Инквизитор. Часть 6. Длань Господня - читать онлайн книгу. Автор: Борис Конофальский cтр.№ 96

После такой глупости по-хорошему нужно было сделать выговор их командиру. Как он додумался ни одного взрослого с ними не послать? Но кто будет выговаривать барону? Волков, конечно, не стал ничего говорить барону, а вот Гренеру сказал:

— Вы, сосед, приглядывайте за ним, сдаётся мне, что это… — Он едва не сказал «турнирный воин». — Не самый опытный командир в графстве.

Гренер покосился, всё поняв, но ничего не ответил, только кивнул.

А в проходе, у частокола, уже началась давка. Волков думал, что Гренер ошибается, так и оказалось. Вовсе не пятьдесят горцев осталось в лагере, а сто как минимум. Другие побежали бы сразу к лодкам и уплыли отсюда, а эти нет. Решили упереться, видно, среди них офицер был. Крепко встали, сержанты у них всегда хороши были, построили солдат быстро. Сразу перестраиваясь из походной колонны, на них навалился Рене, у которого людей было вдвое больше. Но горцы и на шаг не отошли. Джентиле велел стрелять своим арбалетчикам с десяти шагов. А горцы падали, но всё равно стояли. Они бы так полчаса продержались, да Брюнхвальд со своими людьми уже обошёл частокол по воде и уже хозяйничал в лагере. А именно убивал всех, кто попадался ему под руку. А попадались ему хозяева лодок и барж, обозные и кашевары.

Видя, что делу конец, офицер горцев велел отступать к лодкам, ну, а как они из прохода отошли, так арбалетчики и люди Рене стали заходить к ним во фланги и бить их без всякой пощады. До лодок едва дошло человек шестьдесят, а у лодок ещё и офицер у них убит был, убил его сам Бертье. Пробился одним из первых к лодкам и разбил ему шлем и голову топором. Горцы прыгали в лодки и отплывали, да и то лишь те, кого не успевали схватить, а и уплывшие ещё своё получали от арбалетчиков. Так и уплывали, утыканные болтами. Пленных не было, пощады никто не просил, ну, кроме лодочников. Их не убивали, многие из них были вообще не из кантона, а из Фринланда. Шли по найму, зачем таких убивать. У таких только лодки отбирали, чтобы впредь неповадно было врагу служить. А вот из горцев милости никто не просил, на милость никто из них не рассчитывал. Плохая война.

На берегу и в воде осталось лежать пятьдесят три человека. И это из солдат, а сколько других было, так никто того не считал. Тут же на берегу было три баржи и ещё восемь лодок. А ещё мешки с овсом, просом, горохом, мукой, масло в бочках, пиво, вино, солонина и сухое мясо, сухофрукты с изюмом и сыры. А ещё палатки, котлы, телеги запасные. Даже дров, и тех собрали возов пять. Всего было в достатке. Нет, не в Эшбахт отправились горцы.

— Грузите всё, что сможете, в баржи, — приказал кавалер, — только быстро, вернуться они должны.

— И просо брать? — Спрашивал Бертье. Видимо, не хотел он терять время на такой невкусной еде.

— Всё грузите. Но сначала ценное. Просо в последнюю очередь.

Солдаты хватали палатки, котлы, бочки, кучей накидывали их в лодки, вязали к лодкам верёвки и тут же впрягались в них. И волокли их вверх по течению.

Волков спешился, уселся на бочку. Максимилиан со штандартом встал за ним, тут же при конях был и Увалень. Все они смотрели, как три сотни людей грузят лодки и баржи. Внешне он был спокоен, но он очень волновался. Так и подмывало его вскочить и закричать что-нибудь. Хоть сам руководи погрузкой. Ведь обязательно среди этих сотен людей были те, что делали что-то не так, как надо, или медленно. Но он сидел, молчал или вздыхал над человеческой глупостью.

Набили одну баржу кое-как, тоже поволокли вверх по реке. Лодки почти все ушли уже. Грузили ещё одну.

