Инквизитор. Часть 6. Длань Господня - читать онлайн книгу. Автор: Борис Конофальский cтр.№ 21

Амбары строил и пристань, они в копеечку вышли. Столько пришлось леса из города везти. Лес дорог, перевоз дорог. Всё дорого. А фестиваль мужикам устраивал, второй день в деревне пьяный гул стоит. Пир ландскнехтам тоже не дёшев был. Подлец трактирщик просил тридцать восемь монет. А когда Волков сказал, что даст двадцать пять и ни пфеннигом больше, так схватил эти деньги и ни слова не возразил. И ещё радовался вор. Видно, даже так хорошую лишку взял. А ещё людям Сыча, что на том берегу сидят, и самому Сычу много денег шло.

И ещё по мелочи, по мелочи, по мелочи. Нет. Не терял он денег, и никто его не обворовывал. Нет. Просто текут они сквозь пальцы, как вода. Не удержать. Он засыпал серебра себе в кошель, опять даже не считал его, две полных пригоршни. Надо будет Бригитт дать пять монет на женские нужды. Бригитт. Не женщина, а удовольствие. Не зря говорят про рыжих, что в них огонь дьявольский. Вчера ночью ещё неизвестно кто кого брал, он её или она его. Словно бес в ней любовный был: и царапалась, и кусалась, словно зверёк. А ещё выла сквозь зубы, чтобы не кричать, дом не пробудить. Такую бы ему жену, раз Брунхильды нет. От неё были бы хорошие дети, дочери были бы красивые, а сыновья яростные. А ему досталась эта бледная немощь, вечно недовольная и вечно препирающаяся с ним. Надо будет Бригитт десять монет дать. Она ему нужна. Он вздохнул и опять вспомнил про деньги.

Война, стройки, пиры, покупки. Ох, недешевое это дело — быть господином. Захлопнул сундуки, запер их и пошёл вниз смотреть, как дворовые собирают скарб для переезда.

Сел в кресло. Как и договаривались ещё вчера, пришли к нему Ёган и господин фон Клаузевиц.

— Ёган, господину рыцарю обещано мной тысяча десятин пахоты. На солдатском поле ещё есть земля, что не распахивается? Свободная там есть земля? Или солдаты всё распахали?

— О, какой там, — Ёган махнул рукой, — там много целины, бурьяна столько, что коня измордуешь, пока всё поднимешь.

— Выдел господину Клаузевицу лучшую тысячу.

Рыцарь поклонился Волкову.

— Хорошо, землицу-то найдём не самую худшую, а кто же ему пахать-то будет, мужиков-то у нас лишних нет.

— Ну, может, он солдат наймёт, а ты скажешь им, как и когда лучше пахать и что сеять.

— Ну, ясно, — сказал Ёган без всякой радости.

А чего ему радоваться, ещё одна забота.

— Господин Клаузевиц, — продолжал Волков, — а думаете ли вы строить дом, или тут у меня будете жить?

Рыцарь задумался и сказал после:

— Дом не по карману. Ваш этот дом вполне пригоден для жилья. Я не из тех спесивцев, что требуют личных апартаментов.

— Да, но здесь помимо вас будут жить и другие люди: и мой поп, которому теперь будет принадлежать дом, и молодые господа из города. И мои оруженосцы.

— Ничего, я не дерзкий человек и напрасных свар не затеваю, тем более что из всех ваших людей я буду страшим, а значит, должен быть им примером.

— Хорошо, но имейте в виду, что для дома вы можете брать всё, что найдёте на моей земле, бесплатно. Мои офицеры поначалу, пока не было кирпича у нас, строили свои дома из орешника и глины, хорошего леса на них уходило немного, дома были просты, но удобны и даже красивы, если их побелить. А теперь у нас и кирпич свой, солдаты жгут его во множестве, он дёшев.

— Вот как? — Задумался фон Клаузевиц. — И где же мне будет позволен ставить дом, если надумаю?

