Изабель увидела недоумение в глазах короля.
— Пойду-ка я поприветствую их и поблагодарю за то, что так быстро прибыли. Но сначала выслушаю, что ты еще скажешь.
— Скажу?
— А может быть, и нет. Ты говорил, тебе много чего сильно хочется.
— Ах да. Мои страстные желания.
И снова он усмехнулся так, что Изабель охватило огнем, и в то же время она как будто растаяла. С ней никогда такого не случалось. Попытайся-ка понять, что это, доктор Фрейд…
— Что ж, вернемся к этой теме. Я хочу, чтобы между мной и Гиневрой сохранялся мир.
Ну вот… сердце Изабель рухнуло куда-то вниз, кажется, до самых пяток.
— Это я понимаю, Артур. И уверена, ты своего добьешься. Спасение брака должно стоять для тебя на первом месте.
Ожерелье угрожающе подпрыгнуло.
— Нет, ты не поняла. Я желаю, чтобы Гиневра была счастлива. Но не со мной. Она так любит Ланселота… Я не могу это остановить, и мне не хочется причинять горе им обоим. По правде говоря, меня сильнее всего беспокоит, что я не смогу защитить их. Они оба меня заботят…
— Несмотря на то, что они…
Король чуть наклонился и прижал ладонь к губам Изабель.
— Они просто подчиняются своим желаниям. Был ли я вправе требовать иной развязки? Может быть. Но все уже произошло, и ничего не изменить. Теперь я должен подумать об их безопасности. И, по правде говоря, надеюсь, все будет в порядке.
Изабель нервно провела рукой по волосам.
— По правде говоря, я ничего не понимаю.
— Если они попадутся, последствия будут ужасными. Так что я приложу все силы к тому, чтобы этого не случилось.
— Ты добрый человек, Артур. У тебя большое сердце. Мы говорим в Дюмонте: «Не выноси сор из избы». То есть не будь настолько глупым, чтобы болтать о наших делах с людьми за пределами Дюмонта.
— Мне очень нравится мудрость людей, живущих в Дюмонте.
— Мне тоже, — кивнула она.
Конечно, эти слова были наглой ложью, потому что она вообще ничего не знала о жителях Дюмонта.
Изабель допила последние капли из кубка и встала.
— Теперь, пожалуй, нужно пойти повидать моих людей.
Король схватил ее за руку.
— Ты еще не знаешь о моем третьем страстном желании.
— Может быть, попозже, Артур?
— Нет, это недолго.
Она снова села. Вообще-то она готова была уже и лечь. Спиртное в такой ранний час не помогало поддерживать равновесие.
— Итак, какова же твоя третья привязанность?
Артур все еще держал ее руку, легонько водя большим пальцем по ладони. На мгновение он заколебался, но посмотрел ей прямо в глаза.
— Я хочу лежать рядом с тобой, обнаженным. Я хочу заниматься с тобой любовью. Целовать тебя так страстно, чтобы у тебя закружилась голова. Вот мое третье желание. Я начал разговор с другого только потому, что мне нужно было набраться храбрости, чтобы сказать это вслух.
Изабель порадовалась, что сидит, потому что иначе точно не устояла бы на ногах. И к тому же она, пожалуй, впервые в жизни лишилась дара речи.
Они смотрели друг на друга так долго и пристально, что солнце могло закатиться за это время, а Изабель ничего бы и не заметила.
Наконец король отвел взгляд и поднялся.
— Я не должен был говорить ничего подобного. Это была неудачная мысль, — Он поклонился. — Приношу глубочайшие извинения.
Она схватила его за руку и встала, притягивая к себе, так что они оказались очень, очень близко друг к другу.
— Могу спорить на лучшую лошадь Дюмонта, что ты не снимешь с меня всю эту ерунду, именуемую платьем, быстрее, чем Мэри.
Король усмехнулся и обхватил ладонями ее лицо.
— Ох, графиня, как же ты меня недооцениваешь…
Глава четырнадцатая
Ох как же Изабель его недооценивала! Причем во всех отношениях. Король Артур извлек ее из платья в рекордно короткое время и при этом целовал так, что она едва не теряла сознание.
— Да, неплохо у тебя получается, — сказала она, когда ее наряд упал на пол.
— Я очень надеюсь, моя леди, что ты и немного погодя скажешь то же самое.
Кроме платья, соскользнувшего к лодыжкам, на ней ничего не было, и теперь, оказавшись полностью обнаженной, она вдруг смутилась. И прикрыла грудь руками.
— Ох, Изабель, прошу, не надо! Ты так прекрасна!
Она понятия не имела, как снимаются средневековые мужские туники, бриджи и прочее. Ей удалось снять с Артура только жилет, после чего она полностью растерялась.
— Боюсь, я не знаю, что с этим делать.
Артур, сосредоточенный на ее теле, внезапно замер и пронзил ее взглядом.
— Ты хочешь сказать, что до сих пор нетронута?
Она совершенно не представляла, что ответить. У нее не было слов.
«Вивиан?..»
Ответа не было. И только тут Изабель вспомнила, что богиня обещала удаляться в моменты, подобные этому. Отлично. Просто отлично, черт побери.
— А при чем тут это? — спросила она. — Какое это может иметь значение? Я просто не знаю, как обращаться с мужской одеждой.
— Для меня это имеет очень большое значение, — ответил король, как будто внезапно рассердившись.
Он снова натянул платье на Изабель. Его тяжелое дыхание уже не казалось страстным. Он старался совладать с собственным телом.
— Пожалуйста, скажи, что не так, Артур? — спросила Изабель, придерживая на груди незашнурованное платье. — Что я сделала?
Он поднял с пола жилет, единственный предмет одежды, который ей удалось с него снять.
— Я не стану лишать тебя того, что может означать слишком многое для твоей будущей жизни.
Он направился к двери, громко топая и на ходу надевая жилет.
— Да погоди ты минутку, балбес! Вернись, поговорим!
Король обернулся, положив руку на дверную задвижку.
— Но что еще я могу сказать? Я не из-за тебя огорчен, графиня, я огорчен из-за себя. Приношу самые глубокие, глубочайшие извинения за то, чего едва не сделал.
— Мог бы заметить, что я и сама хотела того же.
— И это воистину опьяняло. По правде говоря, это перевесило все остальное.
— Тогда почему ты остановился? И почему я вдруг превратилась в графиню вместо Изабель, или даже Иззи? Ты думаешь, что наказываешь себя, но меня ты наказываешь гораздо сильнее. Почему?
Артур осторожно выдохнул. У Изабель сжалось сердце. Отпустив защелку, он вернулся обратно.