Грани сна - читать онлайн книгу. Автор: Дмитрий Калюжный cтр.№ 43

– Но я ведь у вас не работаю.

– Всё оформим. Полёт и питание за нами, командировочные выпишем. Там сдадите отчёт, а когда вернётесь, встретимся, обсудим и оформим. Сейчас просто некогда… И ещё вот что. Ни с кем из наших высших военных руководителей в разговоры не вступать. Только если обратятся сами, и то максимально уважительно.

– Ну, вы мне объяснять будете! – хмыкнул Лавр. – Понимаем, товарищ.

…Коллеги по научной бригаде, летевшей исследовать самолёт, представились только по именам: Дима, Евсей, Миша, Максим Григорьевич и Александр. Из их разговоров Лавр понял, что в Липецке – немецкая авиационная школа, созданная, чтобы натянуть нос бывшим союзникам, то есть англичанам, французам и американцам. Россию не позвали на подписание Версальского договора 1919 года, и она может сдавать свою землю и небо под германские военные объекты. Но делает это тайно. ^[48]

Трое командиров – Михаил Николаевич Тухачевский; ещё один, чьего имени Лавр не знал, и замнаркома обороны по авиации Яков Иванович Алкснис, мужчины лет сорока или чуть больше, сели ближе к кабине и весь полёт оживленно переговаривались. За гулом моторов Лавр слышал лишь несколько фраз, вроде таких: «Бездарь, надо что-то делать…», «Скажу Генриху», «Какой из него … полностью некомпетентен».

Прилетели – и сразу в цех. Там пахло сталью, кожей, отработанным керосином и ещё чем-то специфическим. Работали при свете фонарей; большие ворота и маленькие окошки были плотно закрыты.

Первым в самолёт забрался спец «по закладкам», он проверил наличие пломб и секреток на приборах, и отвинтил то, что можно отвинтить. Снаружи тем временем трое: Миша, Евсей и Максим Григорьевич, уже смотрели колёса. Двигатель, и без того требовавший ремонта, стоял отдельно. Все понимали, что раз его разрешили ремонтировать советской бригаде, то ничего нового в нём нет. Но на всякий случай и с ним работали, кому надо.

Наконец, внутрь пустили прибористов.

Дима с Александром определили, что гиромагнитный компас аналогичен тому, который придумали и построили у нас наши инженеры. Лавр нашёл, что большинство приборов фактически аналогичны советским, но отметил, что такого топливомера, как у немцев, у нас нет. Ему было обидно. Он уже придумал такой же, и гордился этим. Измерение количества топлива в баке, в условиях болтанки, кренов и скачков давления – задача не тривиальная! А воплотить в металле не успел…

По окончании осмотра их перевели в пустое служебное здание напротив того, в котором гуляли командиры, снабдили бумагой и перьевыми ручками. Сдав отчёты, исследователи получили возможность немного поспать, чем и воспользовались – но уже в семь часов утра их подняли и повели на взлётное поле. Организаторы желали, чтобы они исчезли отсюда до того, как проснутся немецкие гости. Лавр тихонько сказал Максиму Григорьевичу, что, мол, странно, почему с ними не летят Тухачевский с Алкснисом, а тот резонно посоветовал об этом не думать:

– У них свои дела, коллега.

У самолёта стояли двое, один в штатском и второй в форме НКВД, проверяли паспорта, сверяли со списком. Тут-то и случилась неприятность:

– Этого товарища в списке нет, – сказал проверяющий в штатском тому, что в форме. Тот сразу взял Лавра за плечи и вывел из очереди.

– Как так? – удивился Лавр. – Я же со всеми.

– Он с нами прилетел, – подтвердили остальные.

– В списках нет, в самолёт не пущу, – ответил чекист.

– А ведь вами, товарищ, наверно, заменили Гинельсона из группы Грабина! – сообразил Максим Григорьевич. – Посмотрите, товарищ проверяющий, Гинельсон в списке есть?

– Гинельсон есть.

– Отметьте этого товарища вместо Гинельсона. И пусть летит с нами.

– На здоровье, – ответил проверяющий. – Моё дело – лимит численности.

– В списках нет, в самолёт не пущу, – упёрся чекист.

– А как же он в Москву попадёт?

– Пусть поездом едет. Я его даже довезу до вокзала на служебной машине. Но в самолёт он, раз его нет в списке, не сядет.

– Но почему же?!

– Потому что если что, спросят с меня.

– А в Москве его в самолёт посадили!

– В Москве другой сотрудник, у него своя голова. А мне мою жалко.

– У меня денег мало, – пытался упросить его Лавр. – Я не рассчитывал, что придётся поездом…

– Вообще не мой вопрос, – и чекист стал подталкивать Лавра в сторону.

– Подождите! – крикнул Максим Григорьевич, и подбежал к ним. – Слушайте, молодой человек. Я дам вам сотню, в Москве найдёте меня и вернёте.

– Где же я вас найду?

– А приходите в Бауманку, я там по четвергам читаю динамику.

Билет Лавр взял на поезд, идущий в Москву через Тамбов и Рязань – более удобного пришлось бы ждать едва не сутки. Когда проезжали Грязи, проводник вселил к нему в купе трёх сельских девиц, из них одна была хорошенькая – Тоня, а другие так себе. Они ехали из деревни Телелюй совхоза Прибытковского, впервые попали на железную дорогу, всего пугались, и Лавр, чтобы отвлечь их, больше часа рассказывал им о городской жизни и о важности образования. В Мичуринске к ним вбежала ещё одна:

– Не выдавайте, а?

Это была Зина, безбилетная. Пряталась от проводников аж от Белгорода. Объяснила:

– Денег-то нету вовсе.

Она была колхозная, ехала в Москву в расчёте найти там работу. Узнав, кто эти три девицы, сразу стала ругаться, что в совхозе твёрдая ставка, а у них, колхозников, трудодни. Те в долгу не остались и насыпали ей тучу фактов, из которых следовало, что в колхозах жизнь – малина, а как раз они у себя в совхозе мучаются. Потом Тоня проговорилась, что едут в Ряжск поступать в техникум при тамошнем дорожно-механическом комбинате. Зина вообще взбесилась:

– Оне ишшо ругають ентот свой совхоз! – возмущалась она. – А их учиться послали! Задаром! А я таки жизню сама соби буду устраивать?

Речь её изобиловала «неправильностями» вроде «евойный», «еёный» или «ентот», или «дотудава», с аканиями и гэканиями. Молодые студентки из Телелюя говорили ничуть не лучше. Лавра это не очень заботило: тут изъяснялись так всегда, начиная от вятичей, и этот говор сохранился у простолюдинов даже после Пушкина. Он привык.

Когда доехали до Ряжска, Тоня с подружками сошли. Лавр их проводил, потом прогулялся по перрону и купил пирожков. Зашёл в кассу и взял Зине билет до Москвы, после чего вернулся в вагон и переключил на неё всё своё внимание. Она была довольно миленькая, обладала здравым умом и решительность, и уже всё распланировала.

– Устроюся я на работу, лучше при лошадях, грузы возить, – говорила она. – При какой-нить стройке. Говорят, в Москве много строят. И ещё там есть общежитие.