Это прозвучало нейтрально, хотя в тот момент все имело свой
смысл. Они оба ступили на зыбкую почву, и Дафна это почувствовала. Она смотрела
на него, а он наклонился и поцеловал ее в щеку. – Думай о себе в Калифорнии,
Дафна. Будь счастлива. Надеюсь, что у тебя с твоим другом все будет хорошо. А
если я тебе понадоблюсь, я всегда здесь.
– Ты себе не представляешь, как это меня успокаивает, –
она говорила это вполне серьезно. – Я всегда знаю, что, если ты мне
понадобишься, я могу позвонить. – И затем она улыбнулась: – И если я тебе буду
нужна, ты тоже звони.
– А что твой друг об этом думает? – Его глаза были лишь
слегка обеспокоены.
– Он один раз съехидничал по этому поводу. – Дафна
рассмеялась, теперь это казалось нелепым. – Он обвинил нас в том, что мы
любовники, но это его вроде бы не слишком огорчило. Он вел, как бы это
сказать... – Дафна подыскивала подходящие слова, ей не хотелось быть злой к
Джастину, – свободный образ жизни, пока не познакомился со мной. Я думаю, что
прошлое его не особенно беспокоит.
Мэтью почувствовал нечто похожее на досаду.
– Так что звони мне, Мэтт, без стеснения.
– Ладно.
Он улыбнулся, чувствуя, что его сердце разрывается. Потом
они зашли внутрь, и Дафна поднялась наверх, к Эндрю. И когда она через час
снова спустилась, Мэтью увидел у нее на глазах слезы.
– Знаешь, как тяжело снова расставаться. – Она храбро
улыбнулась ему, а он обнял ее за плечи. – Я скоро опять приеду.
– Мы на это надеемся. И знай, что с Эндрю все будет в
порядке.
Она кивнула, а чуть позже он отвез ее в гостиницу
переодеться и собрать вещи. Она настаивала, что возьмет такси до Бостона, но
Мэтью и слышать об этом не хотел. Он отвез ее в аэропорт, где они долго стояли,
глядя друг другу в глаза.
– Мэтт, позаботься о моем малыше, пока меня нет.
Дафна прошептала это, стараясь не расплакаться, и тогда он
отбросил предосторожности и привлек ее к себе, и долго не выпускал из объятий,
как бы стараясь поделиться с ней силой и дружескими чувствами. Она ничего не
сказала Мэтту на прощание и, только когда поднялась по трапу, обернулась и
жестами сказала ему: «Я тебя люблю». Мэтью широко улыбнулся и ответил ей
жестами то же, а потом она зашла в самолет и полетела обратно в Лос-Анджелес к
Джастину. И, возвращаясь к машине, Мэтью сказал себе, что определенно сошел с
ума. Ее жизнь слишком отличалась от его жизни, и так будет всегда. Он был
обычным учителем глухих детей, а она Дафной Филдс. Он подумал о Джастине
Уэйкфилде, ненавидя его за то, каким он был, и за то, каким не был, а потом со
вздохом сел в машину, поехал обратно и всю дорогу думал о Дафне.
Глава 32
Самолет совершил посадку в Лос-Анджелесе в час тридцать ночи
местного времени, и Дафна, вздрогнув, проснулась. Для нее было уже четыре
тридцать. На душе у нее было одиноко, ей снились Мэтт и Эндрю, будто она с ними
играла в саду Говардской школы. Теперь же Дафна осознала, как опять далеко она
от них. На мгновение она почувствовала ту же невыносимую тоску, памятную по
первому расставанию с Эндрю в Говарде. Но затем Дафна заставила себя
сосредоточиться на Джастине. Необходимо было вернуться к действительности и
подумать о будущем, иначе нельзя. Но воспоминания об Эндрю и Мэтью, казалось,
не хотели ее покидать. Они были все еще слишком свежими для Дафны, и она не
была готова с ними расстаться. Дафна в самом деле возвращалась в Лос-Анджелес
без всякого желания. И все же она напомнила себе, что вернулась к Джастину и
всему тому, что ощущала в его объятиях. Как ни странно, Дафне казалось, что она
отсутствовала не три дня, а три месяца. Две ее жизни были настолько
диаметрально противоположны, что трудно было себе представить возможность в
течение недели вести обе. И вдруг она подумала о Джастине как о чужом.
