Башмаки на флагах. Том 3. Графиня фон Мален - читать онлайн книгу. Автор: Борис Конофальский cтр.№ 21

— Буду ждать сигнала, — произнёс Хайнквист.

— А потом уже и вы, — говорил Волков, поглядывая на капитана Фильсбибурга. Обращаясь больше к нему, чем ко всем остальным, он продолжал, — заминок и задержек не допускайте, я такого не потерплю.

— Не допущу такого, — обещал тот.

— Господа, многие из людей ваших в воду пойдут без радости, а уж на тот берег, чтобы попасть там под баталии мужицкие, тем более, — дальше говорил полковник, — уже сейчас по лагерю слухи пойдут о завтрашнем деле, уже сейчас кое-кто из солдат надумает бежать при первом случае, посему прошу вас, чтобы вы и сержанты ваши были бдительны, и сегодня ночью, и завтра при деле с трусами и дезертирами обходились без всякой милости, согласно солдатским законам.

Офицеры всё понимали и согласно кивали своему командиру.

Агнес лежала на кровати нагая, лишь до половины скрыв периною свою наготу, стеклянный шар лежал под её левой рукой. Лицо девушки было такое измождённое, словно она уже несколько дней работает с утра и до ночи. Она заметно похудела, хотя в хорошей еде у неё недостатка не было. Шар словно выедал её.

Волков посмотрел на неё и подумал, что сейчас она говорить с ним не захочет, он повернулся уже, чтобы выйти из шатра, но она вдруг заговорила:

— Глаза болят.

Он остановился, повернулся к ней, девушка, зажмурившись, стала растирать глаза руками и продолжила говорить:

— Тварь эта мне глаза пыталась портить, слепила меня. Но её дом я отыскала. В Ламберге он, дом большой, красивый.

— А к чему мне она и её дом? — не понимал Волков.

— А что вам надо-то? — вдруг резко сказала девушка, перестала тереть глаза, уставилась на него. И почти закричала: — Что же вам ещё надо?

— Победить завтра, — ответил он спокойно.

— Так что же мне, на коня сесть? Меч в руки взять? — снова кричала она. — С вами в драку поехать?

— Никуда тебе ехать не нужно, тебе нужно колдовство отвести от меня, — продолжал он, — чтобы завтра всё сила честная решала, а не бабьи сглазы да мороки. Тем более, что в Ланне ты мне обещала, что с этой войны я вернусь знаменитым и богатым.

Крепкая и плотная материя великолепного его шатра хорошо приглушала звуки, но тут он даже стал бояться, что охрана его, которая у шатра стоит, услышит, как кричит эта малахольная девица:

— Стекло неверно, непостоянно, как ветер, сегодня одно покажет, завтра другое, я вам о том уже не раз говорила. Может, так и было тогда в Ланне, и что славны вы и что богаты вернулись, а сейчас я того не вижу совсем. Ничего я не вижу из-за твари этой. Словно пелена, словно жиром глаза замазаны.

— Тихо ты, — шипит Волков, — чего горланишь? Хочешь, чтобы сбежались сюда?

Тут она замолкает, глаза закрывает, так и лежит молча. Волков смотрит на неё: грудь небольшая, тонкие руки поверх перины, ключицы торчат, худая сама, лицо бледное — покойница, да и только. Он повернулся и вышел из шатра.

Пошёл опять за пределы лагеря, всё туда же, где стучали его барабаны и училась строиться новая его рота. Третья рота капитана Фильсбибурга. Там его и нашёл выспавшийся после почти недельного путешествия Максимилиан. Волков рассеянно глядел на то, как уже охрипшие сержанты из первой роты под барабан учат солдат третей роты не сбиваться с шага при движении в построенной в шесть линий баталии. Смотрел, а сам слушал рассказ Максимилиана о его путешествии в Ланн и про то, как вела себя в дороге Агнес. Максимилиан как будто всю дорогу только и делал, что запоминал, где Агнес останавливалась, что велела себе готовить на ужин да что и кому говорила. В словах молодого человека так и сквозила не то неприязнь к девице, не то боязнь её.

