое может произойти, но не в моем случае.

Я пью кофе. Чашку за чашкой. Желудок на такое некорректное отношение к себе отзывается резкой болью. Я не помню, когда последний раз ела, но аппетита нет. Есть резкая боль и огромное количество кофеина. Не самый лучший набор. Не самый лучший способ существования.

Когда Романов приходит, я сижу на диване, поджав под себя ноги. На мне только халат на голое тело. Теплый, махровой халат, в который приятно закутаться. Не очень подходящая одежда для подобных случаев. Или совсем не подходящая.

Он не стучится и никак не заявляет о своем приходе. У него свой ключ, и он просто молча входит в номер. Как к себе домой. Я не вижу его, но прекрасно слышу и тихие шаги, и даже дыхание. Я чувствую его приближение. Интуитивно. Воздух становится слишком разряженным, для того чтобы им полноценно дышать. Тишина, сопровождающая его действия, как преданный спутник – невыносима. Ее хочется нарушить, разбить, как совсем недавно зеркало в ванной комнате. Хотя бы для того, чтобы не ощущать себя полной идиоткой. Явно не мой статус. Не моя роль. Но положение обязывает. Даже принуждает. В душе я готова посмеяться над собой. Это как щелчок по носу. По высоко задранному некогда носу.

Не оборачиваюсь. Смотрю в стену перед собой и делаю очередной глоток кофе. Спокойно. Равнодушно. И плевать, что сердце в этот момент захлебывается от переизбытка крови. Это не от его появления, всего лишь от переизбытка кофеина. По крайней мере, именно в этом я пытаюсь себя убедить.

– Может быть, ты от меня чего-то ждешь? – первой нарушаю молчание я, невозмутимо делая глоток вязкого напитка. Обжигаю горло и едва сдерживаюсь, чтобы не закашляться. – Конкретного текста или действий?

Голос в ватной тишине звучит неправдоподобно. Хрипло. Неестественно. Он стекает по стенам и оседает на мягком ковре уродливой лужицей.

Чашка с мелодичным звоном опускается на блюдце. Тонкий фарфор выдает легкое дрожание пальцев, и я отставляю ее на журнальный столик. От греха подальше. Чтобы не уронить случайно себе на колени.

– Ты разве не знаешь, чего от тебя ждут мужчины? – он подходит ближе и останавливается у меня за спиной. Его рука опускается мне на плечо, скользит по вороту халата, чуть отодвигая край. – Или это вопрос личных предпочтений клиента?

Кротко усмехаюсь.

– Увы, – его прикосновение действует на нервы. И без того расшатанные нервы. Как удар хлыста. – Не вопрос.

– Давай не будем начинать вечер с разочарований. – Ему, кажется, совершенно безразличны мои слова. Едва ли он вообще их слышит. Отвечает на автомате, исключительно из-за того, что я сама начала этот разговор, и его надо поддержать. Но делать ему этого явно не хочется. Романова гораздо больше интересует изгиб моей шеи, по которому он очень медленно проводит указательным пальцем. – Я могу и заставить.

Он обходит диван, на котором располагаюсь я, и садится в кресло напротив. Окидывает меня снисходительным взглядом. Ситуация откровенно его забавляет. Это заметно по слабой улыбке. Сдержанной, но при этом поразительно самоуверенной.

– Не поспоришь, – улыбаюсь в ответ. Криво. Какой-то извращенной улыбкой, больше похожей на оскал вконец уставшего зверя. Чувствую себя примерно так же. – Можешь – заставь. Мне терять нечего.

Замолкаю на несколько секунд, словно собираясь с мыслями. Или обдумывая только что произнесенные слова. Хотя, по сути, обдумывать нечего, как и нечего собирать. Романов, словно понимая мое непростое положение, ждет очередного словесного пассажа. Я не смею его разочаровывать и выдаю:

– Мне только одного не понять, ведь ты можешь получить любую. Не напрягаясь и не тратя денег, что за прихоть устраивать себе столько трудностей?

– А ты, значит, под категорию «любая» не попадаешь? Тебя я захотеть не могу? Ты как неприкосновенный золотой запас, к которому имеют доступ только избранные? – он равнодушно приподнимает одну бровь.