Эрагон. Наследие - читать онлайн книгу. Автор: Кристофер Паолини cтр.№ 77

Рассуждая насчет различных магических ловушек, которые может устроить для них Гальбаторикс, и как лучше этих ловушек избежать, Эрагон вдруг вспомнил вопрос, который Сапфира задала ему о Глаэдре.

— Арья…

— Да-а? — Она почти пропела это короткое словечко.

— А чем бы ты хотела заняться после того, как все это будет кончено? «Точнее, если все мы останемся живы», — подумал он.

— А ты?

Эрагон потрогал пальцем рукоять Брисингра.

— Не знаю… Я пока не позволяю себе думать о чем-то более далеком, чем поход на Урубаен… И потом, важно еще, чего захочет Сапфира. Мне кажется, мы с ней могли бы вернуться в долину Паланкар, я бы построил большой дом в предгорьях Спайна, где-нибудь на вершине холма. Мы, конечно, вряд ли много времени проводили бы там, зато всегда могли бы туда вернуться, когда нам не нужно было бы летать по всей Алагейзии из конца в конец. — Он усмехнулся. — Не сомневаюсь, дел у нас хватит, даже когда Гальбаторикс будет мертв. Однако ты мне так и не ответила: чем ты будешь заниматься, если мы победим? Должна же ты была думать об этом. Причем времени у тебя на подобные размышления было куда больше, чем у меня.

Арья приподняла одну ногу, поставила ее на табурет и, обхватив согнутое колено руками, оперлась о него подбородком. В полумраке палатки ее лицо на темном фоне войлочной стены странно качалось и расплывалось, словно лицо явившегося в ночи призрака.

— Я провела гораздо больше времени среди людей и гномов, чем среди эльфов, — сказала она, — и давно к этому привыкла. Пожалуй, мне уже и не хочется возвращаться в Эллесмеру и постоянно жить там. Там происходит слишком мало событий. Иной раз кажется, что целые столетия пролетают незаметно, пока сидишь и смотришь на звезды. Нет, скорее всего, я продолжу служить своей матери в качестве посла. Я ведь когда-то оставила Дю Вельденварден именно потому, что мне хотелось способствовать установлению в мире некоего равновесия… Ты правильно сказал: дел у нас хватит, даже если нам удастся одолеть Гальбаторикса. В этом мире многое нужно исправить, и мне бы хотелось стать частью этого процесса.

— Ясно — Это был не совсем тот ответ, который Эрагон надеялся от нее услышать, но, по крайней мере, он давал ему возможность надеяться, что и после Урубаена они не расстанутся навсегда, что связь их не прервется, что он сможет хотя бы иногда видеть ее.

Если Арья и заметила его разочарование, то ничем себя не выдала. Они поговорили еще несколько минут, затем Арья извинилась и встала, собираясь уходить.

Когда она шагнула мимо него, Эрагон протянул было руку — чтобы остановить ее, но не решился, лишь воскликнул:

— Погоди… — Он и сам не знал, на что надеется, но все же надеялся. Сердце у него билось так сильно, что его стук отдавался в ушах; к щекам прилила кровь.

Арья чуть помедлила, стоя к нему спиной у выхода из палатки, потом сказала:

— Спокойной ночи, Эрагон, — и выскользнула наружу, тут же исчезнув в ночной темноте. А он остался сидеть один в пустой палатке.

Следующие три дня пролетели для Эрагона незаметно, а вот остальные вардены продолжали маяться затянувшимся бездельем. Стояние у стен Драс-Леоны продолжалось. Некоторое оживление возникло, когда Торн переменил привычную позицию над центральными воротами и сместился на сотню футов вправо, устроившись на стене близ одной из сторожевых башен. После долгих споров и длительного совещания с Сапфирой Насуада и ее советники пришли к выводу, что Торн переместился исключительно из соображений большего удобства для себя, поскольку в этом месте стена была более гладкой и широкой. Но если не считать этого перемещения, осада явно затягивалась.

Каждое утро и вечер Эрагон подолгу и весьма интенсивно занимался с Глаэдром, а днем упражнялся в фехтовании с Арьей и другими эльфами. Теперь его сражения перестали быть столь затяжными и напряженными, как тот первый поединок с Арьей — было бы глупо каждый день изматывать себя до изнеможения. А вот Глаэдр по-прежнему стремился спустить с него три шкуры и никогда не упускал возможности еще немного прибавить к его знаниям и умениям, но никаких скидок на случайные ошибки или усталость не делал.

Эрагон с удовольствием отмечал, что наконец-то способен до конца сохранить достоинство, сражаясь с эльфами. Но сохранить позиции во время этих поединков было непросто — стоило ему хоть на секунду ослабить сосредоточенность, как меч противника утыкался ему в грудь или был приставлен к горлу.

Во время занятий с Глаэдром ему удавалось делать весьма ощутимые успехи — но это если оценивать их с точки зрения обычных обстоятельств. Однако в данной ситуации и его самого, и Глаэдра приводило в отчаяние то, как медленно идет обучение.

На второй день во время утренних занятий Эрагон сообщил старому дракону:

«Учитель, когда я впервые прибыл в лагерь варденов в Фартхен Дуре, меня заставили открыть свои мысли близнецам. Они сказали, что должны выяснить, каковы мои познания в области древнего языка и магии».

«Ты ведь уже говорил об этом Оромису, так зачем же ты теперь повторяешь мне то же самое?»

«Потому что… Видишь ли, близнецы попросили меня тогда вызвать к жизни истинную форму серебряного кольца, а я в те времена еще не знал, как это делается. Это уже Арья мне потом объяснила, как с помощью древнего языка можно воссоздать суть любого предмета или существа. Но Оромис никогда ни о чем таком мне не рассказывал, и я все думал… почему он не говорит об этом?»

Глаэдр словно слегка вздохнул и сказал:

«Воссоздать истинную форму предмета — это весьма сложная магия. Чтобы этого добиться, нужно понимать всю важность, весь смысл существа или вещи — в точности, как если бы ты пытался узнать чье-то истинное имя. Кроме того, практическая ценность подобных действий весьма мала. И они очень опасны. Очень! Дело в том, что подобное заклинание воплощается в жизнь, как некий последовательный и непрерывный процесс. Ты не можешь произвольно остановить действие этого заклятия. Либо тебе удастся вызвать истинную форму того или иного объекта… либо нет, и тогда ты умрешь. Так что Оромису попросту незачем было учить тебя столь рискованным вещам. К тому же в те времена ты еще слишком мало знал, и даже обсуждать с тобой подобную тему было бессмысленно».

Эрагон внутренне содрогнулся, понимая теперь, почему Арья пришла в такое бешенство, когда близнецы потребовали, чтобы он вызвал к жизни истинную форму кольца. Потом он вдруг сказал:

«А знаешь, Учитель, теперь я, пожалуй, хотел бы это попробовать», — и сразу почувствовал, с каким пристальным вниманием посмотрел на него дракон.

«Зачем это тебе?»

«Хочу узнать, обладаю ли я тем уровнем знаний, чтобы понять сущность хотя бы самого маленького предмета».

«И снова я спрашиваю: зачем это тебе?»

Но найти нужные слова, чтобы более внятно объяснить свое желание, Эрагон не сумел и просто направил всю сумятицу собственных мыслей в сознание Глаэдра. Тот довольно долго переваривал этот невнятный поток идей и ощущений, но ответил ему так: