Стоять, бояться! - читать онлайн книгу. Автор: Оксана Обухова cтр.№ 53

Навряд ли Лев Ефремович очень уж хотел обсуждать проблемы сына под микрофоны, глаза его настороженно приказывали Дусе обойтись кратким ответом.

– Он ни в чем не виноват. Просто вначале решил заняться вашими делами.

– Поня-а-атно…

– Простите, Лев Ефремович, что вмешиваюсь не в свое дело, но как вы думаете поступить с Бертой?

– А что мне с нею поступать? – равнодушно пожал плечами Зубов. – Ее Мирон закопает.

Ой!

В распахнувшейся во всю ширь двери показалась могучая фигура молчаливого Щелкунчика. Совершив головой приглашающий на выход жест, он немного ушел в сторону, Лев Ефремович поднялся из кресла, одернул спортивную куртку…

Евдокия, не зная, приглашена ли она, таращилась на ушедшего в полутьму охранника. Тот дверь не закрывал, ждал гостью, и пришлось – пойти. В большую комнату с камином, где в просторном мягком кресле, с коньячным бокалом в руке удобно расположился Миронов.

Невозмутимый Лев Ефремович по-хозяйски вальяжно занял диван, Евдокия скромно примостилась на угловом креслице за камином. Мужчины играли глазами.

– Ну? – дотягиваясь до коробки с сигарами, первым начал Зубов. – Что думаешь о делах наших скорбных? – Привередливо выбрал толстую сигару, долго ею манипулировал…

Мирон молчал, коньяк потягивал. Один из его приспешников наполнил еще два бокала, один из которых впихнул в помертвелую Дусину руку.

Землероева, помня, как благотворно действует спиртное на ее нервную систему, махом опрокинула коньяк и утерла выступившие слезы.

– А что мне думать? – наиспокойнейше повел плечом Миронов. – Ты предъявляешь, я отвечу.

– Предлагаешь миром разойтись?

– Не маленький.

– Но и я мало не кину…

– Договоримся. Берту мне отдай.

Совершенно не стесняясь Дуси, авторитет просил чужую жизнь. Интонация Мирона слишком явно показывала, что Берту он хотел совсем не в жены. В покойницы затребовал.

Зубов сосредоточился на сигаре, макнул ее в коньяк, стряхнул лишние капли… Положение, в которое попал любовник его жены, разрешить можно только либо большой кровью, что при наличии все возрастающего количества свидетелей становится проблематично, либо ценой финансовых потерь. Что, вероятно, все же обойдется чуть дешевле, чем скрытные групповые похороны, да и мороки меньше.

К Миронову подошел твердолобый орк в костюме, быстро наклонился к уху хозяина и что-то пошептал.

– Веди, – сказал Мирон и обратился к Дусе: – Где диктофон?

– Там. – Не на шутку перетрусившая Землероева несмело махнул ладошкой в сторону комнаты с решетками. То, как беседовали, скупо перебрасываясь фразами, два суровых мужика, показывало: жизнь Дуси здесь – копейка.

– Принесите, – повелел бандит и, совсем упрятав глаза за складками век, уперся взглядом в широкую двойную дверь: в каминный зал вводили Берту.

Дуся пожалела, что выбрала столь неглубокое кресло. Будь кресло чуть побольше, она бы с удовольствием утопилась в подушках и коньячным бокалом сверху накрылась.

Не известно, как Миронов добился согласия на появление в обществе любовницы с побитым глазом, но факта из песни вы выкинешь: пожалуй рассчитывая на любовную игру перед камином, в комнату вплывала длинноволосая кокетка.

А согласитесь – кокетничать с синенькой блямбой под глазом то еще искусство. Но у Берты получалось весьма-весьма неплохо. Правда, на первых двух шагах.

Вначале она увидела вольно расположившегося на диване мужа с коньяком и сигарой; потом приметила драчливую «шалаву»… Застыла. В глазах заполыхал вопрос: «Что здесь происходит?!»

Не предлагая Берте сесть, Мирон взял в руки принесенный диктофон, нажал на воспроизведение и поставил аппарат на столик.

По залу понеслись слова и всхлипы…

Смотреть на то, каким ужасом покрывается красивое лицо побитой мадам Зубовой, у Дуси не хватило духа. Сжавшись в комок, зажмурившись, Евдокия молилась об одном: чтоб женщину не стали убивать прямо сейчас и здесь. (С Мирона станется.) Евдокия крепко-крепко стиснула пальцы в кулак и, забивая звуки, несущиеся из диктофона, начала тихонько бормотать: «Ну что вам стоит отпустить ее… ну что вам стоит?! Она уже наказана, пускай уходит!! Господи, сделай так, чтобы они ее помиловали!!..» К женщине, замыслившей убийство двух мужчин, у перепуганной до смерти Дуси осталось только сострадания. «Она уже наказана! Она сто раз раскается!!»

Евдокия не увидела и не услышала, как Берта доковыляла до кресла, как опустилась в него и понуро свесила голову, слушая свои же слова… Дуся очнулась, только когда раздались шаги Миронова по комнате.

Открыла глаза и сжалась в ужасе не меньше Берты!

Миронов, опираясь руками на подлокотники, наклонился к самому лицу любовницы, и та в ужасе отпрянула.

– Я мог бы грохнуть тебя прямо здесь, – полились из змеящихся губ негромкие, шипящие слова. – Мог бы закопать живьем или утопить в выгребной яме… Но это не доставит мне большого удовольствия. Это слишком просто для тебя, и потому, ты, дорогая, будешь жить. Надеюсь – долго. – Тезка поэта повернул бледное лицо с капельками пота к Зубову и заговорил уже как будто с ним: – В Южном Порту держат шалман два близнеца-абрека – Юнус и Рустамчик. Русских женщин, Лева, они очень сильно любят. – Повернул лицо обратно к Берте: – Ты будешь там мыть полы.

Ужас, ранее исказивший лицо Берты, не шел ни в какое сравнение с тем, что она пережила после этих слов; тут женщина немножечко лишилась сознания, и Миронов несильно смазал по ее припудренной щеке:

– Слушай сюда, курва. Не дай тебе бог пропустить хотя бы один рабочий день! За день «больничного» отрежу ухо. Поверь – отрежу и второе. Магомет и Рустамчик – им без разницы, будут любить тебя и без ушей, и без пальцев на ногах и руках. Они такие славные волосатые ребята с большущими потными животами… Я подарю им тебя на день рождения. А они знаменито берегут подарки в задней комнате…

В результате живописного рассказа Берта все же отключилась. Мирон потеребил ее за щеку, небрежно шлепнул почти по синяку и отошел к камину.

Евдокии показалось, что и она сейчас в обморок грохнется. Уж больно красочно описал Мирон будущее Берты, волосатых толстых абреков, отрезанные части тела… Лев Ефремович и тот слегка сбледнул.

Пошатываясь и думая о том, чтоб не стошнило прямо на ковер, никого не спрашивая и видя в глазах охраны только безразличие, Евдокия вышла из зала, добралась до крыльца, глотнула свежего воздуха…

Никогда больше она не ввяжется в мужские игры! И пить коньяк не будет. Гори все ясным пламенем!

Участь Берты оказалась хуже смерти. Неужто муж не вступится?!

Хотя бы когда-то потом… Любой женщине такого наказания и на неделю хватит.