– Не слишком ли скоро?
Энн улыбнулась. Как быстро все забывается!
– У Лая с Грегом разница в десять месяцев… – И Фэй
улыбнулась. Дочь права. Конечно, хочется, чтобы у детей все было по-другому,
чтобы они были счастливее, защищеннее, мудрее, а вместо этого они идут дорогой
родителей. Вэл стала актрисой. У Энн страсть к большой семье… И остальные взяли
что-то от родителей…
– Действительно. – Глаза двух женщин встретились
впервые за долгое, долгое время. Возможно, у них никогда больше не будет
возможности спокойно поговорить…
– Энн… я… – Фэй не знала, как начать. Двадцать лет
промелькнули в памяти. Она никогда не была спокойна за этого ребенка, любимого,
но непонятного. – Я наделала с тобой много ошибок. Думаю, это не секрет
для нас обеих.
Энн дружелюбно посмотрела на мать, прижимая к себе Макса.
– Наверное, тебе жилось нелегко… Я ведь никогда не
понимала, кем ты была…
– Моя самая величайшая ошибка в том, что у меня всю
жизнь не было времени. Если бы ты родилась на пару лет раньше, то была бы…
Но кто может знать наперед? Сейчас все уже в прошлом – Хейт,
беременность, ее первый ребенок… Их глаза снова встретились, и Фэй решилась
высказать все наболевшее. Она взяла Энн за руку.
– Прости меня за того ребенка, Энн… Я ошиблась… Тогда я
думала, что мы поступаем верно… – Глаза обеих наполнились слезами, а Макс
спокойно посапывал на руках Энн. – Я была неправа.
Энн покачала головой, слезы хлынули по щекам.
– Нет… Тогда не было другого выбора. Мне было всего
четырнадцать…
– Но ты так и не забыла этого.
– Теперь я поняла. Ты все сделала правильно. – Энн
порывисто обняла мать. – Я простила тебя. – Но еще важнее было то,
что она простила себя.
Вот и все. Можно ехать.
– Я буду скучать по тебе, мама.
– Я тоже. – Она будет скучать по ним всем. Но у
каждого теперь своя жизнь, она должна их отпустить. Все примирились с ней, и
она со всеми.
На пути во Францию Фэй и Вард остановились в Нью-Йорке и
повидались с Вэн и Джейсоном. Оба светились от счастья: они сочиняли пьесу, Вэн
работала в издательстве и вечерами писала книгу. Они не говорили о браке, но и
явно не собирались расставаться. По пути во Францию Фэй, улыбаясь, сказала:
– Они необыкновенные, правда?
– Как и ты, дорогая. – Как всегда, Вард с
гордостью посмотрел на жену. Прошло тридцать лет с тех пор, как они встретились
на Гвадалканале… Если бы знать тогда, что ждет их впереди… какую полную жизнь
он проживет с нею. Выпив шампанского, принесенного стюардессой, он нежно
поцеловал жену.
Какая-то женщина взглянула на Фэй и прошептала сидевшему
рядом мужчине: «Она похожа на известную кинозвезду, которая мне так нравилась
лет тридцать назад». Мужчина улыбнулся: да, что-то есть. А Вард и Фэй безмятежно
болтали, строя планы на предстоящий год, который превратится в десятилетие.
Они и не заметили, как быстро пролетело время. Дети
приезжали и уезжали; Валери вышла замуж за Джорджа, и у них родилась девочка,
которую назвали Фэй. Энн родила еще четверых, и все подшучивали, что она вся в
мать, – у нее тоже были близнецы. У Ванессы вышли три книги; Джейсон
работал над пьесами, и Фэй пришла в восторг, увидев их в театрах Нью-Йорка.
Валери снова получила награду Академии, Джордж тоже. Все было замечательно.
Через одиннадцать лет, проведенных за границей, в шестьдесят
четыре года Фэй тихо скончалась в Кап-Феррат, на вилле у водопада – они купили
ее и мечтали в один прекрасный день передать детям. Когда-нибудь вся семья
переедет в это волшебное место…
А теперь Фэй вернулась домой. Вард не мог поверить в
случившееся. Ему было шестьдесят семь лет, и она провела с ним лучшую часть его
жизни – сорок два года… Он привез ее в Голливуд – в город, который она так
любила, который столько раз завоевывала – актриса… режиссер… женщина… его жена.
Вард помнил те отчаянные годы, когда потерял все и в тридцать пять лет,
обремененный огромной семьей, начал свою карьеру, а она самоотверженно помогала
ему встать на ноги. И незабываемое безмятежное время, предшествующее этому тяжкому
периоду, и события последующих лет, когда они делали для МГМ один фильм за
другим, и триумф Вэл… Единственное, чего он никак не мог вспомнить, – годы
без нее. И вот теперь она… Непостижимо. Такого не может быть, не должно быть –
и тем не менее, это случилось.
Энн с Биллом встретили его у трапа самолета – к счастью, они
оставили детей дома. Из брюха самолета вынесли гроб; ветер трепал волосы Энн –
в сумерках она так похожа на Фэй. Ей был тридцать один год, и ее мать умерла…
Она подняла глаза и бережно взяла отца под руку. Вчера вечером они с Биллом все
обсудили и решили предложить ему переехать к ним, на Беверли Хиллз. За их домом
недавно выстроен дом для гостей, и отцу там будет неплохо. Свой дом родители
давно продали. Энн смотрела на него снизу вверх, а Билл незаметно наблюдал за
ними.
– Пойдем домой, папа. – Отец показался ей очень
постаревшим, смерть жены сразила его. Энн хотела, чтобы он отдохнул, немного
пришел в себя – им предстоит много дел. Через два дня отпевание в церкви, где
когда-то венчались мать с отцом, потом – Форест Лан. На кладбище соберется вся
семья. Кроме Фэй Тэйер.
Мир без нее опустел. Вард никак не мог успокоиться, и слезы
медленно ползли по щекам, когда Фэй везли на катафалке. Он явственно
представлял ее где угодно, стоило лишь закрыть глаза. Она с ним, и будет рядом
всегда, все отпущенное ему на Земле время. Живы память о ней, его воспоминания,
ее фильмы, любовь семьи, всех, кто соприкасался с этой необыкновенной женщиной.
Теперь она стала частицей каждого из них.