Абсолютное зло - читать онлайн книгу. Автор: Елена Макарова cтр.№ 49

Холод пробирал до костей. В дверях нас встретил встревоженный Энтал. Его не удивило мое появление. Наверное, он был в курсе, что я одна из них. Стало горько и смешно, когда я вспомнила гневную речь Алу, что мне никогда не стать такой, как они. Не желая этого, я опровергла ее слова.

Дан с Энталом обменялись короткими фразами на своем языке. Хотя, наверное, на нашем. Только я ни слова не понимала.

– Возникли срочные дела, – пояснил Дан, будто прося дождаться. – Побудь с Алу, – подтвердил мои догадки короткой просьбой. Подозревала, что эти дела скорее опасные, чем срочные.

Не горела желанием оставаться наедине с его сестрой, которая ненавидела меня, но возвращаться в свою квартиру тоже не хотела: чувствовала себя там как неприкаянная.

– Хорошо, – все-таки согласилась. Они растворились в вечернем сумраке, а я прошла в дом.

Долго бродила по пустым, едва освещенным комнатам в поисках Алу, но скоро нашла ее на заднем дворе. С усердием, за которым скорее всего скрывался подавленный гнев, она метала ножи в дерево.

Я наблюдала за ее точными, выверенными движениями, и размышлял над тем, зачем девушке в ее возрасте такие навыки. Могла только догадываться, что ей довелось пережить за годы войны.

Я долго думала, как подступиться к Алу.

– У тебя отлично получается, – попыталась завязать разговор, но она лишь бросила на меня презрительный взгляд. Но я не собиралась так быстро сдаваться: – Кто тебя научил? Дан?

Она усмехнулась, и продолжила свое занятие.

– Научишь меня? – попросила я.

Алу израсходовала весь свой запас ножей и подошла к дереву, методично выдергивая лезвия из ствола.

– Ну попробуй, – вручила один из них мне.

Я неловко вертела в руках увесистый кинжал, изящной отделки.

– Просто швырнуть? – подняла глаза.

– Во-первых, нож надо держать так, – она правильно вложила оружие мне в ладонь. – Целься и кидай, – скомандовала.

– А во-вторых? – спросила прежде, чем приступить к тренировке.

– Не говори «швырять», ножи метают.

Я долго прицеливалась, но как только почувствовала на себя нервный взгляд Алу, выпустила лезвие из руки. К моему удивлению оно с глухим звуком вошло в дерево.

– Еще, – протянула она следующий нож.

Так продолжалось до тех пор, пока все они не перекочевали в ствол. В новый заход, мы метали по очереди, соревнуясь.

– Ты прости, что при первой встрече была грубой с тобой, – наконец заговорила Алу. – Я же не знала, что ты с нами заодно.

Не стала разочаровывать ее и признаваться, что вовсе не собираюсь принимать участие в некой мифической войне ради мира, который толком и не знаю.

– Я не обижаюсь, в какой-то мере понимаю, – старалась не спугнуть ее.

– Понимаешь? – Алу переполняла горечь и боль, и, видимо, их никому было выплеснуть. – Да что ты понимаешь? – Плотину словно прорвало, и она начала изливать мне душу: – Раньше у меня был старший брат, любящий и защищающий от всех бед. А потом, в самый тяжелый момент, когда отца не стало, и вся моя жизнь превратилась в кошмар, он просто исчез на долгих четыре года. Мы даже не знали, жив ли он. А когда вернулся, это был уже совсем другой человек. – Один за одним она всаживала в дерево кинжалы. – Знаешь, почему я сейчас с ним? Наша мать заставила его взять меня с собой. Она хотела, чтобы с ним был близкий человек. Возможно, она полагала, что и мы так станем ближе. Но, как видишь, получается все с точность до наоборот. Я стараюсь лишний раз не попадаться ему на глаза. Так проще выживать, – она запустила последний нож, в который, казалось, вложила всю свою ярость. Собрав их, она завернула их в кожаный чехол и ушла в дом.

Представила, как она сидит в одиночестве в одной из мрачных комнат, и стало нестерпимо жаль ее. Хотела помочь, но вряд ли она впустит меня, даже простой я под ее дверью хоть всю ночь.

После сегодняшнего путешествия и так до конца не покинувшего меня похмелья я чувствовала себя уставшей. Растянулась на кровати Дана, решив, что это первое место, где он станет меня искать по возвращении. Пообещала себе лишь ненадолго прилечь, но скоро забылась глубоким сном.

***

В ушах, словно бурная река, шумела кровь. Казалось, я слышу стук собственного сердца.

БУМ! БУМ! БУМ! БУМ! БУМ!

Как набат. Он подгонял, заставлял сделать неизбежный выбор.

БУМ!

Жизнь или смерть?

БУМ!

Я или он?

БУМ!

Как сильно я хочу жить?

БУМ!

Смогу убить?

БУМ!

Убей!

БУМ! БУМ! БУМ!

Бей! Бей! Бей!

Заношу нож. Острое лезвие рассекает плоть. Сильней сжимаю рукоять. Странное ощущение, будто я держу в руках чужую жизнь. Стоит вынуть нож и жизнь вместе с багровой кровью медленно покидает тело. Она уже на моих руках. Теплая, с удушающим запахом смерти. Я – смерть.

Слышу жуткий стон, как зов. Зов смерти, дарующей избавление, или мольба о помощи?

Заглядываю в лицо – незнакомец. Или я раньше видел его, но не замечал?

Он такой же, как и я. Все мы тут безликие тени. Желание жить осталось не у многих. Но я все еще борюсь, поэтому поворачиваю кинжал, нанося смертельные раны. Теперь он точно не выживет. В каком-то смысле это акт милосердия, но он не избавляет от чувства вины. Оно постепенно нарастает, подступает к горлу вместе с тошнотой. Но я слышу гулкий звон – время вышло, нужно снова бороться. Вырываю лезвие из обмякшего тела. Оружие мне еще пригодится. Чтобы убить вновь.

***

От охватившего меня ужаса я проснулась, мгновенно распахнув глаза. В горле все ныло от немого крика.

Я вскочила с кровати и побежала в ванную. Умывалась холодной водой до тех пор, пока руки и лицо практически не онемело. Хотела, чтобы и внутри все так же заледенело, избавив от отвратительного чувства. Дан кого-то убил, и делал это не раз. Для меня это не было неожиданностью. Только увиденное совсем не походило на честную борьбу. Дана будто принуждали убивать. Какое чудовище на такое способно?

Вернулась в постель, но уже не могла заснуть. Мысли неизбежно возвращались к кошмару. Тогда я вышла из спальни.

Медленно двигалась в темноте по коридору. Меня переполняли незнакомые ощущения. Справа от спальни Дана была комната Алу. В моем сознании это всплыло неожиданно и закрепилось там, как факт. Словно по кончикам пальцев пробегало исходящее от нее умиротворение. Про себя я улыбнулась: так сладко спят только дети. Какой же она все-таки еще ребенок.