Правда о допетровской Руси. «Золотой век» Русского государства - читать онлайн книгу. Автор: Андрей Буровский cтр.№ 57

Характерно, что все же Ф. Ф. Волконского не особенно и обидели: не били кнутом, не сослали в Сибирь за «поносные слова на государя!». Сослали в его же имение, чтобы… «сидел там безвылазно»… где он и «сидел» до своей физической смерти в 1665 году (родился в 1600 году). Носил он чины окольничьего, стольника и воеводы, но фактически был одним из первых и даже первым русским генералом.

«Полки иноземного строя» все равно, конечно же, развивались, несмотря на ссылку Федора Федоровича, число их росло, и московская армия продолжала меняться и изменилась до неузнаваемости. В годы правления Алексея Михайловича уже перед Украинской войной 1654–1667 годов каждый третий ратный человек Московского государства служил в «полках иноземного строя», и число их все время росло.

Урок 1632–1634 годов пошел впрок: в Московии окончательно поняли, что нанимать за границей солдат нет никакой необходимости. Вполне достаточно приглашать иностранных офицеров, и пусть они выучивают солдат из стрельцов, или из «охочих людей», или «даточных людей».

И все 1630-е, 1640-е годы вооружение покупали, мастеров заманивали, офицеров нанимали… словом, происходило все, что по нашей и научной, и литературной традиции приписывается «петровской эпохе». А было все это в кондовой и дикой «допетровской Руси».

Участвовавшие в Смоленской войне полки иноземного строя были распущены; это не было признаком недоверия к новому способу организации войска, а проявлением старой московитской традиции: собирать армию для ведения войны, распуская сразу после окончания военных действий. Такая старомосковская традиция оставалась вполне приемлемой, пока солдат не надо было долго и старательно обучать. Пока в качестве солдата вполне можно было использовать никак или почти никак не обученного военному делу земледельца или посадского человека. В XVII веке нужны уже воины иного «качества», но московское правительство пытается сочетать почти несочетаемое — старомосковскую традицию «дешевой» народной армии, собираемой на время войны, и высокий уровень подготовки наличного состава.

Задачи внешней политики Московии и после Смоленской войны сохранялись во всей полноте: война не решила сложных отношений с Речью Посполитой — с севера нависала Швеция, с юга набегали татары.

Для службы на засечной черте в конце 1630-х годов набирались новые драгунские полки, 12 рот по 120 рядовых, получали от казны лошадей, по 4 рубля в год на амуницию и обмундирование и, кроме того, месячные кормовые. Летом драгуны служили в крепостях, обучались военному делу, на зиму их распускали без содержания.

Власти очень скоро убедились, что это плохой способ организации войска и решили поступать по-новому. В 1642–1648 годах крестьяне пограничных уездов: Воронежского, Лебедянского и других — были отобраны у помещиков и записаны в драгуны. Их освободили от всех повинностей, но взамен заставили нести военную службу. Объединили их в полки, эскадроны, роты и дали подготовленных офицеров, очень часто — иностранных. Там же, в пограничных волостях, охотно селили дворян детей боярских, причем БЕЗ ПОМЕСТИЙ, чтобы несли офицерскую службу и тем кормились. Известны челобитные дворян, которые протестовали, требуя дать им крестьян «для кормления». Правительство же упорно держит офицеров на казенном жалованье, отказываясь расширять поместную систему.

Драгуны-крестьяне — фактически военные поселенцы — оказались очень хорошим изобретением: они требовали самых скромных материальных вложений и очень хорошо служили. Только в Комарницкой волости Савского уезда их было 5,5 тысячи человек в 4 полках по 8–10 рот в каждой. Это была лучшая часть русской регулярной кавалерии того времени.

В 1670-е годы правительство делает следующий шаг — военных поселенцев переводят на полное казенное довольство, потому что правительство пришло к выводу: дальняя служба и татарские набеги все равно мешают им вести правильное хозяйство. А в качестве солдат они для правительства важнее, чем в роли крестьян.

В 1649 году крестьяне Сумарской и Ставропольской волостей Старорусского уезда записаны в службу на тех же условиях, что и драгуны юга. 8 тысяч дворов взяты в службу в Заонежье. Они приняли очень активное участие в войне со Швецией, но их хозяйства были так разорены, что государство их от службы избавило. Как видим, и на севере приходится рано или поздно выбирать — или солдатская служба, или крестьянское хозяйство; но тут государство принимает совсем противоположное решение и оставляет бывших военных поселенцев в крестьянах (видимо, их действия против шведов все же не так эффективны, как против татар).

КТО ТАКИЕ «КАЗАКИ»?

События 1654–1667 годов историки называют то одной затянувшейся войной, в которой были периоды активности и периоды прекращения военных действий, — так думал С. М. Соловьев. Иногда же говорят о двух войнах — 1654–1656 и 1658–1667 годов (так оценивал события Б. Г. Пушкарев). В любом случае война между Московией и Речью Посполитой началась из-за той территории, которая сейчас образует единую самостоятельную страну — Украину. Только тогда никто не называл такими словами эту территорию; и в представлении поляков, и в представлении московитов, и по мнению самих жителей Украины это была русская земля, населенная «русинами», то есть русскими.

Но одним, бежавшим из закрепощаемых деревень, возвращаться туда не хотелось. Другим (вроде того приблудного француза, московитов или татарина, неизвестно почему убежавшего из Крыма) попросту и идти было некуда.

Есть очень веские основания полагать, что изначально восстание Хмельницкого вовсе не преследовало целей отделиться от Речи Посполитой. Основной проблемой тут было включение как можно большего числе казаков в так называемый реестр… Дело в том, что правительство Речи Посполитой очень часто действовало точно так же, как и правительство Московии. Например, правительство Речи Посполитой собирало армии на время ведения военных действий и очень непринужденно распускало их в дни мира. Эта система хорошо действовала, пока на «посполито рушенье» — всеобщее ополчение собираются польские шляхтичи, у которых есть какие-никакие, а средства к существованию. И чей общественный статус вовсе не поколеблен тем, что их выключают из армии: и в дни мира, и в дни войны, и в армии, и как частные лица они — почтенные дворяне, и даже если они бедны, как церковные мыши, они уважаемые люди.

Сложнее дело обстоит с казаками. Есть реестровые казаки, включенные в списки, а есть запорожская «голота», которые имеют между собой мало общего. И реестровых казаков очень мало. В 1570 году впервые упоминаются реестровые казаки числом 300 человек. При Стефане Батории их уже 500 человек. В 1625 году договор казаков с коронным гетманом Конецпольским (коронным — то есть с гетманом, не выбранным казаками, а поставленным короной, правительством Речи Посполитой) определяет число реестровых казаков в 6 тысяч человек, разделенных на 6 территориальных полков: Чигиринский, Корсунский, Каневский, Черкасский, Белоцерковский, Переяславский. При Богдане Хмельницком, к 1640-м годам, реестр вырастает до 230 сотен, то есть до 23 тысяч казаков.