Одесская сага. Троеточие… - читать онлайн книгу. Автор: Юлия Артюхович (Верба) cтр.№ 57

– Ксения Ивановна, потерпите пару дней. Мы же два инженера – что-нибудь придумаем, наладим. Проголодались? Я бульон с клецками сварила.

Ксеня в больнице истосковалась по нормальной горячей домашней еде и с жадностью схватилась за ложку. Облилась. Людка перехватила:

– Я покормлю! Давайте я.

– Сама… Не инада… Я сама… Бы-ырее научусь…

Бульон остывал, Ксеня черпала и разливала половину на сорочку и пеленку, которую, как слюнявчик, повязала ей Людка.

– Мы обе научимся, – внезапно внятно и четко скажет она. – Кладите меня обратно.

Леська принесет из детского сада очередную затяжную гнойную ангину. Через две недели любимый педиатр Лариса Яковлевна, осмотрев и послушав ее, скажет Люде:

– Собирайтесь. Похоже, осложнение на сердце. Сделайте кардиограмму завтра и будем решать.

– Миокардит, – подтвердит кардиолог. – Срочно в больницу.

Людка охнет:

– А Ксеня?

Они за полгода приноровились друг к другу, и ежедневные подъемы-перевороты, выварки стирки и трехразовое питание вошли в свой график. Людка уже сама приподнимала и поворачивала Ксению Ивановну, которая подтягивалась за канат здоровой рукой. Правда, несмотря на невероятно окрепшие руки, у Людки ужасно болела вечерами спина, но она привыкла. А сейчас больница…

– Я думаю, за недельку вас подлечим.

– А дома никак нельзя? Я умею уколы ставить хорошо, – робко спросила она.

– Мамаша, вы что, ребенка угробить хотите? – фыркнул врач.

На помощь приедут с поселка Нила и Женя. Толик будет утром и вечером перетаскивать и поворачивать Ксеню, а днем приподнимать ноги, чтобы поставить судно, станут Евгения Ивановна с Нилой. Нила готовила судочки, Толик отвозил. И вдруг оказалось, что трое не справляются с тем, что делала одна Люда.

Детское кардиологическое отделение ликовало. Люда, забравшись с поджатыми ногами на детскую кровать к Лесе, наотрез отказалась уходить на ночь. И сразу после первой процедуры принялась украшать больничную жизнь.

– Это что такое?! – опешил завотделением на утреннем обходе.

– Это кошка Мяушка и собака Барабака! – завопили взрослые соседи по палате. Им было семь и восемь, поэтому мамы их только навещали.

На глухих перегородках между кроватями со стеклянным верхом были намалеваны веселые морды.

– Это – зубной порошок. Можно вытереть полотенцем, – отозвалась Люда.

– Не надо вытирать! Пожалуйста! – заканючили больные.

– Ладно, зубной порошок оставляйте, – отмахнулся врач.

Перегородки отлично подходили под кукольный театр. Людка смешила Леську и заодно всех собравшихся малышей спектаклями. Кукольных актеров ей снесли из всех палат.

– Тося, – скажет она мужу вечером, выйдя в коридор за передачей, – там в соседней палате ребенок из детдома. Совсем один. Никто не приходит. У меня сердце кровью обливается. Он, как щенок, все время ко мне прижимается… Ему пять всего. Тося, может…

– Даже не думай. Даже вслух не произноси. Пожалуйста. Они ко всем жмутся. Это нормально. Он не страдает и даже не задумывается. Можешь мне поверить. Я знаю, что говорю, но вот то, что Леське все завидуют, – он заулыбался, – так это да.

Леська, она же Елена, в свои три с половиной проявила фамильную железную выдержку – то ли Беззубов, то ли Гордеевой.

– Ребенок что, к боли нечувствительный? Вы проверялись? Вон все отделение орет, а она даже не пикнет.

Людка погладили Леську по пышным волосам:

– Вы глаза ее видели? Похожа на бесчувственную?

Во время каждого прихода медсестры Леська сжималась в комок, закусывала подушку и терпела с полными слез глазами. Папин любимый моряк Лесик не мог позволить себе разреветься – потому что моряк не плачет.

За такой невиданный героизм медсестры одаривали Леську списанными шприцами без иголок и баночками от лекарств. Людка из бинта и домашнего вафельного полотенца соорудила ей сумку медсестры с красным крестом. После утверждения рисунков зубным порошком она в преступном сговоре с персоналом разрисовала двери палат и перестенки между кроватями гуашью.

– Я тоже сюда хочу! Тут так красиво! И ты все время читаешь и играешь, – обзавидовалась пришедшая в субботу с папой Юля.

– Вот в больницу ты еще не просилась!

Люду будут звать в отделение медсестрой, а Леська вернется отощавшей до полупрозрачности и жутко злючей и вредной.

Она потянет к себе весь Юлькин ящик с игрушками.

– Эй, это мое! Отдай!

Леська сожмет крошечные кулачки и набычится, выставив вперед голову, точно как отец:

– Сяс как дам!

Из кухни с интересом выглянет мама Люда. Леська срисует взрослого и назидательно добавит:

– Нечаянно.

– Не обижайся, пожалей ее, – обнимет Люда старшую. – У нее живого места нет от уколов, настрадалась, вот и злобствует. Просто не обращай внимания.

– А так всегда бывает?

– Что?

– Что когда очень больно, становятся злыми?

– Часто.

– А баб Женя такая строгая, потому что у нее тоже болит?

– Наверное. Ей давно было очень больно. Больнее, чем Лесечке.

– А у деда Павы что болит, что он так страшно на Нилу ругается?

– Да нет… у него… болит портвейн, и вообще он контуженный. Это другое.

– А что такое контуженный?

– Возьми словарь и посмотри, – отрезала Людка.

Они с Толиком скупали все словари, какие могли достать. Это же так удобно и так просто. Вон Нила раздобыла на заводе со своими связями и толковый Ожегова, и Большой энциклопедический. Море удовольствия.

– Прочитаешь в словаре и придешь расскажешь, что поняла. Если не найдешь, возьмешь медицинскую энциклопедию. Хотя… лучше сразу бери ее. И аккуратно, не рви больше.

Книжки стояли на полке так плотно, что Юля действительно в прошлый раз, пытаясь вытянуть энциклопедию, потянула пальцем за корешок и надорвала его.

Медицинская энциклопедия в затертом матерчатом зеленоватом переплете была в фаворе у обеих сестер. Во-первых, там было много рисунков, во-вторых, несколько толстых цветных вкладок с картинками и, в-третьих, она была пугающе волшебно-ужасной. Со всеми этими страшными картинками вывихов, наростов, мышц без кожи, отклонений, рахита и прочих страхов. Но больше всего Юле нравились две цветные картины в разной цветовой гамме. Гоген и Гоген глазами дальтоника – уже не красный, а зеленовато-синий – были вопиюще прекрасны. Люда по энциклопедии уверенно ставила диагнозы домашним и дворовым страждущим и назначала авторское лечение, которое практически всегда помогало.