Под маской ангела - читать онлайн книгу. Автор: Нари Орлан cтр.№ 19

— Ты же знала, что я непостоянный. Уж прости, но тебя одной мне не хватает. Ты слишком редко в последнее время соглашаешься на секс — сама виновата. Но все равно нехорошо сегодня вышло — я лохонулся, больше не буду никого приводить домой. Чтоб тебе не было так обидно, можешь тоже завести себе любовника. Только будь осторожна. Будет плохо, если о наших связях на стороне узнают или твоя мать, или мои родители.

Мне надо бы прямо на следующее утро, в понедельник, бежать и подавать на развод. Но я угодила в собственную ловушку. В брачном договоре не было ни слова про измену. Если бы я первая пошла разводиться, то должна была бы отдать миллион. В безвыходном положении я не придумала ничего лучше, как просто отплатить Глебу той же монетой.

Но прежде чем мне это удалось, Глеб вечером в понедельник притащил домой огромный букет роз моего любимого оттенка — нежно-алого. Просил прощения и клятвенно заверял, что больше никогда не сделает мне больно. Наверно, внутри меня все же что-то дрогнуло и вспыхнул маленький огонек надежды. Я сказала, что попробую его простить, но в нашу постель так и не вернулась. Не могла. Просила дать мне время. Мучившись от ожидания, Глеб чем дальше, тем все больше злился.

А потом однажды ночью не вернулся домой. Как назло, утром нелегкая принесла его родителей, а от Глеба пришла смс: «Прикрой меня, потом сочтемся. Если что, я в командировке».

Только родители уехали, я в тот же день (точнее вечер) изменила Глебу со своим клиентом. Лучше бы я этого не делала. Жалею до сих пор. Но прошлого не вернешь и не изменишь — оно клеймом отпечаталось на щеке. И горит стыдом до сих пор.

— Майка, слышишь, прости меня, ладно?

Я обнаружила, что уже около минуты (а, может, и дольше) просто пялюсь на нежно-алые лепестки роз. Сколько их в букете — невозможно сосчитать. Что Глеба вынудило внезапно потратить столько денег на меня?..

И чем цветы помогут мне простить Глеба, если я не хочу этого делать? Правильно, ничем. Больше не куплюсь на его извинения — одного раза достаточно, чтобы окончательно подорвать доверие.

Букет я забрала и, не говоря ни слова, прошла мимо мужа на кухню. Розы ни в чем не виноваты. Если их не возьму, он выбросит их. Например, из окна.

— Майя!

Меня быстро догнали. Звали по имени, но я не поднимала головы, занятая распаковыванием букета над столом и подрезанием слишком длинных стеблей.

— Я сегодняшней ночью не изменял тебе. Просто мне надо было выпить и обмозговать нашу ситуацию. В конце концов я пришел к выводу, что попробую измениться. Удалю контакты всех своих любовниц, порву с ними. Буду проводить больше времени с тобой. — Его рука осторожно приобняла меня за талию. Я застыла, готова опустить лезвие ножа на следующий стебель. Глеб продолжил говорить интимным шепотом недалеко от моего уха: — Попробую быть с тобой нежнее. Ты же мне ни разу не говорила, что тебе что-то не нравится. Я готов выслушать все твои желания.

— Убери руку и отойди, — прошипела я, крепче сжимая нож. — Это первое желание. Второе: подай вместе со мной на развод. Нашему браку конец, и со временем мы будем только сильнее портить жизнь друг другу.

Вместо того чтобы отойти, Глеб мягко вынул нож из моей застывшей руки, отложил его подальше в сторону и повернул меня к себе лицом.

— Цветы подождут.

Я опустила взгляд, лишь бы не видеть этого наигранного раскаянья в глазах Глеба, и принялась делить дыхание на медленные выдохи и вдохи.

— Да, я вел себя как последняя скотина. Но когда вдруг понял, что действительно могу тебя потерять, осознал, что не хочу этого. Что ты мне дороже всех.

Тело била крупная дрожь, хотя внутри я ощущала себя абсолютно спокойной. Какое счастье, что в этот раз слова Глеба не цепляют меня. Но несмотря на это хотелось, чтобы он поскорее заткнулся и оставил меня в покое.

— Надо было раньше понимать. Уже поздно. Слишком поздно. — Что-то все-таки заставило мой голос дрогнуть на последних словах. Возможно, именно это побудило Глеба внезапно сгрести мне в объятия и крепко прижать к себе. Запах когда-то любимого тела и до боли знакомые нотки одеколона нагло ворвались в легкие, стальные объятия не давали им воспротивиться. Я невольно разрыдалась, видя, как перед внутренним взором проносится вся наша совместная жизнь.

— Майя, дай мне шанс. Последний шанс. Если ты вдруг посчитаешь, что я неудачно его использовал, то скажешь мне об этом, и я, обещаю, вместе с тобой подам на развод. Но, пожалуйста, дай мне сначала шанс. Давай попробуем все наладить.

Глеб много чего говорил за последние годы. Но такого я еще не слышала. Его точно перемкнуло. Вчера ушел один человек — сегодня вернулся другой.

— Что с тобой случилось? Что такого произошло этой ночью?

— Говорю же, думал долго. Наконец понял, кто виноват в том, что мы на грани. И ты, и я. Мы оба виноваты. У нас ведь начался разлад именно на почве секса. Ты все реже мне давала, не говорила, в чем проблема. А я, вместо того чтобы разобраться, уходил на сторону искать тех, кто никогда не отказывает. Думаю, если сейчас мы с этим разберемся, поговорим честно и открыто, то сможем все наладить.

— Хватит. — Я приложила усилия, пытаясь выпутаться из объятий, но мне так и не удалось. — Я не смогу спать с тобой после всего. Уж прости.

— Расслабься и просто отключи голову. Хочешь, мы даже свет выключим. Ты меня не узнаешь, я буду очень нежным. А со временем разберемся. — Ясное дело, слова следовало подкрепить правильными движениями — например, заползти наглой ручищей мне под футболку. От его прикосновения становилось противно, гадко.

— Глеб, прекрати! — Я с силой толкнула его в грудь, что его, видимо, порядком разозлило. Он высунул руку из-под футболки, но только для того, чтобы в следующий миг обжечь ягодицы сильным шлепком. Я по привычке застыла и всхлипнула, прикусив губу.

— Если хочешь, чтобы я был нежным, не брыкайся, — прошипел на ухо. — Сама же нарываешься на грубость.

Внутри все застыло от страха. Мысли в беспорядке судорожно метались в голове, я не могла найти выход из стальных оков, не провоцируя Глеба применять силу. Он никогда не бил меня, кроме шлепков по заднице, но вполне мог изнасиловать.

Это была его любимая игра. Я должна была сопротивляться до последнего, кусаться, царапаться, бить его — но не сильно! — пока он пытался меня связать, а потом терпеть то, как он меня наказывает за неподчинение: бьет по ягодицам до жгучей боли, засовывает в рот член так глубоко, что я чуть не задыхаюсь, трахает жестко в той позе, которая удобна только ему…

Уже полгода я была свободна от всего этого. И совершенно не верила, что Глеб сможет стать нежным. Это какая-то новая уловка. Полгода назад я ему ясно дала понять, что не смогу вернуться в нашу постель, пока не прощу его. Сейчас я понимала, что не прощу его уже никогда.

Наглые руки вновь забрались под футболку. Я слышала по тяжелому прерывистому дыханию Глеба, как он возбуждается, гладя мою спину, прижимая меня крепче к себе. Чувствовала в его прикосновениях дрожь, за которой явно скрывалось желание двигаться как прежде — грубо и жестко, оставляя на коже красные отметины.