Она чуть склонила голову в поклоне:
– Как приятно, что ты оценила красоту решения.
– Оценила вполне. - И я говорила правду. - Ты не
нарушила клятвы. Ты осуществила именно то, за что Нерис отдала жизнь. Ее клан,
ее дом, ее семья будут жить.
– Это не жизнь, - сказал Мистраль.
– Ты на самом деле думал, что у принцессы хватит
влияния, чтобы спасти их от их судьбы? - спросила Андис.
– В прежние времена я пошел бы просить помощи у принца
Эссуса. А теперь я искал принцессу.
– Она не мой брат! - прорычала Андис.
– Да, она не Эссус, - согласился Мистраль, - но она -
его дитя. В ней твоя кровь.
– И что же из этого? Она что, может выкупить народ
Нерис? Их уже выкупили, сама Нерис и выкупила.
– Ты извратила дух той сделки, - сказал Рис.
– Но не нарушила условий.
– Нет, - с грустью сказал он. - Сидхе не лгут, и всегда
держат слово. Только наше понимание правды может быть опасней любой лжи, и если
кто-то решит потребовать с нас клятву, ему стоит продумать ее до последнего
слова - или мы найдем способ заставить его пожалеть, что он вообще встретил нас
на пути.
Теперь он говорил скорее с гневом, чем с печалью.
– Ты осмеливаешься упрекать свою королеву? - спросила
она.
Я потянулась к руке Риса, сжала ее. Он взглянул сперва на
руку, потом мне в лицо. Что бы он там ни увидел, этого хватило. Он глубоко
вздохнул и качнул головой.
– Никто на это не осмелится, ваше величество.
Голос у него опять стал покорным.
– Что ты могла бы дать за признаки возвращения жизни
садам? - спросил Дойль.
– А что ты называешь признаком? - голос у королевы был
полон недоверия; она слишком хорошо знала сидхе.
– Что ты отдала бы за знак присутствия жизни в этом
саду?
– Тот ветерок - это еще не знак, - сказала она.
– Неужели возвращение жизни садам ничего для тебя не
стоит, моя королева?
– Конечно же, стоит.
– Это значило бы, что наша сила возвращается.
Она взмахнула мечом, тускло блеснуло серебро на свету.
– Я знаю, что это значило бы, Мрак.
– А чего, по мнению королевы, стоит возвращение нашей
силы?
– Мне ясно, куда ты клонишь, Мрак. Не пытайся играть со
мной в такие игры. Это я их придумала.
– Хорошо, я не буду играть и скажу прямо. Если мы
вызовем признаки жизни в нашем подземном мире - подожди с наказанием для клана
Нерис. Как и для всех прочих.
Улыбка холодная и жестокая, как зимнее утро, искривила губы
королевы.
– Хорошее уточнение, Мрак.
У меня горло перехватило, когда я поняла, что не добавь он
последнюю фразу, и кто-то заплатил бы за ее гнев. Кто-то дорогой Дойлю или мне,
или нам обоим, если бы она такого нашла. Рис был прав: игра словами - опасная
игра.
– Так чего ради мне придется ждать? - спросила она.
– Ради возвращения жизни мертвым садам.
– А если жизнь в них не вернется?
– Если мы убедимся, что принцесса с ее стражами не
могут вернуть к жизни эти сады, ты накажешь людей Нерис по своему желанию.
– А если вам удастся оживить сады? - спросила она.
– Если здесь появится хоть намек на жизнь, ты позволишь
принцессе Мередит самой определить меру наказания для тех, кто пытался ее
убить.
Она покачала головой.
– Умно, Мрак, но недостаточно умно. Если здесь появится
намек на жизнь, я позволю Мередит собственноручно наказать людей Нерис.
Теперь головой покачал он.
– Если принцесса Мередит с помощью ее стражей хоть
признак жизни вернет этим садам, то только Мередит станет решать, какую кару
понесут соплеменники Нерис.
Она раздумывала несколько секунд, но кивнула:
– Согласна.
– Ты ручаешься словом, словом королевы Неблагого двора?
Андис кивнула еще раз:
– Ручаюсь.
– Засвидетельствовано, - сказал Рис.
Она отмахнулась:
– Ладно, ладно, вы свое обещание получили. Но не забудьте,
вам придется мне доказать, что в сады вернулась хоть искорка жизни. И лучше бы
доказательство было таким наглядным, чтобы даже я не сумела поспорить, Мрак -
потому что я поспорю, будь уверен.
– Я уверен, - сказал Дойль.
Тут она взглянула на меня - не самым добрым взглядом.
– Наслаждайся Мистралем, Мередит. Наслаждайся и помни,
что когда это кончится, он вернется ко мне.
– Спасибо, что ты мне его уступила на время, - ответила
я, полностью убрав из голоса эмоции.
Она состроила мне гримасу.
– Не говори спасибо, Мередит, рано еще. Ты только
однажды с ним переспала. - Она показала мечом в мою сторону. - Хотя я вижу, ты
уже знаешь, что он называет удовольствием. Он любит причинять боль.
– В таком случае, должно быть, он для тебя идеальный
любовник, тетя Андис.
– Нет, племянница. Я люблю сама причинять боль, а не
испытывать ее.
Я успела проглотить слова, которые мне хотелось сказать. И
выдавила только:
– Не знала, что ты чистая садистка, тетя.
Она нахмурилась:
– Чистая садистка? Что за странная формулировка.
– Я только хотела сказать, что не знала, что тебе
совсем не нравится испытывать боль.
– О, немножко ногтей и зубов - почему бы нет, но ничего
подобного. - Королева опять показала на мою грудь. Она болела в месте укуса, и
зубы Мистраля отпечатались почти все, хотя кожу он не прокусил. Синяк будет, но
не больше.
Королева встряхнула головой, словно прогоняя мысли прочь, и
развернулась, взвихрив юбки. Подхватив край юбки, она завернулась в ткань и
глянула еще раз через плечо, прежде чем шагнуть в темноту и уйти восвояси.
Последние ее слова не слишком успокаивали:
– Не приходите потом жаловаться, что Мистраль сгубил
вашу принцессочку.
И тьма лишилась ее присутствия.
Столько народу сразу вздохнуло с облегчением, что по
деревьям будто ветер прошел. Кто-то нервно хихикнул.
– Здесь она права. - Мистраль смотрел на меня с
грустью. - Я люблю доставить немножко боли. Прости, я сделал тебе больно. Но я
так долго… - Он развел руками. - Я забылся. Прости.
Рис рассмеялся, к нему присоединился Дойль, а потом и Гален
с Морозом засмеялись тихо и очень по-мужски.