Она не заказывала лимузин к самолету и сказала Барбаре,
чтобы та не беспокоилась, что она доберется домой сама.
Она в течение трех дней не могла связаться с Джастином,
потому что не знала, у кого он гостил в Сан-Франциско. Но пока Дафна ехала на
такси домой, она подумала, что через несколько часов они все снова соберутся
вместе. Было два часа ночи, а на студии надо было появиться в пять тридцать
Входя в дверь, она решила, что не имеет смысла даже пытаться уснуть на два
часа. Придется довольствоваться тем, что удалось подремать в самолете.
Дом был темным, за исключением дежурного освещения, которое
автоматически включалось каждую ночь, чтобы дом казался жилым, даже если в нем
никого не было, и Дафна вошла внутрь, думая, как странно все это выглядит.
Казалось, что это чей-то чужой дом, не ее, и она опять осознала, как успела
отвыкнуть от этого. Она вошла в гостиную и села, глядя на бассейн,
поблескивавший в темноте, и прикидывала, когда придет Джастин. А потом она
медленно вышла наружу, собираясь поплавать. На краю бассейна она увидела
хорошего фасона бело-голубой верх от бикини, два пустых стакана и бутылку от
шампанского. Она задавала себе вопрос, кто мог оставить их там, пользовались ли
бассейном в ее отсутствие Барбара и Том, но у Тома был свой бассейн, а подняв
лифчик, она увидела, что он был бы явно велик Барбаре. Она подержала его в руке,
а тем временем сердце у нее стало гулко колотиться. Но Дафна покачала головой.
Этого не могло быть. Он не стал бы это делать прямо здесь. Она положила лифчик
на стул, стараясь ни о чем не думать, а стаканы и бутылку понесла в кухню и там
нашла белую кружевную блузку, брошенную на спинку одного из кухонных стульев.
Она иронически улыбнулась про себя, вспомнив сказку о трех медведях: «Кто
купался в моем бассейне?.. Кто спал в моей постели?..» Дафна задумчиво вошла в
спальню и нашла его там, это золотое божество, развалившееся на их кровати,
обнаженное и прекрасное. Ему нельзя было дать и половины его возраста, и она
опять с восхищением смотрела на него, а он даже не пошевелился. Может, накануне
у него была вечеринка, и он слишком устал, чтобы убирать ее последствия. Дафна
внезапно почувствовала себя виноватой за то, что подумала о нем, и задала себе
вопрос, не явились ли ее смешанные чувства к Мэтью причиной плохих мыслей о
Джастине. Но это было не так. Она любила Джастина, золотого бога. Снимая со
вздохом дорожную одежду, она ощутила непреодолимое влечение к нему. Она
прилегла на кровать рядом с ним, но не могла уснуть и не хотела его будить.
Наконец в четыре она встала и поставила кофе, а еще через полчаса приехала
Барбара.
– Добро пожаловать. – Она обняла Дафну с сердечной
улыбкой. – Как наш малыш?
– Совершенно великолепно. Видела бы ты, как он ездит на
велосипеде, вырос и шлет тебе привет. – Дафна на мгновение погрустнела, садясь
на стул, на котором все еще висела кружевная блузка. – Так тяжело было с ним
расставаться, Барб. Если бы мы не работали так напряженно, он мог бы прилететь
сюда погостить. И в то же время я знаю, что, если буду работать как проклятая,
я смогу скорее вернуться в Нью-Йорк. Это какой-то заколдованный круг, правда?
Барбара кивнула, она понимала чувства Дафны.