Но несмотря на красочный рассказ, Волков ничего нового про девушку не узнал. А то, что Максимилиан не любит Агнес, так он и до этого знал.

«Чёрт с ним, пусть не любит, не жениться же ему на ней, а то, что она вздорна, зла и сварлива, так пусть, лишь бы завтра она помогла смять хамов на том берегу».

Стоять да смотреть, как солдаты ходят строем, полковнику нужды нет, там и сержантов будет достаточно, потому он пригласил всех офицеров третьей роты на обед. Чтобы познакомиться с ними поближе. Он хотел знать, что это за люди, чем они сильны и чем слабы.

Офицеры кланялись и обещали быть, хотя ему показалось, что соглашались они без особой радости. Кажется, они его недолюбливали. Но это его волновало мало, пусть жён любят.

А после обеда всех полковников и командиров рот снова звали на последний совет к генералу, где тот за всякими вопросами продержал их едва не до сумерек.

Когда господин вернулся, девушка так и валялась в постели, вставать не хотела, много сил стекло у неё отбирало. Она только грудь периной прикрыла, чтобы не смущать его, а он сел на стул, стал разуваться, потом приказал новому своему человеку нести ему еду прямо в шатёр. Тот принёс еду простую, дрянную, солдатскую. Предложил такую еду Агнес, а она только покривилась в ответ. Покривилась и стала смотреть, как он быстро ест. Не как господин, а как холоп какой-нибудь, которому среди работы выпала малая минута на обед. А он съел всё, что было в миске, допил всё пиво, что было в кружке, стал снимать с себя одежду, а сам смотрит на неё и спрашивает:

— Завтра дело, уйду до зари, иду на тот берег к мужикам, первый пойду, сам людей поведу.

Она молчит. Она знает, зачем он завёл этот разговор, знает, что он будет спрашивать.

— Вернусь ли? — говорит господин дальше.

Агнес опять молчит, думает, что ответить. А ему неймётся, он уже верхнюю одежду скинул:

— Вернусь ли живым? Раненым? Или вообще не вернусь?

— Вернётесь, — коротко и нехотя говорит она.

Хотя сама того наверняка не знает. Просто если вернётся он, то её предсказание сбудется, а не вернётся, так не перед кем ей будет оправдываться.

Он ухмыляется чему-то и заваливается в постель. Лезет под перину, хотя в шатре и не холодно. От него пахнет терпким, мужским, не понять, приятным или нет. На мгновение ей кажется, что сейчас он надумает быть с нею ласков. Может, она была бы и не против, хоть и устала, но господин просто ложится на спину и закрывает глаза:

— Значит, вернусь. Это хорошо, а то у меня ещё дел много.

Агнес молчит, её левая рука лежит поверх перины рядом с его правой рукой. На фоне её худенькой руки его рука кажется… бревном. Она думает сказать ему что-то, но взглянув на его лицо, вдруг с удивлением понимает, что господин уже спит. Спит! Завтра ему вести людей в бой, на кровавое дело, может, самому придётся биться, может, даже погибнуть, а он наелся и спит себе. Не волнуется, не тревожится, не хочет с кем-то поговорить, не сидит в темноте, ожидая рассвета, а спит!

Агнес стало обидно даже, но в это же время она стала понимать, насколько силён человек, что лежит рядом с ней. Распорядись так судьба, что на такое дело пришлось бы идти завтра ей, так она бы до утра не уснула, а этот спит, скоро и храпеть, может, начнёт. Она выползла из-под перины, села на край постели, взяла в руки стеклянный шар. Раньше она мечтала о том, чтобы шар у неё был, думала, что будет в него каждую свободную минуту смотреть, а тут… Насмотрелась уже. Тем не менее, девушка заглянула в него.