Риск - читать онлайн книгу. Автор: Дик Фрэнсис cтр.№ 33

– Вас теперь обезглавят, или повесят, или что?

– Вознесут до небес. – Я отпил глоток вина. – Просто поразительно, как много людей пытаются заставить своих бухгалтеров помочь им смошенничать с налогами. Я считаю, если кому-то взбрело в голову мошенничать, последний человек, кому об этом следует рассказывать, – его бухгалтер.

– Сделать дело и сидеть тихо?

– Если готовы рискнуть.

Она снисходительно улыбнулась.

– Рискнуть чем? Уклонение от налогов – национальный вид спорта.

Люди никогда не понимали, что такое налогообложение, подумал я. Жестокость, с какой подчас выжимали налоги, затмевала даже методы лендлордов эпохи королевы Виктории. Ныне представители налоговой инспекции обладали пугающе широкими чрезвычайными полномочиями, им позволялось вторгаться в дом и обыскивать.

– Намного безопаснее красть у своего нанимателя, чем у налоговой инспекции, – сказал я.

– Вы, должно быть, шутите.

– Попробуйте профитроли, – сказал я. Джосси смерила взглядом подкатившую тележку с десертом и выбрала четыре маленькие сдобные булочки с кремом, густо политые шоколадным соусом.

– А вы разве не возьмете ничего? – требовательно спросила она.

– Я не забываю о Гобелене в среду.

– Неудивительно, что жокеи толстеют, когда наконец перестают ограничивать себя в еде. – Она с удовольствием зачерпнула ложкой темнокоричневую клейкую субстанцию. – Почему безопаснее красть у своего нанимателя?

– Он не может продать ваши личные вещи, чтобы вернуть деньги.

Большие глаза распахнулись шире.

– Ну и ну! – вырвалось у Джосси.

– Если вы погрязли в долгах, суд может послать исполнителей, чтобы забрать вашу мебель. Если вы вместо этого проворовались, то не может.

Она ошеломленно замерла с полным ртом, потом торопливо прожевала и проглотила.

– Продолжайте немедленно, – велела она. – Я сейчас лопну от нетерпения.

– Ну... национальный вид спорта именно воровство, а не уклонение от налогов. Мелкое воровство. Ограбления. Кражи. Большинство магазинных краж совершается персоналом, а не покупателями. Если девушка, которая целый день продает колготки, спрячет одну пару в сумочку, когда пойдет домой, никто всерьез не обвинит ее. Воровство по мелочи у хозяина считается даже чем-то вроде законных .дополнительных льгот. И если вдруг какая-нибудь фирма-производитель ставит у служебного входа контролера, поднимается едва ли не бунт, пока его не уберут.

– Из-за того, что он прекращает утечку гаечных ключей и автопогрузчиков?

Я усмехнулся.

– Можно было бы прокормить армию тем, что исчезает из холодильников отелей.

– Бухгалтеры, – заявила она, – не должны считать это забавным.

– Особенно если они проводят всю свою жизнь, выискивая мошенничество.

– Неужели? – Она искренне удивилась. – Нет, правда? Я думала, бухгалтеры просто подводят итоги.

– Основная цель аудита – обнаружить обман. – А я думала, что... ну... подсчитать прибыли и убытки.

– Не совсем.

Она задумалась.

– Но ведь Тревор проводит инвентаризацию, когда приходит считать брикеты сена, седла и прочее.

Я покачал головой.

– Скорее проверяет от лица вашего отца, что его конюхи не продают потихоньку излишки сена или упряжь.

– Боже мой! – Она была непритворно поражена. – Придется пересмотреть свое мнение о бухгалтерах как о закоснелых придирах. И привыкать к их новому образу спецподразделения полиции по борьбе с мошенничеством.

– Это тоже не правильно.

– Почему же?

– Например, если аудитор понимает, что кассир надувает свою фирму, он просто сообщает в фирму. Он не арестовывает кассира. Он оставляет на усмотрение фирмы, отдавать ли виновного под стражу.

– Но они наверняка так всегда и поступают.

– Ничего подобного. Если всем станет известно, что кассир надувал своих нанимателей, на репутацию фирмы ляжет пятно позора и фирма может понести большие убытки. Как правило, кассира без шума увольняют.

– Вам не надоело рассказывать мне все это?

– Нет, – честно ответил я.

– Тогда расскажите мне о какой-нибудь крупной афере.

Я рассмеялся.

– А вы слышали хотя бы об одной в последнее время?

– Ну, пожалуйста.

– Хм... – Я задумался. – Многие из блестящих афер – это искусное жонглирование цифрами. Канцелярская работа, построенная на обмане зрения, как фокус с тремя картами. – Я умолк, потом улыбнулся. – Я знаю занятную историю, хотя те люди не являлись моими клиентами, слава богу. Жил-был один управляющий птицефермой по разведению цыплятбройлеров. Каждую неделю он продавал тысячи цыплят фирме, выпускавшей замороженные продукты. А еще управляющий потихоньку продавал по сотне цыплят в неделю мяснику, который не подозревал, что цыплята поступают, как говорится, из-под полы. Никто не мог толком подсчитать, сколько цыплят в действительности находилось на ферме, поскольку воспроизводство было огромным и очень быстрым, а маленькие цыплята часто умирают. Управляющий клал себе в карман кругленькую сумму, имея постоянный, не облагаемый налогами доход. И как большинство ловких мошенничеств, это открылось по чистой случайности.

– Какой же?

– Мясник обычно расплачивался чеком на имя управляющего. Однажды он столкнулся с одним из директоров фирмы, владевшей птицефермой, и, желая сэкономить на почтовых расходах, достал чековую книжку, выписал чек на имя управляющего и попросил директора передать тому в счет оплаты за ежемесячную партию цыплят.

– И бомба взорвалась.

– Оглушительно. Управляющего уволили.

– И не подали в суд?

– Нет. По последним сведениям, он занимается продажей розовых кустов по почте...

– А вы интересовались, в каком питомнике он работает?

Я с усмешкой кивнул. Она была находчивой и забавной, и казалось невероятным, что я встретил ее только вчера.

Мы пили кофе и говорили о лошадях. Она призналась, что пробовала силы в трехдневных конноспортивных состязаниях, включающих выездку, кросс и скачки с препятствиями, но вскоре намерена отказаться от этого.

– Почему? – спросил я.

– Нет таланта.

– И что будете делать?

– Выйду замуж.

– О! -Я почувствовал смутное разочарование. – За кого?

– Представления не имею. Кто-нибудь подвернется.

– Только и всего?

– Конечно, только и всего. Можно найти мужа в самых неожиданных местах.

– Что вы делаете завтра? – спросил я.