Пришёл Брюнхвальд и сказал:

— Вон в той барже вода, в неё ничего грузить нельзя, потонет, как отплывёт. Кажется, там дыра.

— Сжигайте, — сказал кавалер.

— И всё забрать не сможем. — Продолжи Брюнхвальд. — Даже если бы баржа была цела, всё равно всё не влезло бы.

— Всё лишнее жгите.

Прибежал мужичонка тут же. Стал просить не жечь баржу, он ведь сам из Фринланда, не горец, баржа — его единственный прокорм, а у него четверо детей.

Волков дальше слушать не стал, разозлился только, и Увалень мужика того гнал взашей с тумаками.

И двух часов не прошло, как всё, что можно было забрать, сложили в лодки и баржи и уволокли к себе.

Оставшееся просо, как и муку, высыпали на песок. Горох сыпали в реку, пусть рыбам корм будет. Пиво сразу солдаты выпили, а всё остальное подожгли.

И только когда стали выходить из дымящегося лагеря, как языки стали подниматься над телегами с дровами, так только тут он успокаиваться стал. Он видел довольные от пива лица солдат, видел улыбающихся офицеров и понимал, дело вышло.

Теперь не только противник ослаблен, оставлен без продовольствия, теперь ещё он и победил его в очередной раз.

Да, это хоть и маленькая, но победа. Его солдаты ещё больше убеждаются в его умении воевать. В его офицерах крепнет понимание того, его приказы не обсуждаются. И все они верят, что он и вправду Длань Господня. Ну, а иначе как у него всё получается?

Дойдя до условного места, он отправил людей снять заслон с дороги и сказать, что бы фон Финк и Роха отходили побыстрее.

Пока ждали их, повалил снег, он был всё такой же мокрый, как и утром. Он падал и тут же таял. Земля стала ещё более мокрой и вязкой. И это было как раз ему на руку. Вскоре из снежной пелены вышли солдаты фон Финка и Рохи. Их встречали радостными криками, а они спрашивали, как всё прошло в лагере врага. А те солдаты, что были в лагере горцев, хвалились славным дельцем.

Волков поставил в арьергард Брюнхвальда и быстро пошёл к себе в Рыбачью деревню.

Ему бы порадоваться, да опять стала донимать его хворь. Ехал, старался в седле держаться ровно и не раскачиваться, чтобы со стороны все думали, что с ним всё в порядке. Даже нога так его не донимала, как этот чёртов жар. Он сопел и молчал, так и ехал, ни с кем не желая говорить. Роха подъезжал, что-то спрашивал, так он едва отвечал ему. Фон Клаузевиц тоже, он ему лишь кивнул. Наверное, они подумали, что он размышляет о чём-то или чем-то недоволен. Но он просто старался не упасть.

Ему было так жарко, что хоть снимай с себя всё. Но раздеваться было нельзя. Так и ехал до самого лагеря.

В лагере, собрав последние силы, слез с коня, хоть и не без помощи Максимилиана. В праздновании победы, что хотели устроить барон и господа кавалеры, вежливо отказался. Собрал все силы, без помощи и, как ему казалось, твёрдой походкой дошёл до шатра. И лишь когда полог за ним сомкнулся и он остался с братом Ипполитом и Увальнем, лишь тогда он, не снимая доспеха и не отвязывая меча, с шумом и лязгом рухнул на кровать.

Сил у него больше не было.

— Не засыпайте, господин, — теребил его монах и фамильярно тряс его за голову, схватив за нижнюю челюсть, — не закрывайте глаз, нужно выпить зелье. Не выпьете, так завтра встать не сможете. Не сможете встать! Слышите, что я вам говорю?

Только лишь это вернуло его в сознание. Нет, конечно, он выпьет зелье, выпьет. Враг не даст ему полежать и поболеть. Он должен быть в силах. Он должен к утру быть готовым ко всему, поэтому он пил. Он пил мелкими глотками мутную кисло-солёную бурду, а сам последними всполохами сознания строил планы на следующий день.