Стеклянная женщина - читать онлайн книгу. Автор: Кэролайн Ли cтр.№ 26

Она возвращается в дом, отыскивает в baðstofa, возле постели Йоуна, томик Библии и листает перепачканные, замусоленные страницы в поисках нужного места. Так она и думала. «Добродетельная жена – венец для мужа своего». Глаза ее скользят дальше: «…а позорная – как гниль в костях его».

Роуса захлопывает книгу, кладет ее на кровать и начинает ходить туда-сюда, из кухни в кладовку, пытаясь выровнять дыхание.

Наконец она находит перо и чернила и принимается было сочинять письмо к Сигридюр, но не знает, что ей рассказать. Прежде она никогда не лгала маме. Она перечеркивает строчку за строчкой, затем несколько раз складывает лист, испещренный кляксами и вымаранными фразами, и прячет его в щель между половицами.

Потом она замирает в тишине и напряженно прислушивается – не раздастся ли шум наверху. Ей вспоминается собственное нелепое предположение, что Анна может быть все еще жива и заперта на чердаке. Безумие, не иначе. Вдруг в ней вскипает злость на мужа, на этот дом, на эту удушающую тишину.

Роуса бросается к лестнице и карабкается наверх, ступенька за ступенькой. Она ударяет кулаком в запертую дверь чердака, и та отзывается мелодичным стоном, будто поют мертвые деревья.

– Кто там? – Ее голос эхом разносится во мраке.

Это все твои фантазии. Глупая!

Роуса уже собирается спускаться, но вдруг слышит приглушенный выдох, словно вздыхает сам дом. Ее пронизывает холод, и руки покрываются гусиной кожей. Древний животный инстинкт подсказывает ей, что надо бежать.

И все же, не обращая внимания на дрожь в коленях, Роуса дергает дверную ручку и налегает всем весом на прочные доски. Ничего. Дверь не поддается. Роуса прижимается к ней ухом и не слышит ничего, кроме собственного сбивчивого дыхания и стука крови в ушах.

Она оседает на пол и закрывает лицо руками. Никого здесь нет. Ничего и никого. Даже встреча с призраком и то лучше одиночества. Пабби пришел бы в ужас, и Роуса гонит эту мысль прочь.

Вдруг что-то хлопает, будто простыни полощутся на ветру.

Она вскакивает, кубарем слетает с лестницы и выбегает на улицу. Студеный воздух обжигает лицо. Прислонившись к стене, Роуса вжимается в нее так сильно, что камень царапает кожу острыми зубами. Боль приносит облегчение. Боль хотя бы настоящая.

Роуса трет глаза. Руки ее дрожат. Она устала, ужасно устала. Именно поэтому ей и мерещатся эти звуки. Но она же слышит их. Она могла бы поклясться, что слышит их.

Она вглядывается в рябое лицо моря – сегодня оно нахмурилось и потемнело от ветра.

Никогда, думает Роуса, она не привыкнет к его шири, никогда не устанет поражаться тому, что оно сжимает ее в ледяном кулаке и в то же время простирается в неизвестные дали, где живет бесчисленное множество других людей, и у каждого из них свои беды.

Но бежать некуда. С каждым толчком сердца опутывающая Роусу веревка стягивается все туже, привязывая ее к этому телу и к этому дому.

Она даже не может написать маме. Что она ей скажет? Что муж холоден и чуждается ее? Что в доме, по-видимому, живут призраки? Что ей даже хочется, чтобы эти призраки оказались настоящими, потому что иначе, получается, она сходит с ума?

Когда Роуса приносит Йоуну dagverður, в глубине души ей хочется обвить руками его шею и прильнуть к нему, потому что он весь в поту, он осязаемый, он настоящий. Но она подавляет это желание. Оттолкни он ее сейчас – и она останется совершенно одна.

– Ты веришь в призраков? – спрашивает Роуса.

Лицо Йоуна темнеет.

– В чем дело?

– Я недавно прочла отрывок из Библии, в котором…

– Дьявол не дает нам постичь Слово Божие. Какой отрывок ты читала?

– Не могу припомнить.

– Должно быть, тот, где Моисей и Илия явились ученикам Христа, хотя были уже давно мертвы. Однако то было Преображение Господне – видение, дарованное Иисусом. Пророки не были призраками. Не глупи, Роуса.

Роуса рассматривает собственные сложенные на коленях руки.

– Но если душе нет пути в Царствие Небесное, пока не наступит день Страшного суда, разве не могут души тех, кто был несчастен при жизни, бродить по земле?

– Кто внушил тебе такие богомерзкие мысли? – Глаза Йоуна бешено сверкают. – Катрин? Я велел тебе держаться от нее подальше. Эта женщина отравит твою душу.

– Нет! Не Катрин. Я… я просто подумала… – Глаза ее застилает пелена слез.

Он смягчается.

– О своем пабби? Вот я болван! Ну же, не плачь. – Йоун дотрагивается до ее щек уголком льняного полотенца, явственно раскаиваясь, и Роусе начинает казаться, что его свирепость ей просто померещилась.

Он утирает ее слезы и натянуто улыбается.

– Ну, довольно толковать о призраках, Роуса. Твой пабби этого не одобрил бы. Ты как дитя малое. Но я не дитя брал в жены.

Она переводит взгляд на море, смаргивая горячие капли с ресниц.

Он отворачивается и снова принимается скирдовать сено. Лицо его сурово, точно пустынный утес.

С подступающей тошнотой Роуса вспоминает холодок, пробежавший по ее спине на могиле Анны. Словно она заразилась чем-то. Она дотрагивается до ямки между ключиц и ежится, ощутив под пальцами суматошное биение жизни.

– Ты озябла, – говорит Йоун. – Возвращайся-ка в дом, а не то простудишься – так и умереть недолго.

Она вздрагивает. Он целует Роусу в щеку, и по ее коже ползут мурашки.

Роуса бредет по продуваемому всеми ветрами склону обратно к дому, напоминающему скорчившегося от холода нищего горбуна. Если призраков не существует, значит, она сходит с ума.

Ощущение, будто она расползается по швам, нарастает, и паника все сильней сдавливает грудь при каждом вдохе. Роуса с головой уходит в мелкие хлопоты по хозяйству: собирает клочки шерсти, которые овцы оставляют на перекладинах в хлеву, вычесывает их, потом прядет. Она вытаскивает прялку на улицу, словно солнечный свет может защитить ее от неизвестного вздыхающего существа, которое живет в доме – или в ее голове? Она уже и сама не знает.

Снова и снова Роуса принимается за письмо к матери, но никак не может сочинить больше пары строк. «Все здесь так странно. Если бы только я могла вернуться домой! Я то и дело думаю о тебе. Иногда мне слышатся какие-то звуки, и я вспоминаю твои рассказы о draugar, духах умерших, которые лишают живых рассудка и пьют их кровь…»

Всякий раз она или комкает лист, или складывает его квадратиком и прячет под кровать или в щель между половицами, где Йоун его никогда не найдет. Потом она допишет эти письма и отправит на юг с каким-нибудь торговцем. Нужно только подобрать правильные слова.

Руки у нее дрожат, и временами она не может удержаться от слез. Если бы только поговорить хоть с кем-нибудь, свидеться с Катрин…