Башмаки на флагах. Том 2. Агнес - читать онлайн книгу. Автор: Борис Конофальский cтр.№ 11

Тут же в конце стола сидит брат Ипполит за книгой. Вскочил, кланялся. И ничего, девки распутные с задранными подолами его не смущают. Монах, праведный человек, называется.

Все вслед за монахом встали вставать и кланяться ему. Кланялась и девка.

— А ты здесь откуда? — грозно спросил у неё Волков.

— Пустили меня, — пискнула девка, пугаясь.

— Отец Семион пускает гулящих пожить, — пояснил Максимилиан, — господа не против. Так вроде и веселее.

— А плату отец Семион какую с них берет за постой? — поинтересовался кавалер.

— То мне не ведомо, — заявил знаменосец.

Волков видел, что он явно врёт. Все знали, что отец Семион человек распутный, известно, какую плату он брал с гулящих девок.

— У вас что, и местные девки тут живут? — всё так же строго спрашивал Волков.

Та девка, что мела пол, окаменела, застыла с испуганным лицом. Она точно была местной.

— Всякое бывает, — нейтрально отвечал Максимилиан.

— Хотите, чтобы мужики за вилы взялись?

А юноша и отвечал ему весьма вразумительно:

— Кавалер, так силком их сюда никто не тащит. Сами приходят. У крыльца по вечеру собираются.

— Прямо так и сами?

— Да, любую за десять крейцеров на всю ночь взять можно.

Волков подумал, посчитал, что ловкая да пригожая девка за три недели денег тут зарабатывает больше, чем её крепостной отец за три месяца, и решил, что сие возможно, что, может, и сами девки сюда ходят.

— Ладно, Гренер где? — спросил кавалер, садясь на край длинной лавки у стола.

— Спит, сейчас позову, — отвечал Максимилиан.

Карл Гренер был в исподнем и заспан.

— Что это вы спите днём? — спросил у него Волков.

— Утром только приехал из Малена, там помогал отцу по приказу вашему нанимать кавалеристов, — отвечал Гренер.

— Желающие есть?

— Весьма много. Как узнают, что вы даёте пятнадцать талеров в месяц, так многие хотят идти, и знатные тоже. И рыцари. И с послуживцами некоторые приходили.

— Хороший народ идёт?

— Очень, и кони хороши, и доспех хорош. Но отец не всех берет, как вы и наказывали, сильно знатным отказывает, а всем другим говорит, что будет требовать повиновения. И наказывать за ослушание вплоть до виселицы. Говорит, что вы суровы и знатных будете вешать так же, как и незнатных. Но всё равно многие просятся.

Тут Волков понял, что дал маху. Кажется, он предложил лишних денег. Это в былые времена, когда войны полыхали вокруг во множестве, за пятнадцать талеров не всякий кавалерист бы нанялся.

А сейчас, во времена затишья, пятнадцать серебряных монет были, видно, деньгами большими.

— Ладно, я о другом вас хотел спросить. Вы видели, как ранили барона?

— Фон Деница? У холмов? — уточнил молодой Гренер.

— Да, там.

— Нет, кавалер. Именно этого я не видел. Я был почти за ним, во второй линии, когда мы пошли на арбалетчиков. А потом, как мы их разогнали, так я по кустам за одним из них гонялся, забить его хотел, а как вернулся, мне уже сказали, что барона ранили.

— Вы болван, Гренер, — сказал Волков строго. — Глупее вещей я и не слышал, чтобы кавалерист за арбалетчиком по кустам гонялся.

— Излишне увлёкся атакой, кавалер. Забыл вернуться, не слышал приказа.

— Сила кавалерии в строю и едином ударе, в преследовании бегущего врага. А гоняться по кустам за арбалетчиками для кавалериста — верная смерть. Ваше счастье, что он там был один, без товарища. Приказы нужно слушать.

Молодой человек молча поклонился. А Волков подумал, что обязательно нужно нанять для похода хороших трубачей; кавалеристы барабанщиков не слышат, да и не слушают никогда. Барабаны — это для пехоты.

— Значит, вы не видели, как был ранен барон? — повторил он задумчиво.

Гренер помотал головой, а вот послуживец братьев Фейлингов, что ел похлёбку с беззубой девкой, вдруг сказал:

— Кавалер, то я видел.

— Говорите, — заинтересовался кавалер, поворачиваясь к нему.

Кавалерист быстро поклонился и начал:

— Мы как разогнали арбалетчиков, так половина из них убежала к кустам, а другая половина побежала к своей пехотной колонне, и стали они оттуда кидать болты по нам. А барон закричал, чтобы мы снова строились под его правую руку в три ряда. Хотел наехать горцам на фланг колонны, а господина Гренера-старшего не было. Вот он и командовал. И чтобы его лучше было слышно, открыл забрало.

— Вы видели, как в него попал болт?

— Я… Нет, не видел, как попал… Я был во втором ряду, через два крупа от него, видел, как он схватился за лицо и стал клониться к луке. Два кавалера сразу встали по бокам от него, схватили под руки и стали вывозить его с поля, вот тут я и увидал, что у него вся левая перчатка в крови, а из-под левого глаза торчит конец болта.

Волков поморщился, представив на себе, как арбалетный болт с большой палец толщиной с хрустом и скрежетом входит в скулу, в череп. И уходит в глубину твоей головы почти что до затылка, до выхода из шеи. Ему, конечно, неоднократно доставалось от братьев-арбалетчиков, но чтобы вот так вот… Нет.

«Да хранит меня Господь, уж лучше в лоб».

— Значит, барон точно был ранен? — ещё раз переспросил он кавалериста.

— Точнее не бывает, кавалер, — отвечал кавалерист.

Волков молча встал и пошёл к дверям. И там, вспомнив, оборотился:

— Гренер, скачите-ка к отцу.

— К отцу? — спросил молодой Гренер удивлённо.

— Да, и скажите, что пятидесяти кавалеристов мне хватит, чтобы больше не нанимал.

— Пятидесяти хватит? А когда скакать, сейчас?

Он подумал, что деньги нужно экономить. Уж больно дорого обходились ему эти кавалеристы. Их и пятидесяти будет довольно.

— Немедля, — ответил Волков и вышел из дома, где жили господа из его выезда и блудные девицы вместе с попами и монахами.

Весна в этих местах приходила сразу. Вот только, кажется, ещё вчера ночью вода замерзала в лужах, а тут за два дня и теплый ветер с юго-востока последний лёд растопил, и снега больше нет, даже в оврагах не лежит. В первую ночь туман появился, а в следующую так и вовсе ливень прошёл. Всё, зиме конец. Дороги раскисли так, что только верхом ездить можно. Шубы скоро можно будет прятать в сундуки.

А по утру из Малена от епископа пришло письмо. Беспокоился он, что господин фон Эдель который день живёт в городе, встречается со всеми знатными горожанами и ходит даже на собрания совета.

«Чёртов холуй графа».