Башмаки на флагах. Том 3. Графиня фон Мален - читать онлайн книгу. Автор: Борис Конофальский cтр.№ 16

Лагерь, который он построил, прибывшие офицеры признали укреплением достойным. Что ему польстило. Не зря он десяток раз оббежал частокол по периметру, не зря ругал офицеров и инженера, тыча их носом в недоделки. Теперь полковник Эберст с удивлением говорил ему:

— Отличный лагерь, полковник Фолькоф, и главное, так быстро возведённый, такими малыми силами.

«Знали бы вы, чего мне это стоило».

Но лагерь был явно мал для целой армии, так как к вечеру генерал должен был привести ещё около двух тысяч человек. Зная это, Волков велел Шуберту начать разбивку новых мест за пределами лагеря. И подготовить место для шатра генерала. Также он приказал поварам готовить еду в расчёте на то, что уже с вечера придётся кормить больше четырёх тысяч человек. Но все эти приготовления не сыграли никакой роли.

Ничто не помогло задобрить генерала. Фон Беренштайн, только прибыв, сразу звал Волкова к себе.

— Крепость отстроили, — брюзжал фон Беренштайн, проходя по лагерю. Шёл он тяжело, опирался на палку, как старик, — долго тут сидеть думаете? Пока провизия не кончится?

— Как приказано было, — отвечал Волков, — велено было сохранить обоз. Я и сохранил его. Велено было поставить лагерь, я его поставил.

Другие офицеры шли следом, прекрасно слыша их разговор.

— Велено вам было лагерь ставить на том берегу реки, — продолжал отчитывать его генерал. — А теперь что…? Как переправляться думаете на виду у мужичья? Штурмовыми колоннами пробиваться?

— Я не мог поставить лагерь на том берегу. Это было невозможно, хамы уже ждали меня на этом берегу. Мне пришлось принять бой.

— Да-да, читал я ваш рапорт. Приняли вы бой, и при этом вы потеряли много людей… Да, кстати, я не вижу ваших прекрасных арбалетчиков, — генерал остановился и стал притворно оглядываться по сторонам. — Кажется, нет их нигде?

— Они сбежали во время боя, — не стал врать Волков. Он едва удержался, чтобы не спросить в ответ у генерала: «Где полк фон Клейста и небольшой обоз, что шёл с вами?» Слава Богу, что дал ума промолчать. А фон Беренштайн не унимался:

— Вот! Деньги, брошенные на ветер. Жуликам пришлым деньги подарили. Три месяца содержания выдали небось?

Он хотел, видно, намекнуть, что сбежали они неспроста, но Волков пресёк эти домыслы.

— Всего месяц вперёд оплатил, — ответил он быстро.

Генерал махнул на него рукой:

— Не умеете вы, Фолькоф, даже солдат правильных выбрать. Уж и не знаю, как вы умудрились патент от государя нашего на чин полковника добыть.

И всё это генерал так и говорил при других офицерах, причём при младших офицерах его же полка. Тут и Рене был, и Хайнквист.

— Я патента не добывал…, - начал было кавалер.

Но фон Беренштайн оборвал его пренебрежительным жестом:

— Отставьте, знаю я подобных ловкачей.

Волков побагровел. Снова едва сдержался, чтобы не ответить грубостью. Сдержался, но у него в который раз за последнее время кольнуло в груди.

А генерал пошёл дальше, оглядывая лагерь, всё ещё брюзжал:

— Ему велено было лагерь поставить, а он форт возвёл, да с пушками, чуть не крепость с редутами, видно, до зимы тут собирается сидеть. Пока провиант не кончится, — он кривится, как от кислого, а потом поворачивается к офицерам. — Господа, нам, подобно полковнику, сидеть тут не пристало. Маршала нашего славного с нами нет, что ж, мы сами сподобимся. Отребье и нападает на нас исподтишка, потому как в честном бою тягаться с нами не может. Посему надобно нам, господа, навязать ему нашу волю и склонить к генеральному сражению. Согласны со мной?

Офицеры ему возражать не смеют, соглашаются. Волков молчит, хотя в принципе тоже согласен с генералом. И фон Беренштайн продолжает:

— Так что прошу вас, господа, думать и к завтрашнему дню, если у кого появятся мысли какие, то обратить их в план и обдуманную диспозицию. А сейчас можете быть свободны, идите к людям своим. Кроме вас, Фолькоф.

Офицеры кланялись и расходились, и как они разошлись, генерал спросил:

— И где же вы думали поставить мне палатку?

— Если вам будет угодно расположиться в лагере, то, надеюсь, вас устроит южная стена. Там телеги, лошадей нет, кашевары костров там не жгут, там потише и будет.

— Распорядитесь там и поставить, — повелел генерал.

Там ему палатку и поставили, место действительно было неплохим, разве что за южной стеной был овраг, у которого были оборудованы нужники, а так место было хорошим. Хорошим.

Этим же вечером, гремя барабанами, с развевающимися флагами, подошла пёстрая, яркая колонна ландскнехтов. Три роты, не менее шести сотен человек, возглавлял бодрый человек в огромном берете и на стареньком мерине. И звали его капитан Зигфрид Кленк. Теперь ужин нужно было готовить на пять тысяч человек.

Даже учитывая, что в лагере находится тысяча с лишним возниц, кашеваров, сапёров, всяких других людей ремесла не воинского, всё равно выходило число внушительное. Волков прикидывал, прохаживаясь с Хайнквистом по лагерю, что, даже оставив в лагере крепкую охрану, генерал фон Беренштайн сможет выставить в поле три тысячи двести, а то и три тысячи четыреста человек, из которых три сотни кавалеристов. Кавалер видел мужиков в деле и не был о них излишне высокого мнения. Уж не горцы, это точно.

А учитывая, что среди армии генерала фон Беренштайна были шесть сотен хороших солдат Волкова, не считая его же отличных стрелков, и шесть сотен ландскнехтов, то успех мужичья казался ему весьма эфемерным.

Теперь он почти успокоился. И чёрт с ним, с генералом и его едкими придирками, неделя пройдёт, две, они разобьют мужиков, и он, получив свою долю добычи, поспешит сначала в Ланн, просить нового епископа на кафедру Малена, а потом к себе в Эшбахт. Причём со своим полком. Да, дел у него было много.

Поэтому он должен был высыпаться, и в эту ночь спал, как всегда прежде, то есть как усталый солдат.

А утром, ещё кашевары только раскладывали по мискам нелюбимое солдатами просо с небогатыми кусками солонины, в лагере появилась карета с мрачным и залихватским кучером. Волков сильно удивился бы, увидев карету, которая въехала в лагерь без его разрешения, но впереди кареты ехал Максимилиан и ещё один верховой. Карету он узнал. Карета не из дешёвых, а кони так и вовсе отличные, вся четверка хороша.

Когда карета остановилась посреди лагеря на виду у всех солдат и пришедших завтракать офицеров, так из неё вывалилась здоровенная девица, тут же она откинула ступени, Максимилиан спешился и быстро подошёл к открытой дверце, и уже после этого, протянув ему руку и придерживая юбки, из кареты вышла молодая девица явно благородного происхождения. Ну, а кто иной, как не дева из благородного семейства, мог с таким недовольством, а может даже, и презрением осматривать солдатский лагерь и всех там присутствующих мужчин. Солдаты отводили глаза от неё, ну её к лешему, а офицеры кланялись весьма любезно.