Обитель страха - читать онлайн книгу. Автор: Дмитрий Леонтьев cтр.№ 45

Я надеюсь… Нет, я верю, что вы поймете меня. Если не удастся добиться моей отставки – подайте рапорт о моем исчезновении в этом бурлящем русском котле. Искать меня все равно некому. А вы, самый близкий мне человек, и так знаете о моей судьбе и моем решении. Я не дезертирую, сэр. Я ухожу на битву куда более опасную и трудную. Я верю отцу Иосифу в том, что вся эта кровь и весь этот мрак – временное. И я хочу научиться молитве. Потому что это – самая большая сила во Вселенной, ибо доходит до Бога, а Бог может все. И я хочу, чтоб и мой голос был услышан… Нам дано право выбора, и я хочу его сделать…

Позже, когда я ускользну из-под бдительной опеки красных бойцов (а я это умею – вы знаете), я перешлю из нашего посольства более подробный рапорт. Эту же тетрадь, на всякий случай, я все же оставлю здесь, в обители. Может, ваши агенты найдут этот тайник, а может – кто знает?! – и мне удастся когда-нибудь вернуться сюда?..

Пора. Я слышу, как меня зовут. Скоро мы выступаем в путь. Спасибо вам за все. Я верю, что вы поймете и простите меня. А я буду всегда благодарен вам. И за заботу обо мне, и за мудрые наставления, и за тот «великий шанс», который привел меня в эту Обитель… Прощайте. Искренне ваш – Д. Б.

Когда-нибудь потом наступит Божье время,

И мудрая Любовь взойдет на царский трон,

И кто-то вроде нас закинет ногу в стремя,

Чтоб ехать не на брань, а к Богу на поклон.

Но нынче целый мир идет на нас войною,

Он чует нашу кровь – тем хуже для него!

Душа моя чиста, друзья мои со мною,

И значит, мы еще посмотрим: кто – кого…

С. Трофимов

Увлеченный чтением старой рукописи, я засиделся допоздна, а потому и ремонт машины закончил лишь к полудню.

Заметив приближающегося настоятеля, сходил в дом и вынес рукопись.

– Прочитали? – спросил он.

– О, да,- ответил я.- Но раз я держу ее в руках, то эта рукопись так и не попала к адресату?

– Ну, видимо, юный Джеймс (или как его звали на самом деле?) все же отправил свой отчет через более надежные каналы. Судя по дальнейшим историческим событиям, можно смело утверждать, что английские спецслужбы и правительство были ознакомлены с этой информацией. Уж во всяком случае, его читал тот самый загадочный адресат, к которому и обращался господин Блейз… Вы, кстати, догадались, о ком идет речь?

– Было бы сложно не понять,- кивнул я.- Сейчас его цитаты растащили по всему миру.

Я посмотрел на спокойное, чуть отрешенное лицо настоятеля и все же не удержался:

– А как сложились судьбы героев этих событий в дальнейшем?

К моему удивлению, он не стал скрытничать.

– По-разному,- сказал настоятель.- Купец Прянишников уехал в Америку, где открыл свое дело и стал довольно успешным предпринимателем. Он поддерживал целую общину русских эмигрантов. На свои деньги открыл небольшую церковь, которая существует и поныне. Оказывается, перед отъездом отец Иосиф отдал ему несколько монастырских икон с пожеланием вернуть их в монастырь, когда закончится смута, и тем самым спас их от уничтожения. Несколько лет назад к нам приезжал внук Прянишникова, он и рассказал о судьбе деда. Сам купец умер в сорок шестом году, оставив по себе добрую память в русской общине, двух дочерей и пятерых внуков. По его завещанию нам вернули эти иконы. Сейчас они вернулись на свои места в храме. Забавно, что именно у него нашли приют и те несчастные жулики – супруги Стрельниковы. Муж работал на каком-то американском заводе, а его жена была стенографисткой, танцовщицей, снялась даже в паре эпизодических ролей в кино. Но больше уже не воровали и нашли свой покой на эмигрантском кладбище, недалеко от построенной Прянишниковым церкви. Комиссар Коган – Звездин был расстрелян во время сталинской «чистки рядов» в 1937 году. Тогда из руководства аппарата были устранены почти все организовавшие большевистский переворот «коганы». Как вы знаете, Сталин приказал переписать даже учебники, заменив словосочетание «октябрьская революция» на «октябрьский переворот». Странно, что сейчас это «событие» вновь называется «революцией». Лично я не могу понять, почему многомиллионная резня русского народа в семнадца-том-двадцатом годах считается «революционной борьбой» и воспринимается едва ли не как должное и естественное, а вот когда речь заходит о судьбе мерзавцев и палачей, устроивших этот геноцид, то постигшая их кара называется «преступлениями сталинского режима» и «репрессиями»? Видимо, кому-то вновь очень выгодно подменить акцент и понятия. Как я слышал, Коган не только написал «чистосердечное признание», выдавая скопом и друзей и врагов, но даже на расстреле стоял на коленях, умоляя дать ему шанс «искупить и оправдать»… Да, революция всегда пожирает своих детей, подобно языческим богам… Что породили… Матис Плаудис был расстрелян много раньше, но он, по крайней мере, сумел сохранить достоинство до конца. Красноармейцы, расстреливавшие его, дважды «промахивались», только изранив своего командира. И тогда он взял командование на себя и сам довел дело до конца, как доводил его всегда и во всем… Несмотря ни на что, это все же был смелый и по-своему честный человек…

– Тела монахов так и не нашли?

– Во всяком случае мне об этом ничего не известно… А вот святой источник сохранился до наших дней. И основные церковные строения… Здесь после революции был детский дом… После «перестройки» монастырь вернули церкви… Сейчас отстраиваемся потихонечку…

– А главный герой? – С улыбкой взглянул я на него.- Что было с ним?

– Кто знает? – улыбнулся в ответ настоятель.- В любом случае его ждала долгая и трудная дорога. Видимо, были и лагеря и нищета. Но он был очень упорный мальчик, этот юный офицер. Полагаю, он все же нашел большинство ответов на свои вопросы…

– Ну, в этом-то я не сомневался,- сказал я.- Что ж, значит, все устроилось?

– Да, с Божьей помощью… Что будете делать теперь?

– Поеду домой. Машину я починил…

– Я о вашей работе. Так и будете колесить по стране или все же вернетесь к тому, что вам дорого? Знаете, сейчас многим кажется, что «все не так» и «надежды нет». Но если все время бежать, то кто будет исправлять? Каждый голос решает многое… Были времена и потяжелее. Но у каждого есть свобода выбора: сдаться или сражаться…

– Я буду думать,- сказал я.- Наверное, и впрямь пора возвращаться… Может быть, даже воспользуюсь и вашим сюжетом… Не возражаете?

– А как назовете?

– «Обитель»,- не задумываясь ответил я.

– Хорошее название,- кивнул старик и замолчал, глядя в холодное северное небо.

Я тоже посмотрел ввысь. Так мы стояли долго, но казалось, что нет на свете времени, а есть только это небо и сотни тысяч взглядов, обращенные к нему за многие века…

Мы простились, настоятель благословил меня, и я тронулся в обратный путь. В зеркало заднего вида я увидел, как он перекрестил меня на прощание, и тихо вздохнул: