Последний демиург - читать онлайн книгу. Автор: Леока Хабарова cтр.№ 43

Мучительно хотелось встретить кого-нибудь. Хоть одну живую душу. Увидеть лица, услышать голоса… Смех, или ругань – не важно. Но город спал, и только окна хмурых высоток равнодушно взирали на Вереск. Она вздохнула.

Осталось совсем мало времени. Совсем мало.

Ноги сами привели её к набережной. Туман здесь был гуще. Седой и холодный, он стелился над брусчаткой и плыл по воде рваными клубами. Вереск помнила это место другим. Тогда здесь играла музыка, и людей было столько, что не протолкнёшься. Пахло сиренью и сахарной ватой, а дети несли в руках воздушные шары. В тот далёкий день всё дышало счастьем, а теперь…

- Тоскуешь о былом? – Безликая возникла из ниоткуда. На этот раз она приняла вид огромного, с человека ростом, ворона.

Вереск посмотрела на неё так, как кассиры в гипермаркетах смотрят на очередного покупателя в час пик, и подошла к кованой ограде. Ладони легли на мокрый от дождя парапет. Холодно. Интересно, там внизу так же холодно, или ещё холоднее?

- Холоднее там, будь уверена, - тут же отозвалась Безликая и нахохлилась. – Градуса два, не больше. Но… тебе ли привыкать. - Жуткая тварь подошла ближе. - Ты, как я погляжу, приняла решение?

- Ты не оставила мне выбора, верно? – равнодушно отозвалась Вереск, слушая как далеко внизу плещутся волны.

- Верно.

- Какой, однако, тонкий расчёт.

- Благодарю покорно за щедрый комплимент. - Птичья лапа шаркнула по мостовой.

- Твоя цель – я, а не он. - Усталость опустилась на плечи тяжёлым плащом. - Впрочем, как и всегда.

- Как и всегда, - эхом повторило Забвение. - Как и всегда... Всё вспомнила?

- Почти. - Вереск вскинула голову, пытаясь разглядеть горизонт, но непроглядная пелена окутала мир сизым саваном. - Какой это раз?

- Не всё ли равно?

Вереск повернулась и глянула на Безликую так, что слова не потребовались. Гигантская чёрная птица тут же рассыпалась на сотню обычных воронов, которые взмыли в небо с громким карканьем. На набережной осталась фигура в пепельно-сером балахоне с глубоким капюшоном и длинными, до земли, рукавами. Вереск знала, что под одеянием нет ни лица, ни тела. Только пустота...

- Третий. - Теперь Забвение говорило мужским голосом. Густым глубоким басом, похожим на гудок парохода. - Но на этот раз всё кончено.

- Всё кончено, - чуть слышно прошептала Вереск, думая о синих строчках на белом листе. - Всё кончено...

- Твоя гибель для него страшнее собственной. - Фигура стала выше и шире в плечах. - Для демиурга лишиться музы - всё равно, что ангелу потерять крылья.

- Но он будет жить.

- Жить - да, - кивнуло Забвение, продолжая расти. - Но творить - никогда. Его новое детище, которое ты носишь под сердцем, погибнет вместе с тобой.

- И навсегда угаснет пламя... - строчки сами собой сорвались с губ. - И навсегда утерян путь... Он забудет меня?

- Разумеется.

Вереск сглотнула подступивший к горлу ком.

Разумеется...

Он забудет меня, а я - его... - Она втянула в себя промозглый воздух и шумно выдохнула.

Пора.

Поднялся ветер. Волосы разметались, а подол платья щёлкал, как парус. Призрачное солнце казалось размытым бликом за плотной завесой туч. Набережную заполнили тени. Безликие и беззвучные, они плыли по мостовой, растягиваясь до исполинских размеров. Росло и Забвение. Вереск чувствовала его голод. Такой неутолимый и острый, что кровь стыла в жилах.

Я не боюсь, - одернула она себя и закусила губу. - Не боюсь. Бояться бессмысленно: я сделала всё, что могла, и теперь остаётся только надеяться.

Мы все должны верить...

Вереск сжала волю в кулак и поставила ногу на кованую завитушку.

Всё получится.

Синие строчки на белом листе... Её гарантия. Её надежда. Последний и единственный шанс.

Всё получится. Я должна жить. Жить, ради него.

Руки, вцепившиеся в парапет, дрожали. Пальцы побелели.

- Страшно? - Забвение стало таким же огромным, как и тогда, в Мейде.

- Нет, - уверенно солгала Вереск и подалась вперёд.

Она летела. Летела, а не падала.

Полёт длился меньше секунды, но дольше вечности, а потом...

Потом был удар. Сильный. Смачный. И её проглотила вода.

Вода, вода, вода... Она была повсюду. Обрушивалась лавиной ядовито-солёных брызг, давила многотонным прессом, связывала, тащила вниз, набивалась в лёгкие, жгла глаза. Сил бороться не осталось. Совсем. Руки и ноги сделались ватными, уши заложило, а в грудь словно вонзили ржавый кинжал и поворачивали, поворачивали снова и снова. Хотелось кричать. Хотелось дышать. Хотелось вырваться из мутно-зелёного плена, но смерть уже назначила свидание. Она ждала, притаившись на самой глубине. Ждала и алчно облизывала холодные синие губы длинным шершавым языком.

Конец. Это конец…

Но жажда жизни сильнее страха. Сильнее боли. И вот он – последний отчаянный рывок. Последний шанс. Осколок призрачной надежды.

Ещё! Ещё немного!

Давай же! Ну!

Истерзанное тело металось в ледяном мареве, разгоняя мириады пузырьков, а мокрая одежда камнем тянула на дно.

Ещё! Ещё чуть-чуть! Совсем чуть-чуть!

Живи! Живи же! Ты должна жить!

Жить, ради него!

В глазах потемнело, и сдерживать дыхание больше не имело смысла: могучая стихия не знала жалости. Сознание провалилось в непроглядную бездну и растворилось в черноте. Пропали звуки. Сквозь толщу сомкнувшейся над головой воды не слышны были ни крики чаек, ни басовитый раскатистый рёв:

- Человек за бортом! Человек за бо-орто-ом!!!

***

Под утро всегда спалось особенно сладко. Даже монотонный писк приборов не раздражал, а наоборот - убаюкивал. И сны снились совершенно удивительные: бескрайнее море, чайки в безоблачном небе, белые паруса, солёный ветер...

Сильные руки, синие глаза, мальчишеская улыбка...

Сигнал. За ним второй. Третий.

Что это? Что это за звук? Зачем он здесь, в этом сказочном, полном чудес, мире?

Прикосновение. Лёгкое. Робкое...

Ох, нет! Не будите меня! Не будите! Я хочу остаться здесь. С ним. Навсегда.

Вера дёрнулась, открыла глаза и... крик застрял в горле, а сердце едва не лопнуло: на неё внимательно смотрел Владимир. Смотрел так, будто проспал всего одну ночь, а не восемнадцать месяцев кряду...