Враг моего сердца - читать онлайн книгу. Автор: Елена Счастная cтр.№ 23

Чем дальше, тем мысли становились всё дурней. Зимава всё же встала, и расчесала пальцами спускающиеся до пояса волосы, заплела их в небрежную косу, но снова распустила, пытаясь унять волнение. А после, сунув ноги в мягкие черевики, накинула на голову узорный платок и вышла прочь из горницы. Только успела услышать, как проснулась Оляна и окликнула её в спину. Кусая губы, она проскочила по крытому переходу между теремами и юркнула за дверь. Прижалась спиной к стенке, пропуская спешащую куда-то челядинку, прислушалась к голосам стражников снаружи. И пошла по узкой лестнице на второй ярус. Чаян при себе гридней не держал — уж настолько беспечным был или бесстрашным — не боялся, что кто-то может со злости на его жизнь покуситься. А может, и показать всем вокруг хотел, что хозяин он здесь и никто ему противником быть не может.

Зимава постояла ещё немного перед его дверью и вошла. Опешила даже, когда поняла, что княжич ещё не спит, хотя на дворе уж достаточно поздно. Однако укладываться он уже собирался. Только-только закончил умывание и потянулся за брошенной тут же на стол рубахой. Но лишь услышав, как открылась дверь, быстро обернулся. Его брови так и поползли вверх от удивления. А Зимава будто к полу приросла на полшаге: до чего же хорош! Борила помнится, и до солидных лет не растерял крепости тела и мужской силы: иначе не стал бы себе молодую невесту выбирать. Но, конечно, не мужу в годах равняться с княжичем, что ему в сыны годился. Чаян не был столь высок, как брат, но тело его буквально излучало воинскую силу. Блестящая от влаги кожа плавно обрисовывала крепкие мышцы, и даже несколько шрамов на плече и под рёбрами выглядели настолько притягательно, что хотелось немедленно их коснуться, лаская. И сразу вылетало из головы всё, что недоброго он сделал, оставалось только покалывание где-то в глубине души.

— Сказать чего хочешь, Зимава? — Чаян улыбнулся так, как он только умел.

Его глаза хитро блеснули, а от уголков их разбежались едва заметные морщинки. Нарочно он Зимаву княгиней не назвал: какая уже из неё княгиня теперь. Она наконец очнулась и подошла, не торопясь. Остановилась близко, но ещё сохраняя расстояние между ними — и коснёшься, если захочешь, и передумать можно — отступить, сказав, что случайность всё, ошибка.

— А что говорить? — она всё же подняла руку и забрала у Чаяна так и не надетую рубаху. — Сказано уже многое, княжич.

Тот раздумывать долго не стал: за талию её обхватил и рывком прижал к себе. Ну и что, что старше его? Зато видела она сегодня в Чаяновых глазах понятный интерес. Возможно, даже восхищение. Он жадно впился в губы, не стремясь доставить удовольствие — но и так было хорошо. Всё тело будто вспыхнуло вмиг от ощущения силы и воли мужчины, что прижимался к ней так тесно. Она обвила его шею руками, отвечая с готовностью и пылом. Обхватила лицо ладонями и отстранилась на миг, любуясь им. Всё сделает, чтобы её был! Чтобы не прогнал и захотел её княгиней своей взять. Жаль только понести от него нельзя — так вернее было бы.

— Опасно играешь, Зимава, — прошептал Чаян прерывисто. — Не пущу ведь назад.

— Так не пусти.

Он смял в горсти её волосы, оттягивая, заставляя запрокинуть голову. Скользнул губами по шее вниз и дёрнул завязки на вороте. Треснула ткань, мазнула прохлада по груди, а за ней — дыхание княжича.

— Не торопись, Чаян, — удерживая стон, проговорила Зимава и чуть оттолкнула его. — Не с челядинкой ведь обжимаешься.

Но он далёко, до застеленной лавки, идти не желал. Подхватил её и усадил на стол, смахнув с него какие-то плошки.

— А это уж я сам решу, — пробормотал и навалился всем телом.

Зимава тихо охнула, грянувшись спиной о твёрдое дерево. Раскинула колени, позволяя княжичу запустить руки ей под рубаху. Он обвёл грубыми от ласк оружия ладонями её бёдра, смял, рванул на себя. И ртом накрыл оголённую в разорванном вороте грудь. Зимава и припомнить не могла, чтобы было у неё когда-то так — чтобы всё внутри изнывало от нетерпеливого желания отдаться мужчине. Чтобы торопить хотелось — давай же! И неважно, где это случится — на мягкой перине или вот так вот.

Она сама развязала гашник его штанов, спустила их с твёрдых, словно каменных бёдер, наслаждаясь прикосновениями к его гладкой, горячей коже. Чаян вошёл рывком, задвигался бешено, заставляя забыться, обезуметь вместе с ним. Он упёрся ладонями в стол по сторонам от плеч Зимавы и вперился в неё, будто не хотел пропустить ничего, что отразится на её лице во время соития. И притворяться вовсе не было нужды. Ей было настолько хорошо, что даже жалко стало, когда всё закончилось. Когда схлынуло одуряющее блаженство. И дыхание начало помалу успокаиваться. Зимава открыла глаза — и едва не вздрогнула: в направленном на неё взоре Чаяна не было ничего, кроме удовлетворения. Но и его в следующий миг заменило нечто вроде раздражения. Словно он сам укорил себя за что, что случилось.

Чаян выскользнул из неё и тут же отвернулся, поддёргивая штаны. Зимава медленно села, опуская подол, и запахнула ворот на груди. По всему телу горели остатки его прикосновений, и она сомкнула бёдра сильнее, пытаясь удержать ощущение его внутри.

— Травок выпей каких. Чтобы, не дай Лада, дитя не случилось, — отстранённо проговорил княжич.

— Да не боюсь я… — начала было Зимава.

И так остро захотелось подойти, провести ладонью по его блестящей от испарины спине.

— А зря, — хмыкнул Чаян и обернулся. — Но право твоё. Теперь иди.

Она распахнула глаза, не веря, что слышит это. Гонит её и впрямь, словно челядинку какую, от которой только и надо было, чтобы семя излить. Но пришлось удержать резкие слова, что так и норовили сорваться с губ. Взыграла внутри жгучая обида. Окатила душной волной уязвлённая гордость, с которой и так пришлось поступиться, придя сюда.

Зимава спрыгнула со стола и, подхватив свалившийся ранее с головы платок, ушла. Не вешаться же ему снова на шею. И пожалела она на миг, что не обратилась к Анисье за приворотом. Вот уж он сейчас поплясал бы, сам бежал бы за подолом. Да только от мысли одной о такой любви тошно становилось. Сильного мужчину ломать, в игрушку свою превращать — разве в этом радость? Привыкла она совсем к другому — когда муж почитает и заботится. Когда ласковым словом никогда не обделит. Такой был Борила: не только из одного лишь тщеславия и самолюбия за юной невестой поехал, а потому как нужна она была ему.

Она захлопнула дверь горницы так, что совсем проснувшаяся Оляна подскочила на своей лавке. Наперсница окинула её взглядом и цыкнула укоряюще: сразу поняла, где была, да что делала. Зимава скинула платок с головы и, скомкав, швырнула его в дальний угол.

— Зачем ходила к нему? — всё же буркнула Оляна. Другой бы служанке она такого не простила бы, велела бы убираться прочь за грубость. — Видно же: ветер в голове. Глазищами так и зыркает, какую бы девицу в углу прижать.

— И что, много у него девок побывало за эти дни? — Зимава сощурилась зло.

Оляна замялась, припоминая будто бы.

— Ни одной.