Похитители жвачки - читать онлайн книгу. Автор: Дуглас Коупленд cтр.№ 7

В тот вечер мы все накурились и устроили разговор по душам на парковке возле отеля «Фрейзер Армс». Потом я предложил, чтобы машину вел Лазло, а не Джефф, и последний тут же рассвирепел. Я вдруг оказался последним лохом и неудачником – пришлось ехать в «монзе» одному и что есть мочи давить на газ, чтобы поспеть за Джеффом. Никто не сказал мне адрес вечеринки. Шел дождь. Они свалились в реку с моста между аэропортом и Ричмондом. Последнее, что я видел: машина стремительно уходит под воду, а Коррин бьется в окно, глядя мне прямо в глаза. Свет в салоне был включен. Потом уже ничего нельзя было разобрать. Везде сплошная вода, словно на заре истории.

Вот как быстро все происходит в машинах. Они уничтожают время. Разбивают его вдребезги. Тачка Джеффа утонула за пятнадцать секунд, а для меня это длилось двадцать пять лет.

Гадалка оказалась права: после аварии я в самом деле исправился. Но потом мне стало лень, к тому же произошло много всего другого. И давай больше не будем об этом.

Решив протереть пыль, Стив вытащил из ящика для ветоши забавные трусы фирмы «Уай-франт» и баллончик средства «Пледж». Затем отправился в гостиную, где его поиски грязи увенчались успехом.

– Бог мой, Глория, когда ты последний раз смотрела на пианино? Тут столько пыли, что оно стало похоже на бильярдный стол.

– В Африке люди умирают от голода, а ты бесишься из-за какой-то пыли? – парировала Глория. – Ненавижу уборку. Пусть ею занимается средний класс.

– Недавно я видел по телику передачу про пыль. – Стив внимательно разглядывал пианино. – Ее слой – целая экосистема. В нем живут всякие твари и организмы. Они умирают, разлагаются, и это привлекает других тварей. Пыль на девяносто процентов состоит из отмершей кожи.

– Стив, меня сейчас стошнит. Убери тряпку и не расстраивай мою пыль. Она была так счастлива.

– Глория, мы живем в дыре.

– Раньше мы могли позволить себе горничную.

– Ну да, у нас были акции крупной Интернет-компании.

– Сколько можно повторять! Я не стану заниматься уборкой только потому, что pets.com исчезли с лица земли. У меня есть принципы! Сначала я вытру пыль, а потом – бац! – и уже торгую спичками на углу. Лучше сядь и выпей.

– Так и сделаю.

Они стали пить в тишине, которую Стив вскоре нарушил:

– Давай сделаем хлебцы с сыром. Есть охота.

– Мне тоже.

– Только немного. Нам еще гостей кормить.

– Ага.

Через несколько минут от хлебцев с сыром ничего не осталось, и Глория доела маринованные огурцы. Что же теперь подать к столу? Стив вспомнил, что в буфете есть смесь для блинчиков. А разве в ней не завелись жуки? Подумаешь! На сковороде сдохнут.

Немного о себе: я Роджер Торп, старший заключенный продавец в «Скрепках». Будь моя воля, я бы разделил сотрудников магазина на две группы: безнадежные неудачники (любители книг из серии «Помоги себе сам» и прочие неадекватные типы) и молодежь, для которых «Скрепки» – перевалочный пункт, подготовительный этап. На прошлой неделе я прочитал в газете об одном ученом, который утверждает, что к третьему тысячелетию все население Земли поделится на два вида. Один вид – сверхлюди, второй – горлумоподобные недоразвитые твари. То есть в результате селекции постепенно образуется новая низшая раса. Исследователи доказали, что в ДНК умных и общительных людей присутствуют некие гены, которых нет у всех остальных. Пожалуй, ученым не мешало бы заглянуть в «Скрепки» и взять тут несколько проб. Наши работники уже сиганули в будущее, и остальному человечеству придется нас догонять.

А что я? Я, по-видимому, принадлежу к третьей, промежуточной расе сорокатрехлетних невидимок.

Мне нравится, что сослуживцы меня в упор не видят.

Черта с два!

Меня это убивает. Выходит, я состарился. Жуть как неприятно стареть в городе, где все так молоды. Старость означает, что никакого секса мне не светит. Никто не хочет со мной флиртовать, а Шон и Келли переглядываются, когда я возвращаюсь из курилки и бросаю в их сторону угрюмое «привет».

Псих!

Мне не хватает секса. Когда-то я мог просто снять рубашку, взять фрисби и пройтись по пляжу: любая девчонка была моя. Тарелка, кстати, отличное подспорье. Играл я хреново, но при виде фрисби у девушек мгновенно возникал образ уравновешенного молодого человека – у него нет поноса или судимостей, зато есть веселый дружелюбный лабрадор, готовый прискакать по первому свистку.

Недавно я придумал, как привлечь к себе внимание моих зеленых коллег, которые говорят и думают, как шимпанзе. Я решил работать без выходных, лизать задницу начальству и в итоге стать Лучшим продавцом месяца. Подумать только, все эти безнадежные неудачники каждый день приходили бы на работу и видели мою фотографию – а вдруг у них появилась бы надежда! Эй! Если Роджер смог, то и я смогу!

Не знаю, почему я работаю в аду в «Скрепках», а не в каком-нибудь другом месте. И что тут делает Бетани? Ведь в каких приличных заведениях мне доводилось работать – в конторах, где сотрудникам отводили места на парковке, где каждые две недели проходили собрания и регулярно устраивались корпоративные вечеринки. И что? Все пропил. В доинтернетовскую эпоху я еще мог как-то мириться с этой мыслью, но теперь, если вбить в Гугль слово «забулдыга», по первой же ссылке выскочит мое имя.

Гребаный Интернет! Из-за него я не могу поехать туда, где говорят по-английски, в Тасманию, например, или в Южную Африку. Даже там знают, какое я дерьмо.

Дерьмо.

Словом, пока я не найду себе достойное оправдание, буду пахать на «Скрепки». В каком-то смысле здесь даже неплохо. Требования ко мне невысокие, да и я многого не прошу. Мне нравится грубить покупателям. Я могу начать их обслуживать и вдруг уйти в курилку на пятнадцать минут. Они всегда требуют позвать Клайва, администратора, но Клайв-то знает, что я здесь останусь надолго, не то что молодняк, поэтому ничего мне не говорит. Даже когда я накачиваюсь водкой и весь день раскладываю гербовую бумагу, он молчит как рыба. Ха!

Проучите меня.

Хозяин! Хозяин! Побей меня!

Я уже взрослый. Попробуйте меня наказать, и я сожру вас живьем.

Меня зовут Бетани.

Вы нашли, что искали?

Этот дебильный вопрос я должна задавать каждому покупателю, даже детям. Вот бы кто-нибудь хоть раз посмотрел мне в глаза и ответил: «Ну, я написал „дерьмо“ возле коробки с фломастерами и еще нарисовал значок анархии, а потом решил задержать дыхание и ни о чем не думать, как вдруг время остановилось, и я попал в открытый космос – меня будто высосали из тела, – и мне больше не надо было волноваться за судьбу мира, за людей и за экологию, можно было просто восхищаться звездами, яркими красками и тем титаническим трудом, благодаря которому наша Вселенная получилась такая безопасная и уютная, словно материнская утроба. А потом я очнулся и понял, что пялюсь на полку с цветными карандашами, и стал ошалело бродить по отделам. Хотел стырить фломастеры, но передумал – как-нибудь в другой раз. Вселенная еще стоит у меня перед глазами. И вы спрашиваете, нашел ли я, что искал?!»