— Да где захотите, хоть тут, в Эшбахте, хоть у сыроварни.

— У сыроварни это…

— Это как ехать к амбарам, к реке, на восток, там дома всех моих офицеров. Впрочем, если вас не тяготит жить с другими господами тут, то живите, я просто предложил вам.

— Спасибо, — рыцарь поклонился, — я буду думать.

Пришли из нового дома госпожа Эшбахт и госпожа Ланге. Бригитт весела, радостна, вся светится от переезда и от того, что у неё будут свои покои. Даже Элеонора Августа, и та не так недовольна, как обычно. Даже сама заговорила с Волковым. Стала говорить, что надобно купить в дом.

— Будет, будет вам, — морщился кавалер, слушая разговоры и причитания женщин. — Перин и простыней у нас достаточно с приданого госпожи. Посуды у нас столько, что лишняя есть. Коли гости придут, так всем серебряных стаканов хватит.

— А кровати, — с возмущением говорил жена, — мне… Нам нужна новая кровать. А Бригитт кровать? Я хочу, чтобы у Бригитт была хорошая кровать. А ещё гобелены на стены.

— Хорошо-хорошо, — вздыхал кавалер, — будет госпоже Ланге хорошая кровать и хорошие перины с простынями. Все будет.

Госпожа Ланге улыбалась довольная. А Волков подсчитывал в уме расходы. Тут пришёл Максимилиан и сказал:

— Кавалер, к вам гонец.

Волков даже спрашивать не стал: что это за гонец, от кого или как выглядит. Он и так знал, от кого. И не ошибся. Опять был гонец от самого курфюрста. Гонец стоял в трёх шагах от кавалера с пакетом в руке, а Волков письма не брал. Тогда Максимилиан забрал письмо и положил его перед ним.

Скажи ему, кто лет, этак, десть назад, да какие десять, пять лет назад, что писать ему будет герцог, да не простой герцог, а настоящий курфюрст, так не поверил бы. А может, и в морду дал бы говорившему, посчитав его слова за насмешку. А вот прошло время, и вот оно, письмо от курфюрста. Лежит перед ним, и никакого трепета у него перед этой бумагой нет. Наоборот, век бы её не видеть. Да, многое в его жизни с тех пор, как он служил в гвардии, переменилось. А письмо всё лежит. Гонец стоит терпеливо, кухарку Марию рассматривает. Максимилиан отошёл к стене, сел на лавку.

А Волков бумагу всё не брал, сторонился, как будто она с проказой или чумой. Сидел и тёр глаза руками, словно спать хотел, хотя совсем недавно лишь завтракал.

Но сколько так глаза не три, а письмо не исчезнет, и гонец не растает. Взял он, наконец, бумагу, посмотрел на ленту, на печать. Развернул её нехотя:

«Сын мой, писали вы мне, что недужите и так ваш недуг тяжек, что ехать ко мне не можете от того, что немощны. А мне говорят, что недуг ваш не тяжек и немощь ваша сошла совсем. И так не тяжек недуг ваш, что соседи от вас плачут слезами горькими и пишут мне жалобы, послов-жалобщиков шлют с просьбой, что бы унял я вас.

Многое о вас говорят дурного, много злого. Хочу сам от вас самого слышать, как дела у вас в Эшбахте идут. Как с соседями вы живёте? Как мир храните?

Поэтому прошу вас слёзно быть ко мне, немедля, иначе я к вам буду.

Вильбург. Курфюрст Карл».

Перстень герцога приложен — считай приказ. Как думал Волков, так и было: уже не просто письмо, уже повеление сеньора. И не просто повеление, уже и угроза в нём. Попробуй, дерзкий, только ослушаться, так сам приду. Конечно, сам он не придёт, но уже людишек свих точно пошлёт, гадать о том не надо.

А гонец стоит над душой, ждёт. Нужно ответ герцогу сочинять. А сочинять нечего, только всё тоже писать, что уже первый раз писал. Ну не ехать же к курфюрсту, в самом-то деле.