Девушка с пробегом - читать онлайн книгу. Автор: Джина Шэй cтр.№ 18

— Богиня, не ешь чизкейки в торговых центрах, — ухмыляется Давид, — они тут совершенно ненастоящие.

— Ну, чтобы есть чизкейки в Нью-Йорке, я ещё не накопила, — я развожу руками.

Заказ у меня скромный, но есть на самом деле не хочется. Я будто и сыта, и пьяна уже только потому, что мой Аполлон рядом со мной.

Я догадываюсь, что можно найти куда-то и поромантичнее сходить, и не обязательно воровать картошку фри из заказа Давида, но честное слово… Не всегда и не всем есть настрой для ресторанов. Мне сейчас здесь хорошо — фоткать Давида, который совершенно пошел в отрыв. Где еще увидишь такое зрелище, а? Бизнесмен, взрослый мужчина, известный в Москве дизайнер интерьеров и косплеит вампира, используя картошку фри вместо клыков. И как не угорать от обезьянящей с этого убойного персонажа Лисицу, сразу превратившейся из простой снежной барсицы в саблезубую. С таким стыдно не сделать селфи. А я — делаю. И с ним, и с Лисицей, тут же радостно влезшей в кадр.

Потрясающий мальчик. Где его такого прятали? И как это с ним бывшая жена так лоханулась? А я-то на полном серьезе думала, что он будет весь такой серьезный, супер-воспитанный — я же знаю его мать, Огудалова даже чай пьет, интеллигентно оттопырив мизинчик. А этот… Пытается кормить меня картошкой фри с рук и заявляет, что это ему компенсация за то, что я вообще ем его картошку. Ух, так бы и откусила ему что-нибудь. Ухо, например!

Боже, да Лиса даже глаза не закатывает, глядя на нас. У неё же, как у многих деточек её великого возраста, первый инстинкт, при виде парочки взрослых брезгливо сморщиться. Типа, фу, вы, может, еще и целуетесь, гадость какая.

А нет. Мой самый главный козырь, та самая, которая спугнула мне уже троих непонравившихся ей мужиков — то просто своим нежданным появлением, то просто слишком активной болтовней и демонстративным игнором — показывает Давиду, как рисует своих котов, рассказывает, как далеко сегодня на физре подала мяч в пионерболе. И…

Я ощущаю вкус смутного поражения…

Черт, кажется, я проиграла этому паразиту. Опять…

И если я хочу все-таки избавиться от этого паразита — мне нужен новый план…



Новый план. Легко сказать, а придумать — уже как-то не очень. И, поломав голову минут пять, я прихожу к мысли, что решу проблему просто. Словами.

Ну, наверняка Давид меня проводит до дому. А потом я уточню ему адрес, и он уже пойдет, наконец, на фиг. Вот и все. Язык-то мне на что?

Язык — это вообще очень полезный, универсальный инструмент: может довести куда хошь — сможет увести от кого и уходить-то не хошь.

И мы провожаемся.

Доедаем картошку фри, берем еще по стаканчику кофе “на дорожку” и без лишней спешки бредем в сторону моего дома.

И вот что угодно могу сейчас соврать, какую угодно моську скроить, но на душе у меня тепло. Тепло-тепло — вот так улыбаясь щуриться на склоняющееся к горизонту солнце. Наш обед затянулся и скатился уже к четырем часам.

Душевно подурачились, ничего не скажешь. И грим этот… Еще не смытый, на щеках. Спасибо милостивой весне, ветер не злобствует, не сушит кожу.

И мальчик мой удивительный меня по-настоящему удивил сегодня. Всем. Замечательный он, на самом деле. Кому-то очень сильно с ним повезет. И я буду долго носить его шарф и вспоминать о том, что есть в этом мире одно уютное совершенство, которое умудрилось спрятать от меня свои изъяны. Обычно-то я их вижу.

Хотя, тут я могу легко их прикинуть, например, оценив внешние данные мальчика, можно предположить, что он довольно ветреный, ну, просто — девочки же наверняка много обращают на него внимание, вот он и избаловался. Ну, наверное. Доказательств у меня нет, а фантазия богатая. Ну… Презумпцию невиновности еще никто не отменял, так что будет мой Давид-Аполлон совершенством. Я буду в это верить, честно-пречестно.

Мой Аполлон идет рядышком, сцепившись со мной мизинцами. Алиска семенит рядышком, заткнула уши наушниками — подросток, все-таки, — и с дельной моськой слушает музыку. Или это она так надо мной смилостивилась? Типа: «так и быть, мамочка, поворкуй тут с этим своим «другом», ты же мне еще платье сшить должна»… Теперь, кажется, я ей буду должна, вот за это вот все.

— У вас тут закаты, должно быть, безумные… — Давид задумчиво смотрит на пустырь, вдоль которого мы идем.

— Да. — Я киваю. — Рисовала бы каждый, да на это жизни не хватит.

Там, в дальней дали, дымит трудолюбивая ТЭЦ, вьется змейкой дорожка к ней, окруженная деревьями. Мой взгляд цепляет белый бок крохотного, спускающегося куда-то на далекий аэродром самолета. Да, пейзаж у нас тут прекрасный, яркий. Контрастный. Сочетание нетронутой природы и эстетики индустриальности… Завораживает. Очень люблю зависать даже в собственное окно.

— Люди тебе интереснее?

— Если нужно выбирать — да, пожалуй, — я пожимаю плечами.

В свое время я предпочла не выбирать между пейзажами и людьми, я решила объединить это все. Авторская техника, авторский стиль… Нет, это не надоедает. Как есть тысячи разных закатов, и любой из них подходит только одному человеку, так есть и тысячи разных людей, с разным характером, так по-разному отражающих такие обычные явления.

Нет, бывает, я выпускаю какие-то иные, мелкие серии картин, для особых любителей моего искусства, чтобы помнили, я еще и авангардист немного, и модернист совсем чуточку, но… Две-три картины в год. Больше — попросту не купят. А то что не купят — какой смысл писать? Творец создает для людей, а значит, люди должны потреблять его творения.

Мы с Давидом болтаем о ерунде. Я это разрешаю и себе, и ему. Отшить-то я его еще успею, а вот поболтать с приятным мальчиком, который разбирается в искусстве — кто знает, когда мне доведется еще раз.

Когда мы уже подходим к дому — нам встречается моя маман, с пакетом в руках. Кажется, она ходила в магазин за молоком и хлебом. На наш грим мама смотрит милостиво. Алиска милосердно убегает вперед с бабушкой, разрешая мне постоять у двери собственного подъезда и пообниматься со своим неотстающим богом.

Напоследок.

Звучит грустно? Ну, так, слегка.

Мы наигрались, можно и по домам. Нужно сказать, справился мой Аполлон прекрасно, я буду вспоминать его исключительно положительно, он будет самый бравый и отважный воин из всех, что штурмовали мою крепость.

Боже, как давно я не обжималась с мальчиком у этой двери, у этого подъезда. Наверное, лет с восемнадцати, еще с самого первого моего кавалера, который уже хотел большего, хотел, чтобы я пригласила его внутрь, но не понимал, что у меня кодекс чести и “до свадьбы ни-ни”.

— Номер свой дай мне, — вкрадчиво шепчет Давид, напоминая мне о еще существующей волшебной реальности бытия рядом с ним.

В этом мире я еще с ним не разошлась, в то время как в своей вселенной уже смотрела ему вслед, промакивала слезы и клялась не забывать его до конца жизни.